— Речь не о нем. — Он приблизился, касаясь дыханием моей щеки. — Мне нужен другой предмет, не менее важный! И с ним мне можешь помочь только ты.
— Почему я должна верить тебе? Помогать?
— Я думаю, ты так же, как и все мы, заинтересована в том, чтобы жить...
— Убить меня вздумал? Думаешь, я уязвима тем, что осталась одна?
— Да брось, мне это ни к чему, — Вилорм отмахнулся. — Кроме меня есть тысячи более могущественных сущностей, жаждущих смерти... А я заинтересован их сдержать.
— О чем ты говоришь? — Я насторожилась. — Запутываешь меня, чтобы я приняла тебя в свои объятия? Многого хочешь, Вилорм. — Я отстранилась, но он схватил мою руку и снова приблизил к себе. Заглядывая в глаза, зло зашептал:
— Я поклонялся тебе все эти годы, чтоб ты знала, Вероника! Но за это время я так и не обрел покоя среди мучений. Она до сих пор преследует меня. И моя безумная страсть к тебе борется с бесконечным чувством вины... оно так и не отпустило меня. Оно терзает ночами, приходит днем, и кажется мне, что я схожу с ума!
Он сильным хватом провел рукой по моей талии, опускаясь к бедрам. Я своей безучастностью позволяла ему прикосновения. Но, добравшись до разреза и коснувшись открытой ноги, его рука дрогнула. Мужчина отвел взгляд и покачал головой.
— Я не могу быть с тобой, понимаешь? — с шепота его голос сорвался на крик. — Наша война будет продолжаться годы и десятилетия, я не хочу так...
С ответом я не спешила. Вместо слов я так же коснулась его тела и, взявшись за подбородок, подняла его голову, чтобы видеть глаза. Сейчас они искали надежду в моих, понимание и поддержку, возможно, и для него я могла стать последней опорой, как сбившемуся путнику — ориентир. Я сказала:
— Я знаю, что ты просишь, — приблизившись, я задела губами мочку его уха. — И я дам тебе это.
Не дожидаясь ответа, я отошла. Вилорм повернулся к своим подопечным:
— Уходите. Все, живо! Я сам вернусь в замок.
Его решение стало неожиданностью не только для меня. В темноте, среди засуетившейся массы людей, Силант недоуменно глядел на господина. Но тот кротко покачал головой, и разведчик поплелся вслед за всеми, оглядываясь. Проводив глазами последних скрывшихся среди темных деревьев воинов, Вилорм подошел ко мне. И я повела его к своей лошади.
Порядком затосковавшая, она не подала ни малейшего признака движения. Не теряя времени, я подошла и вынула меч из ножен. Все это время он дожидался моего возвращения и сейчас таинственно сверкнул рукоятью в тусклом свете звезд.
— Я не спрашиваю, зачем, — я протянула оружие мужчине. Он помедлил, прежде чем взять его, но, опомнившись, очень осторожно принял меч из моих рук. Все его внимание теперь занимало блестящее лезвие, завлекавшее переливами и скромной игрой граней аметиста во тьме ночи.
Вилорм буквально загорелся, рассматривая его. В руках мужчины он не казался мне чужим. Но и моим он больше не был. Своей силой и упорством я заслужила его, но была ли достойна носить его все эти годы? Вероятно, Вилорм знал больше. Но я не спрашивала.
— Моя дорогая! — Он не скрывал восторга. — Я в долгу перед тобой, — он сделал шаг, чтобы стиснуть меня в благодарственные объятия, но я отошла.
Считав легкое недоумение на его лице, я улыбнулась. Ветер поймал мои волосы и разогнал их по разным сторонам. Вторя ему, я покачала головой и оседлала лошадь. Предугадав вопрос, я взяла курс на заросли и бросила напоследок:
— Не приходи больше. Своей рукой я убила амазонку сегодня. И потеряла вторую. Ты открыл мне глаза на истину.
Вместо ответа Вилорм решительным шагом стал приближаться к лошади, но я дернула поводья. Мужчина крикнул:
— Давай обсудим это! Вероника! Мы сможем действовать согласованно.
Я остановилась:
— Нет, Вилорм. Ты все еще любишь ее... и я не встану на пути.
Не дожидаясь ответа, я отправила лошадь в галоп.