[Александр Джеймс Уай]

Less Dark,
Лекс,
Спасибо огромное, что осилили

Поскидывал на комп несколько чужих рассказов. Скоро отпишу мнение здесь, если можно.

Вот еще один мой:

Скрытый текст - ***:

Ночь перепуганных мальцов (Отрывок)

Из цикла «КОМАНДА ДВОИХ»




От автора:
Фигурирующее в тексте произведение писателя Стивена Кинга - вымышлено.





Страх – необъяснимый, огромный – тяжело навалился на нее, прижимал к постели, давил на сердце, туманил сознание. Особенно пугал дальний угол, за печкой. Он одновременно и тянул к себе, и отталкивал своей бездонной чернотой. Шуршание тараканов, ползающих за обоями, отдавалось в ушах громким эхом…Маленький человек шептал слова молитвы, а глаза неотрывно следили за темнотой комнаты. Девочка снова и снова беззвучно повторяла слова, сказанные ей днем теткой: «Согрешила? Вот явится тебе дьявол…».
И он появился. Появился именно таким, каким представлялся: с горящими глазами, небольшими рожками, как у соседской козы. Он показался в том самом углу, мгновение помедлил и вдруг протянул к ней свою черную лапу…
«Энциклопедия чудес» В. Мезенцева



Глава 1

Осень – пора, навевающая мрачные мысли. Грязно-серое небо похоже на ковер из многочисленных пылинок золы… Бледный воздух и ветер, раскачивающий пожелтевшие кукурузные початки на огородах, словно прикованных к земле узников, понуривших головы. Водостоки и канавы забиты листвой.
Осень – пора, обдающая все вокруг блеклостью и сквозняком масштабного увядания. В природе все умирает. Сквозь голые ветки проглядывают участки черствой, неплодородной земли, которая готовится к первому снегу, и над которой готовы разреветься ивы. Запахи гнили и тлена, блуждающие в скверах и парках, несут в себе природу, вступившую в начальную фазу спячки в преддверии зимы.
Осень.
Опавшие листья, устилающие мягким тонким ковром аллеи маленького городка, незаметно липнут к подошвам детских ботинок и тут же остаются где-то сзади, среди миллиона других.
- Все-таки правильно поступила сегодня математичка, выставив за дверь Мирлана с Денисом. А директор-то с ними уж точно разобрался. – Никита натянул на уши шапку.
- Да, на этот раз серьезней все, чем просто двойка в журнал. – Данияр тоже достал из портфеля теплый головной убор.
Злобный ветерок был не очень сильный, но уже привычно ледяной, навязчиво атакующий своими порывами. Данияр все еще вспоминал сегодняшнее расстроенное и злое лицо Елены Алексеевны, ругающей учеников за непослушание на уроках, прогулы, и, вообще, за плохое поведение. Эти двое, о которых упомянул Никита, вообще были неуклонными претендентами на то, чтобы остаться на второй год. Елене Алексеевне, низкорослой, средних лет женщине с добрым, покрытым мелкой сеточкой морщин лицом, приходилось вставать на цыпочки, когда она писала в верхней части доски. Она была строгой. Очень строгой. Перед нудным и страшным уроком математики у подавляющего большинства мальчишек и девчонок в пятки уходила душа. Но всегда находилось несколько учеников, вроде Мирлана и Дениса, которые ждали демонстрации училкой ее спины, а затем вершили свое озорство: обстрел друг друга смятыми обрывками бумаги и яблочными огрызками, игру в «морской бой», чтение комиксов и другие шалости. Ну а если, сверлящие глаза женщины из-под больших очков успевали засечь потенциального нарушителя порядка, – ему крупно везло, если он не оказывался за дверью сразу же. Замечание в дневник о нарушении порядка или изгнание с урока, плюс неудовлетворительная оценка за поведение в журнал – на подобные наказания Елена Алексеевна не скупилась никогда, и это была тяжкая перспектива. Когда постукивание мела по доске прекращалось, женщина произносила привычную для слуха фразу: «Теперь мне нужно ваше внимание, дети». И двадцать две пары задумчивых глаз устремляли взгляд на преподавателя. Данияр не был примерным учеником, но и учинять мелкие пакости исподтишка на уроках, особенно на таком, как математика, не входило в его привычки. Как и все тринадцатилетние мальчишки, он любил веселиться, но только не сидя перед преподавателем. Умел давать отпор действиям со стороны задир – одноклассников, когда лопалось терпение. Просто жаловался старшим. За это мальчишки часто посмеивались над ним, обзывали, хотя до драки дело не доходило. Во всяком случае, скандалов из-за этого классный руководитель после своего и других уроков не припоминала.
В тот день занятия шли в своем обычном ритме. На перемене Данияр подошел к другу и сказал:
- Слушай, Никит, тут недалеко, за городом, библиотека открылась. Говорят, там можно достать, что хочешь. И есть даже сборники и романы нашего любимого Кинга. Хочешь, сегодня после уроков сходим?
- Стивен Кинг?! Еще бы, конечно сгоняем. Только я сегодня дежурю. – Радости на лице мальчугана убавилось. – Успеем?
- Конечно.
- Все, договорились.
Никита был практически из того же теста, что и его однокашник. Но все же кое-что отличало его характер; он был домосед, часто сидел за компьютером, но, как и сверстник, очень любил книги. Предпочтение преимущественно отдавал фантастике и мистике. Однажды на уроке литературы на вопрос преподавателя о любимых авторах назвал несколько зарубежных писателей, обозначив любимым Стивена Эдвина Кинга. Кое-кто в классе рассмеялся. Но учительница окинула их неодобрительным взглядом и вновь обратилась к Никите, пояснив, что имела ввиду отечественных мэтров. Получила теперь от смущенного ученика менее длинное перечисление, с отдачей особого предпочтения Чингизу Айтматову. После данного казуса и выяснилось совпадение их с Данияром интересов относительно Кинга. Вот и теперь мальчишки бойко, несмотря на погоду, шагали к вожделенной цели. Они считали, что поймали удачу за хвост. Единственная библиотека на всю округу, где они могли достать сочинения своего любимого писателя, находилась неподалеку. Пять шагов от точки бытия, как любила поговаривать старшая сестра Никиты.

