- Простим дикарям их дикие радости. Они и не знают, что мы взяли в кулак их будущее, - Сеньео продемонстрировал как именно, воздев над головой руку с трофейным кристаллом.
- Это всего лишь камень, - сказал Илай, удержавшись чтобы добавить – "куда слабее разбитого мной".
Укуль Сеньео громко вздохнул с видом "И я еще пытаюсь дать вам возможность сохранить лицо, неблагодарный!".
- Вы хотите, чтобы там еще и вокняжился наш человек? Похвально. Вам еще есть куда расти. Приложите еще немного усердия и добьете задачу-максимум!
- А ты не хочешь?
- Это не наша битва.
- Тогда какая битва – твоя? - Илай слишком устал и охрип, чтобы кричать.
- У Восемнадцатого священного похода свои задачи, данные мне лично в столице. Будьте уверены, когда придет время мы приложим все усилия по их достижению. А до той поры предоставьте мне распоряжаться моими ресурсами, родич.
- Мои сотники – тоже твой ресурс?
- Нет, ну что вы. Но если они не подчиняются вашим приказам, это не моя беда. Сделайте им внушение, что ли… Послушайте, господин Илай, я и так вынужден был поддержать ваших бойцов нашей магией. И должен отметить, что если бы не инициативность этих ваших сотников, мы бы не получили и того, что получили.
- Где он, этот инициативный? - сплюнул Илай, приняв бессмысленность разговора.
- Лорд Тулун сильно пострадал во время своей отважной вылазки. Которая принесла вам победу, между прочим. В силу это, я посчитал нужным немедленно оказать ему медицинскую помощь…
- Пусть не возвращается.
- … у наших лучших целителей… Я не ослышался? Вам бы следовало его наградить!
- Я его казню. Неблагородно.
- Родич, как же можно! – изображать возмущение у Восемнадцатого получается хорошо, не отнять.
- Не спорь с историком, Сеньео, - поправил сползающее знамя Илай, - Я имею право на это, и даже большее. Будь он сам Элеис Тоёль, прославленным герой, и то бы я повесил его за неподчинение.
- Кстати, об Элеис Тоёле… - завел Сеньео, но Семнадцатый Лорд-Командующий уже повернулся к своим войскам.
- И вы все, слушайте. Кто и дальше хочет ходить под рукой этого человека из столицы, пускай идет приносить новую присягу. В честь нашей великой победы, это дозволено до заката солнца. Если же кто не определится и потом, то такого я не буду даже вешать. Я оставлю его варварам, без печеночного имплантата. Я сказал. Вы слышали.
- Послушайте, вы… Илай, ты что творишь?
- Навожу порядок. Как ты сам советовал. А теперь, Сеньео, извини, у меня спина болит. Идемте, Лорд-Кормчий, прочитаете мне молитву-другую.
Укуль Илай повернулся и пошел к своему шатру. Вопреки словам об усталости, он знал, что отдыха еще не скоро дождется – в голове уже роились новые, неотложные дела. Консолидировать запасы. Проследить за тем, чтобы заложники были под надлежащим надзором. Поговорить с ними, наобещать с три короба сиятельной благодати. Поймать выродка-другого и допросить, как они тут выживают… и где раздобыть порох.
Вообще-то все эти планы могут оказаться пустыми и ненужными. Укуль Илай не удивился бы, если назавтра из всего Семнадцатого окажется последним. Или что из Столицы пришлют приказ о разжаловании. Илай знал, что такой человеку его звания могут вручить лишь лично, с тройной печатью, но и Сеньео может надоесть играть в благородные обычаи… По правде говоря, Илай был готов и к тому, что до шатра попросту не дойдет.
И его удивлению и даже некоторой досаде – валандайся теперь с этим и дальше – к заходу солнца на его стороне остались не только прямые вассалы, но и почти все штурмовавшие Альт-Акве. Пришли с покаянной и несколько уклонившихся сотников. Лорд-Командующий сказал им много жестоких, но ободряющих слов, уже зная, что доверять никому больше не будет. Старый жрец наложил епитимьи, причем, неожиданно, и на себя.
Магмастер Войны не пришел. Ну и пес с ним.
Укуль Илай надеялся, что предки учтут все это, когда будут спрашивать с него после неминуемой катастрофы.