Тоффенбах скептически хмыкнул, привязал кобылицу к колышку фургона, запрыгнул внутрь, заставив Сальву потесниться. Старый наемник достал из кармана пару сухарей. Один проглотил сразу. Второй разломил надвое. Половину предложил найденышу. Сальва молча принял дар, покатал сухарь между костяшками пальцев словно монету. Карл, не спеша, достал глиняную бутыль вина, срезал печать ножом. Приложился к горлышку. Закинул в рот оставшуюся половину хлебца.
-- Рассказывай, - сказал, закладывая руки за голову, - дорога дальняя, а язык у тебя, что помело, когда разговор заходит о древностях и диковинах. Все равно расскажешь - если не сейчас, так вечером, когда остальные будут думать только о сне. Или попытаешься всучить информационную листовку на совещании перед делом, вместо того, чтобы просто сказать, где кому стоять, и чем рубить хтона. Рассказывай, Сальва. Я люблю сказки.
-- Древние учения отличаются от сказок, - раздосадовано возразил Сальватор.
-- Да ну?
-- Представь себе. В книге содержится великое множество трудов, подкрепленных…
-- Чем? Доказательствами давно умерших летописцев, ни разу не выходивших за пределы замковых стен?
-- Но они опираются на…
-- Слова тех, кто рассказал им за кружкой пива прекрасную побасенку. Такую распрекрасную, что они не пожалели на нее бумаги. Сальва, будем честны. Мы нашли книгу случайно. Случайно открыли библиотеку, случайно узнали, где искать текст. Случайности правят миром. И если случайно мы сумеем выполнить этот заказ – я буду только рад. Но, я тебе советую, как друг – не стоит доверять тому, что написано в книгах слепо и безоговорочно. И, если там будет написано, что для пленения хтона требуется букет цветов и золотое колечко, перед тем как выполнить указание, возьми на встречу несколько футов доброй стали. А еще лучше – держись подальше, когда запахнет жареным.
-- Совет принят, - проворчал Сальва. – Теперь ты позволишь наградить тебя бесполезной информацией, от которой в голове перестанет гулять ветер?
-- Позволяю.
Сальва забрал у него глиняную бутыль. Допил остатки вина, в которых плавали крошки. Вино было норсийским, следовательно, кислым и не хмельным. Впрочем, Лента не хотел набраться, а лишь промочить горло.
-- Сказки, - начал Сальва, - наделяют хтонов всеми качествами злодеев. Они умыкают детей, заплутавших в ночи, заточают принцесс, сбежавших от родителей, в башни. Чудовища, что им подчиняются, подстерегают путников в чащобах и на горных тропах. Понимаешь к чему я веду?
-- К тому, что человечности в этих тварях ни на грош?
-- Хм, это верно. Хотя не совсем так, как тебе кажется. Дело не в них. А в нас. В людях. Мы пришли в их мир. Мы сражались с ними, и мы победили.
-- Не мы. Шестеро.
-- Которые были людьми. По крайней мере когда-то. Для них мы злодеи. Мы – воры, грабители, убийцы. Мы отобрали их силу. Мы вырубили леса, проложили туннели в горах. Мы возвели города в голой степи, растопили ледники, приручили воды. Благодаря нам хтоны угасают, уходят из этого мира навсегда. Теперь понимаешь?
-- Не совсем.
-- Хтоны – плоть от плоти мира. Его стихии, в любом проявлении. Саламандер прячется в жерле вулкана, Царь-Птица парит в облаках, взмахом призывая гром и молнии, Мавка повелевает деревьями, травами, кустами. Химеры приходят с порой туманов, когда Фоха бьет копытом о дно, волны захлестывают прибрежные суда, сбрасывая людей за борт. Мы убиваем их самим своим существованием, превращаем реальность в былину, потому что эра хтонов закончилась в тот миг, когда нога человека ступила на землю.
Карл зевнул, прикрыл глаза.
-- Иными словами ты думаешь, что знаешь, чего от них хочет Дамильер. Если целину можно вспахать плугом, засеять пшеницей и получить урожай, почему бы это не проделать с хтоном. Заставить их служить нам, пока не издохли от голода.
Сальва кивнул, выбросил пустую бутылку за борт. Искрошил сухарь, и принялся малыми дозами сыпать хлебную труху на снег. На нее слетались вороны, отчего их процессия стала похожа на отступающие ошметки армии, оставляющие за собой трупы на поживу падали.