Глава 2

В конце последнего безлюдного квартала, где приметной была пара полуразрушенных, заброшенных хибарок, Никита с товарищем остановились перед стильно оформленным домом. Фасад был окружен длинным бетонным забором прямоугольной формы с выделяющимися колоннами по углам. Сверху их украшали блестящие (в солнечную погоду) жестяные колпаки. На высоком основании изгороди крепились сваренные между собой в решетку, покрашенную в темно-зеленый цвет, толстые железные прутья. Их верхние концы были заточены под острые пики, обведенные белой эмалью. Колонны были поблекшего от времени оранжевого цвета. Их штукатурное покрытие украшал выделанный в старинном стиле узор. Боковую поверхность самого забора укутывал желтоватый слой мраморной крошки. Ограждение возвышалось метра на два над землей. Изгородь была не сплошной. На два отдела ее разрывала бетонная дорожка, ведущая до самых дверей библиотеки. За решетками забора были клумбы, засеянные самыми различными цветами. Само строение окружали пожелтевшие орешники и карагачи, перекошенные стволы которых, казалось, жили своей… необъяснимой жизнью, произрастая в этот мир из загадки невиданного иного бытия. Двигаясь от дома вдоль изгороди к ребятам, дорожку глянцевал метлой древний старик, укутанный в осеннюю тужурку, изношенные почти до состояния тряпки рабочие брюки и валенки. Когда ребята поравнялись с ним, Данияр спросил:
- Скажите, пожалуйста, библиотека сегодня открыта?
Дворник ничего не ответил, лишь поднял мрачно глаза. От этого взгляда мальчишкам стало не по себе. Лицо дедка, покрытое n-ным количеством грубых морщин, испустило некую неодобрительную еле заметную насмешку. Может, он был глухонемым? Во всяком случае, даже людям с таким недостатком не обязательно стоять дубом, завидев интересующихся чем-то мальцов. Если, конечно, у этих самых людей нет ничего дурного на уме.
- Пойдем, - шепнул Никита. – Пошли.
Дворник проводил их взглядом, к которому теперь примешалась доля любопытства, а затем вернулся к работе.
- Учти, - Никита говорил, скорее, шутя, - если сейчас дверь отворит живой мертвяк, делаем ноги.
Данияр приглушенно хихикнул. Поднявшись на крыльцо, он пару раз нажал звонок на стене. Дверь открыли не сразу. Перед детьми предстал худой лохматый очкарик, на вид от силы лет тридцати, с бледным лицом и зубочисткой во рту. Преодолев навязчивый позыв кашля, он протараторил:
- Я вас слушаю.
- Здравствуйте. – Начал Данияр. – Если нам указали правильный адрес, то мы с другом находимся у библиотеки?
Парень кивнул, играя соломинкой в зубах.
Данияр обернулся, нахмурившись, в поисках дворника. Но тот стоял спиной уже в отдалении, у дороги, и мало интересовался тем, что происходило у дома.
- Мы хотели бы почитать чего-нибудь взять, - Никита вопросительно улыбнулся. – Если, конечно, можно.
- А почему ж нельзя? – глаза библиотекаря сузила приветливая улыбка, а его тонкие губы стали еще тоньше. – Проходите, будьте как дома. Не стесняйтесь.
Мальчишки проследовали внутрь за мужчиной, который захлопнул за ними дверь, и очутились в не очень большом холле. Точнее – в читальном зале. И сразу же в лицо им ударил живущий здесь библиотечный запах – ощущение сырой кладовой с хранящейся в ней тонной типографской бумаги, изъеденной мышами. Вся комната была заставлена высокими шкафами, полки которых были напрочь забиты книгами всевозможных размеров и категорий. В центре стояла пара столов, один из которых был также сплошь уставлен какими-то толстыми энциклопедиями. На втором, свободном, лежал журнал для регистрации посетителей. Вверху, на потолке, висела старая пыльная люстра. На стенах, между шкафами висели бра – золотистые подсвечники, очевидно приделанные для красоты. Свечей в них не было. В отдалении на второй этаж уводила широкая деревянная лестница.
- Итак, друзья, какой литературой вы интересуетесь? – не утративший вежливости тон библиотекаря заставил ребят вспомнить, зачем они здесь.
- У вас есть что-нибудь свежее из Стивена Кинга?- спросил Данияр.
- Кинг так Кинг. Прошу.
Библиотекарь указал на отдел, где к полке была прикреплена надпись в две строки, набранная на компьютере:

