Показать сообщение отдельно
  #7  
Старый 18.08.2016, 18:53
Аватар для Snerrir
Ветеран
 
Регистрация: 25.09.2014
Сообщений: 976
Репутация: 215 [+/-]
5



Скрытый текст - SPOILER:
В тот день Ханнока совсем замотали тасканием воды и колкой дров, так что прописанной зарядкой заниматься не хотелось отчаянно. Но потом волколюди вновь завыли, и он понял, что поспать пораньше ему сегодня все равно не дадут - со снотворным пришлось завязать. А потому отлично услышал сопение Айвара, отпирающего засов снаружи. Удивился, но отжиматься не перестал. Лишь хмуро поинтересовался:

- Зачем пожаловали?

- Не спишь? Вот и отлично. Пойдем, покажу кое-что интересное. Только тихо. На вот, - Айвар протянул Ханноку нечто, напоминающее пару круглых сандалий, плетеных из соломы. Зверолюду доводилось слышать, что такие надевают на ноги лошадям, чтобы стук копыт не выдал всадника, но проверить, так ли это, не доводилось. До сего дня.

Накрепко пришнуровав накопытники, Ханнок позволил увлечь себя в ночную тьму. Химер подозревал, что Ньеч не одобрит ночных похождений и отчаянно не доверял Айвару, но любопытств пересилило. Впрочем, когда они достигли, перебежками, ранее не отпираемого погреба и заглянули внутрь, Ханнок крепко пожалел, что не послал тиливова ученика куда подальше.

Большую часть сложенного из рваного камня каземата занимал огромный стол, как раз чтобы поместиться раскинувшему лапы и крылья зверолюду. Собственно, зверолюд там и лежал - давешний мутант. Аккуратно вскрытый как рыба на прилавке у торговца. Внутренние органы были заботливо разложены по банкам с мутной исзжелта-зеленой жидкостью, там же покоились лишние лапы.

Стены помещение были рядами обвешаны полками с такими же емкостями, в которых лежали искаженные и нет сердца, печени, прочие органы, порой целые головы. Запах спирта перебивал мертвечину, но для Ханнока она все равно была отлично заметной.

Сарагарцу уже доводилось отнимать жизнь, и он точно помнил, что впоследствии ему временами было гадостно и совестно, но не более того. Кенна вообще славились по всему княжеству безбашенностью и кровожадностью. Однако сейчас к горлу подкатил ком, сердце готово было выпрыгнуть из груди, разум упоенно грыз первобытный ужас. Укульские понятия ритуальной чистоты начисто, под страхом жестокой кары, запрещали подобную расчлененку. Вот только даже в пору увлечения всем законтурным он никогда не принимал их настолько всерьез. Или же лишь думал, что не принимал?

От одного из экспонатов зверолюду поплохело особенно - сквозь толстое стекло скалилась хищная демонская морда. Тер-зверолюдская голова, как у него самого, только рога изогнуты по-другому. Где-то в ином измерении отшагнувший назад на лестницу Айвар подкрутил фитилек у лампы, добавив в полумрак красок, особенно мягкого янтарного отблеска пламени.

Ханнок еще помнил, как мир поплыл куда-то в багровый туман. Как оказался за пределами каземата, в прихожей, и почему в ладони торчит осколок стекла - уже нет.

- Ну... бешеный... - запинаясь, сказал белый как мел Айвар. Но даже при явственном страхе в голосе ученика сквозила странная смесь восхищения с накормленным любопытством - словно такой реакции и ждал. Затем он, вернув на лицо надменную невозмутимость, продолжил:

- Счастье твое, что у мертвецкой стены толстые. Никто не услышал. Ладно стол опрокинул, но банки-то зачем раздолбал?

- А? - тупо проговорил зверолюд. Ладонь немилосердно болела, вмятые спиной в стену крылья дрожали, одежда пахла спиртом. Стоило прикрыть глаза, как начинала мерещится консервированная жуть.

- Я говорю, повезло тебе, баран.

До Ханнока наконец дошло. Ноги подкосило, как в первые дни после пробуждения. Остекленело таращась в темноту, он сдавленно зачастил:

- Тьмать, тьмать, тьмать!

Что именно сотворит с ним жуткий, балующийся на досуге заспиртовыванием вождь-врач за разгром, лучше было не гадать. За дверью остался поучительный и очень жизненный вариант.

- Тебя рогатая голова взбесила? - голос Айвара заставил Ханнока вздрогнуть, - Так это был пациент номер один. Я тебе о нем говорил. Первый терканай в нашей лечебнице, которого изучал еще отец Ньеча. Вот только что-то у них неладно вышло. Ньеч частенько сюда спускается, подозреваю что не только во имя науки, но и освежить гордость. Ведь он и убил козлоящера, еще совсем юнцом. Убил и расчленил, как этого бедолагу...

