Семья собирается за столом. Во главе стола отец, серьёзный, наполовину седой, краснолицый. Мать – круглолицая, с широкими скулами, говорят, родом откуда-то с юга Восточного моря. Братья со своими грубоватыми манерами, будто вырезанные из камня, такие они неловкие и тяжеловесные. И, наконец, сёстры – одна на выданье, а вторая пигалица ещё, тростинка. Будет матери в утешение, когда старшие разбредутся по миру. Трулли садятся в конце стола, семья по-отечески относилась к слугам. Пища самая простая – хлеб, рыба, овощи.
– Был, значит, вчера на сходе, хотел про землю узнать для наших пострелов, – начинает отец, имея в виду давнюю тяжбу по поводу наследства.
Семья уехала в город, а его, Хельги, оставили присматривать за хозяйством и матерью. В доме, мол, должен остаться хоть один мужчина. А сами развлекались, слушали сплетни, смотрели на городских девушек и, наверное, пили. Как-то он тоже был в городе, видел огромную гавань с множеством кораблей, целый лес мачт, а ещё нестерпимо пахло рыбой и смолой. Вокруг шумели толпы народа.
– Зря время потратил. Все разговоры только о конунге. Хрёрик какой-то там загостился у нашего ярла.
– Это тот, что кольца метает? – вмешивается Хельги. Он не упускал ни одной байки, которые гости рассказывали у очага. В одной из них датский конунг Хрёрик утопил связку золотых колец, пытаясь перекинуть её на соседний корабль.
– Может быть. Только враки это всё, нищий он, раз по чужим дворам столуется. Откуда у него бы взялось столько колец?
– Не знаю, не знаю, – замечает старший брат, почёсывая подрастающую бородку. – Корабль у него что надо и людей множество.
– Да вор он! Викинг! Позор!
Сердце Хельги замирало при слове «викинги». Ещё бы не замирать, это же братство бесстрашных воителей, мореходов и купцов в одном лице, ходящее за море в неведомые земли и возвращающееся в шелках и золоте. И все их боялись, а красивые женщины выстраивались в очередь, чтобы отдаться. Кое-кто из викингов задерживался у отца на ночлег, и Хельги отлично помнил, как заглядываясь на чужих мужчин, вздыхала мать.
– Когда-нибудь я тоже уйду в викинги! – выпаливает Хельги. И тут же получает подзатыльник от отца, так что голова мотнулась. Мать ойкает, но не вмешивается.
– Безродная собака! Ишь, чего удумал! В викинги он уйдёт. Да твои викинги это обычные убийцы, которые грабят таких же, как мы работяг, но только на другой стороне моря. Уезжают полуголые, нищие. Возвращаются – с золотыми от колец руками. Ходят потом, пьянствуют, задираются, наших женщин портят. Такого же для себя счастья хочешь?
А ведь при встречах заискивал, бил по рукам, обмениваясь. И всё время, оказывается, тихо их ненавидел.
Остаток обеда проходит в молчании и лишь мать особенно громко гремела чашками, переставляя посуду. А Хельги, морща лоб, всё думал, что викинги – это его единственный выход.
Под вечер на единственной дороге в город показывается облачко пыли. Семья выстраивается у дома, пытаясь разглядеть незваных гостей. Отец нарочито медленно достаёт ножны с мечом, доставшимся ему по наследству и ни разу не опробованным в деле. Хельги замечает лошадей – низкорослых животных с косматыми гривами и распушёнными хвостами. Два, три, четыре всадника. Следом, пешим строем идёт целая армия – десятки мужчин в серых от пыли накидках.
Ворота закрыты. Каждый семейный получает оружие и даже трулли. Даже раб не захочет умереть просто так, тем более, хозяева не самые худшие.
Гостей можно рассмотреть получше. Идут без знамён, сильно растянувшейся колонной, при оружии. Впереди бок о бок едут всадники. В ярких накидках, шлемах, при мечах. Лошади идут шагом, приноравливаясь к пешцам.
– Один всадник от ярла. Знаю его, всегда по левую руку сидит, – говорит отец, не отрывая руки от ножен
Наконец, незнакомцы останавливаются под стенами. Хельги пытается сосчитать гостей, но сбивается на сорока.