СТИВЕН КИНГ

STEPHEN E. KING

- Но учтите, - сказал вслед двум посетителям молодой человек, поправив на носу толстенные очки, - по прочтении всего, что вы сейчас возьмете, вам необходимо будет оставить здесь свой отзыв о произведениях. Это строгое правило, которое вы обязуетесь соблюсти, вписывая в журнал свои регистрационные данные и роспись. Ясно? От этого многое будет зависеть потом. ОЧЕНЬ МНОГОЕ… Этим вы погасите свою задолжность и продлите абонемент.
- Хорошо. Нет проблем. – Откликнулся Данияр, жадно обшаривая полки вместе с товарищем. – Конечно, странные немного правила, но, тем не менее, приемлемые.


Глава 3

На столе, возле библиотекаря, вносящего в журнал число и названия выбранных посетителями книг, лежало шесть свежих романов зарубежного популярного писателя. Данияр с Никитой стояли рядом, пытаясь скрыть за поднятыми к потолку глазами нетерпение поскорее оправиться домой. Казалось, время уснуло, несмотря на то, что круглые настенные часы изо всех сил пытались его разбудить… Данияр вдруг понял, что нервно постукивает носком ботинка по полу, и сразу прекратил. Он вспомнил, что всегда так получалось, незаметно для него самого, когда он решал задачу у доски. И Елена Алексеевна все время делала ему замечание, доводя до его сведения, что данные жесты-паразиты притупляют логическое мышление. А во-вторых, это неприлично, и может войти в привычку.
- Сколько раз повторять! – строго произносила учительница.
- Сколько раз повторять!... – гремело в ушах у Данияра и на этот раз.
- … И ты повтори. – Обратился библиотекарь к мальчугану.
- …Третье ноября, - подсказал Никита.
Физиономия Елены Алексеевны исчезла из мыслей.
- Что? – вздрогнул Данияр. – Что вы говорите?
- Число, парень. Назови сегодняшнее число.
- Третье ноября… - вновь подсказал Никита, уже раздраженно.
- Третье ноября, - не совсем понимая, о чем идет речь, повторил Данияр.
- Так вот, - продолжил библиотекарь, - запомните это число, ребятки. День.
Он загадочно приподнял брови.
-… чтобы потом я не искал вас долго в журнале. – Его лицо перекосилось, как показалось, не очень здоровой, маниакальной улыбкой.
Но дети уже ни на что не обращали внимания. И когда им было предложено заполнить в журнале необходимые графы, они все выполнили и, попрощавшись, пошли домой. Через каких-то пару минут они скрылись из виду в гуще аллей, а над библиотекой все еще в сухих кронах завывал ветер – творец желтых воздушных хороводов.