Химер смотрел на неестественно повеселевшего говоруна со все более осмысленной ненавистью. На середине предложения схватил его за шиворот и прижал к стене, так что ноги Айвара бестолково заерзали, не достигая пола.

- Зачем?

- Пусти меня, псих! - речь тиливова ученика разом истончилась и растеряла аристократический кураж, - Я не собираюсь ему говорить! Честно! Я вообще завязал с ученичеством! Пусти или орать начну!

Ханнок медленно разжал когти. Айвар с трудом восстановил равновесие, хватаясь за горло. Сарагарец повторил, справившись наконец с клокотавшим в горле рыком:

- Зачем ты меня под это подвел? Зачем ты мне говоришь?

- Животное... Тварь неблагодарная! Кто же знал, что тебе башку сорвет... Я тебе помочь хочу!

- Ты... Чтоб тебя... Как именно?

- Тебя надо уходить отсюда, как и мне. Огарок все безумней. Мне сегодня стало плохо на вскрытии. Видел бы ты как его перекосило!

Уходить... Ханноку отчаянней всего хотелось именно этого. Оказаться как можно дальше от подвала. Это маньяков с резаками. От "образцов". Он был уверен, что спиртовых настоек в жизни теперь в пасть не возьмет. Но та малая часть его, что еще не утонула в багровом тумане, резонно возразила:

- Ума лишился? Куда я пойду без его подписи? Без еды. Без денег. Без крыши над головой.

- Я уже собрал тебе котомку. В Цуне сможешь разжиться документами, были бы деньги да добрые друзья. А наша стража будет... невнимательной. Я проставился напоследок.

- Добрые друзья... Это ты? Кау сохрани, да за то такая благодать? От тебя-то?

Айвар поджал губы, как закалывающий врага князь с триумфальной стелы.

- Я все же хочу стать звероврачом. То, что делает этот Ньеч, не имеет к науке никакого отношения. Не ему спасти Каннеш от проклятия. Но речь идет больше о твоей жизни.

- Жизни? Ньеч все же...

- Повторяю. Ты для него не несчастная жертва проклятья, а научный эксперимент, а то и повод отомстить второй раз. Заруби себе на носу. Морда у тебя теперь длинная, места хватит.

Ханнок и впрямь потер переносицу. Что-то не сходилось. Но что, он не понимал - ночь была слишком алой, с отблеском янтаря, и пахла спиртом.

- Он не стал бы тогда так следить за моим благополучием.

- А зачем ему заморыш, ты подумай? Помяни мое слово, стоило тебе быть хоть чуть-чуть самостоятельным, а не прибитым своей ах-трагедией, и тебя бы не выпустили из загона. А начал бы понимать, что к чему, распилили на части, как того бедолагу. Я Тилива Ньеча знаю уж куда побольше твоего, поверь. Ты не выйдешь из этих стен живым, разве что в клетке, как пособие для его дружков. Я читал его письма.

- Но...

- Ладно. Слушай меня. Говорю просто. Для тебя. Я здесь и часа не задержусь. Можешь идти со мной. Я помогу. И отработок не потребую. Можешь остаться. От меня Ньеч не узнает. Но следы когтей в подвале - явно твои. Его выводы?

Ханнок ответил не сразу. В вольной жизни была своя прелесть. Объясняться за разгром перед звероврачом не хотелось. Да и само название профессии теперь наверняка будет являться ему в кошмарах. И еще. Подвал. Он рядом.

-Но ведь по чести... - сделал последнюю слабую попытку отпереться Ханнок.

- Ох, Кау ради. Унылей сарагарца только начитанный сарагарец. Никому из них хуже от нашего отсутствия не станет. Ньеч перебесится. Я пошел?

- Стой! Что от меня потребуется?

- Быть тихим, да еще помочь лестницу подтащить. Идем.

Они выбрались из каземата, заперев за собой дверь. Успешно пробрались мимо стражницкой. Из нее опять слабо, но ощутимо для Ханнока тянуло медовухой. Верхняя галерея также была самым безалаберным образом пуста. Лестница оказалась как раз дотянуться до вершины загона, окружающая кольцом лечебницу стена была вдвое выше. Поэтому, забравшись на верхнюю решетку, пришлось втянуть лестницу и потащить к кладке. До сих пор план сработал без осечек и проволочек. Дальше события понеслись к тьматери.

Один из оборотней то ли очнулся от транквилизатора, то ли просто проснулся, но вдруг взревел и заскакал по загону. Ханнок предусмотрительно забирался над пустым и тварь до них дотянуться никак не могла, однако же попыток не прекращала. Этим она разбудила вторую, а тут и стражники подоспели. Едва переставляя ноги, словно пили не легкую бражку, а водку. Стаканами.

Химер как раз приставлял лестницу к стене, как услышал окрик, в хлам пьяный и по-детски удивленный:

- А в-вы там какого козло... ящура... ползете?

