Наемница отбросила прядь волос, падающую на глаза. Миниатюрная, средних лет, с мальчишеской стрижкой и подростковой фигуркой, скрытой под обтягивающими одеждами. Они с Рейндиром были мужем и женой. Она не простит, подумал Сальва. Но с другой стороны – Сильванна всегда славилась благоразумием. К ней многие прислушивались. Убедив ее, он убедит остальных. А ненависть, презрение… Им можно предаваться дома, за четырьмя стенами, где будут только двое - ты и твоя скорбь.
-- Мне жаль, что до этого дошло. Эти смерти… - Сальва замолчал, понимая, что сейчас ему не убедить даже деревенского дурака. Он и сам себе не верил. Но нужно было продолжать говорить, потому что, если они уйдут, момент будет упущен навсегда. – Они не должны быть напрасными.
-- О, они не напрасны, - процедила Сильванна. Остальные недобро глядели на двоих наемников. – Для вас, по крайней мере. Вы будете сытно есть и тепло спать, тогда как остальные вновь вернутся на большак. Золотые Ленты, лучшие из лучших.
Он цыкнула. Сквозь щербинку между резцами брызнула тонкая струйка слюны.
-- Не злорадствуй, Лента. Сегодня ты победил, но кто знает, что случится завтра. Может быть нам дадут заказ на тебя?
-- Я выполню его бесплатно, - сказал высокий наемник-республиканец с длинной косой, перевязанной шелковой лентой. – И с большим удовольствием.
-- Да, я победил, - признал Сальва. – Но так легли карты. Ничего не попишешь. И мертвых я не воскрешаю – не мой профиль. Я стою здесь, перед вами, потому что сознаю, что удача не всегда будет на моей стороне. Она метается между нами, ускользает из рук. В одиночку мы ее никогда не поймаем.
-- К чему ты клонишь, Лента?
Хейл стоял, сложив руки на груди, и улыбался. Сальва заставил себя посмотреть ему в глаза.
-- Я предлагаю нам объединить усилия.
-- О, - картинно всплеснула руками Сильванна. Хейл поддержал ее глумливым смехом. – Благородный Сальватор дарит нам кров и бросает кости с барского стола. Как великодушно. Конечно, он и подумать не может, что кто-то не хочет вязать золотую ленту на мундир и прыгать по его команде.
-- Я не имею, - с нажимом ответил Сальва, - ничего против вас. Золотые Ленты всегда готовы принять под свое крыло хороших воинов. Подумайте, что вас ждет. Многие лишились здесь командиров. Начнутся склоки, борьба за власть между членами отрядов. И снова прольется кровь. Вы можете предотвратить это, присоединившись к нам.
Некоторые задумались. Они были потрясены. Выбиты из колеи случившимся. Перспектива неясного будущего многих пугала. Сальва знал, что в такой момент они были готовы ухватиться за любую соломинку, даже если ее протягивал недавний враг. Поэтому он продолжил развивать мысль, излагая едва оформившийся в сознании зародыш плана.
-- Но я пришел поговорить не об этом. Сколько заказов вы выполнили в этом году, Сильванна?
-- Три, - все еще недоверчиво ответила наемница. – Три паршивых заказа и восемь сотен талантов за них. Этого не хватит даже рассчитаться за прошлогодние долги.
-- А ты, Хейл?
-- Дай-ка подумать. Получил две сотни зимой за десяток сбежавших каторжников и пять сотен за людоедов. Самые легкие деньги в моей жизни.
Он нахально ухмыльнулся. На лице Сальвы не дрогнул ни один мускул. Остальные нехотя озвучили собственные плачевные успехи.
-- Когда я впервые побывал в ремесленном квартале, - сказал найденыш. – Меня поразила тамошняя система организации труда. Ученики раздували меха, подмастерья работали молотами, мастера командовали, указывая что и как делать. Посыльные бегали туда-сюда, исполняя поручения. Возничие доставляли материалы, и забирали готовые изделия. Рыночные торговцы подсчитывали стоимость, с учетом затрат. Я говорю не только про цеха бронников и оружейников. Кожевенники, смолокуры, маляры, ткачи, бондари, финансисты, даже воры и убийцы. Все крутятся, как хорошо смазанный механизм. Все работают, получают прибыль и компенсацию, если что-то пойдет не так.