Ханнок лихорадочно подбирал слова, как бы получше покаяться, но Айвар вдруг подскочил к краю населенных камер и топнул ногой. То ли он заранее подпилил брусья, то ли существовал скрытый механизм, но с ужасающим грохотом решетки рухнули. Пока остолбеневшие от такого поворота событий стражники и Ханнок приходили в себя, оборотни времени не теряли. Первого копейшика они разодрали сообща, а потом с нечеловеческой скоростью ринулись к прочим.

- Т-ты чего наделал? Зачем? - только и сумел выдавить из себя Ханнок.

- Я обеспечил нам свободный отход, - быстро, испуганно, но решительно бросил Айвар, - Живо!

- Но... ведь пострадать не должны... Были.

-Идиот! Соврал я! На лестницу, живо! - бывший ученик уже паниковал.

Багровый туман разом стаял.

- Ну ты и сволочь, Айвар, - прорычал Ханнок, подскочил к нему, опасно балансируя на брусьях и от души двинул когтистой лапищей по лицу. Айвар без звука отлетел на добрые два метра и раскинулся на решетке сломанной куклой. Ханнок подхватил котомку и рванул к лестнице.

Во дворе между тем царила бойня. Стражники были опытными и хорошо снаряженными, но айварова чудо-медовуха и чудовищные силища и скорость сверх-волколюдей не оставили им шансов. Разобравшись с охраной и парочкой заполошно выскочивших во двор слуг, женщина принюхиваясь покралась к главному корпусу. Второй единым прыжком взлетел на крышу загона и с утробным рычанием начал карабкаться вверх по лестнице.

- Вот же тварь, - прошипел химер и саданул озверелого копытом по морде. От удара морда мотнулась в сторону, а соломенная сандалия разлетелась в лохмотья. Зверь рявкнул и подобрался еще поближе. Ханнок уцепился за край стены и с размаху распрямил ноги в этот раз угодив по черепу удачно. Хрустнуло и волколюд мохнатым мешком рухнул вниз. Айвар зашевелился и застонал.

Ханнок вновь выругался. Как день ясно, на кого сегодня свалят побег, если только к утру в лечебнице вообще хоть кто-нибудь уцелеет. Проверять, что с ним за это сделают не хотелось. Это уже не разбитая банка. Химер, скорчившись на кладке венца стены на прощание оглядел место, успевшее стать если не родным, то знакомым, и повернулся к миру снаружи. Там были заросли пиний, пожухлые луга, деревушка невдалеке, а также громада стены, обрыв и речка внизу в придачу.

- Соракова жарь, - пробормотал оценивший высоту зверолюд, затем пошатнулся от налетевшего порыва ветра. Копыта скрипнули по камню, крошки обмазки живописно осыпались вниз. Ханнок собрал все мужество, что у него оставалось, расправил крылья и с воплем прыгнул. И даже полетел. Ненадолго. Потом его закрутило и он штопором врезался в речку, подняв дождь блеснувших в лунном свете брызг.

Спасла его разве что вошедшая в поговорки тер-демонская непрошибаемость. Едва не утонув, он выбрался на берег, и, пошатываясь от удара об воду, поплелся на свободу, с каждым шагом все тверже и быстрее переставляя ноги. В лес, а куда дальше - неизвестно.


---

Сонни Кех защелкнула замок и забилась в угол, держа в руке скальпель. Она знала, что это ее, в общем-то, не спасет - уже слышала, как вырвали с петлями дверь и загрызли жившую в нижней комнате прачку. От страха зуб на зуб не попадал, шептать молитвы быстро осозналось опасным. Оставалась ждать и слушать как когти стучат по доскам лестницы.

Ток. Ток. Ток.

Все ближе.

Дверь дернулась, затем сильнее, исходя на щепу. За тонкими досками недовольно заворчали и рванули так, что последняя преграда вылетела разом. В проеме нарисовался огромный мохнатый силуэт с сверкнувшими в улыбке клыками. Волчица сделала шаг и тут громыхнуло, зазвенели стекла в окне. Крупнокалиберная пуля попала ей в торс, крутанула и швырнула на пол. А затем молча подбежал Ньеч и, не давая подняться, огрел прикладом бронзового огнестрела по голове. И штыком в спину, пригвождая к доскам.
Когда волчица перестала дергаться и скулить, Ньеч подошел к Сонни, осторожно отвел скальпель в сторону:

- Ты как?

Сонни сглотнула, молча убрала с лица прядь волос и кивнула.

- Н-нормально.

- Молодец, настоящий звероврач.

- М-можно я потом поплачу?

- Можно, солнце, хоть всю бочку залей. Но сначала мы должны посмотреть, есть кто живой и мертвый, хорошо? Я пойду первым, ты держись за спиной. И главное - помнишь - без паники.

Ньеч перезарядил огнестрел и они пошли по непривычно тихому дому, затем во двор. Ночь была алой и пахла кровью.
Ответить с цитированием