Народ Виндов, детей Семара.
Скар, княжский чертог (небольшая ретроспектива).
"Покарать, покарать!! Разъять! Разорвать меж двух сосен!!"
Алтей, сидящий в горнице с лицом мрачнее грозового неба, сверлил взглядом половицы. Костяшки его кулаков были белы, как недавно сошедший снег - и присутствовавшие рядом с ним люди, и кмети, и служанки из этой половины терема, предпочитали помалкивать и не напоминать о своём присутствии лишний шорохом, чтобы не спровоцировать его гнева. Впрочем, окажись тут виновник - о, смилостивись Семар и Тверкас, хоть бы он оказался здесь! - осмелившийся оскорбить княжну (подробностей не рассказывал никто, да этого и не требовалось, ибо все и так не дети), всё, что осталось бы от него спустя мгновения - лишь красная лужа на полу, которую бы месили ногами все, даже женщины.
До прихода Деадея в комнате дежурило несколько старых нянек, женщин мудрых и надёжных, однако по приходе первожреца они покинули свой пост - слуга Семара желал остаться с княгиней один на один. Кто знает, что он думал о случившемся? Возможно, почитал это ложью, возможно, попыткой скрыть своё бесчестие, а может быть - такую версию не произносил вслух никто, однако некоторые допускали и её - что это старшие браться отомстили со зла Алтею таким мерзким образом. Он ведь берёг сестру пуще невесты. Может, так думал и Деадей - вернее допускал. Но с его приходом любой обман должен был раскрыться - свет Семара рассеет мрак лжи. Первожрец зашёл стремительно, суровый, с жёстким, будто железным, лицом, и взглядом человека, который готов вынести смертный приговор, если в этом будет нужда. Однако когда он вышел...
Пожалуй, Алтей никогда не видел первожреца таким - вся грозность мигом куда то испарилась. Лицо было не то чтобы напуганное, но Деадей явно был чем то ошарашен и пытался это скрыть. Но глаза, глаза бегали п лицам, будто пытаясь получить у присутствующих ответ на вопрос: "Правда ли всё это? Да не ужели такое действительно могло произойти?" Деадей, ничего не сказал, поспешил покинуть чертог, но через минуту, без свидетелей, его нагнал князь. Вопрос был в его взгляде, и спрашивать в слух не было нужды.
"Что произошло? Кто... это был?"
- Я не могу сказать тебе этого, княже. Сейчас не могу. И... боюсь, Эвина всё таки умрёт. Но не ранее, чем ребёнок родится на свет.
- Ребёнок?! Выродок этого...
Деадей посуровел стремительно, почти мгновенно превратившись из подавленного старика в столп веры Старших и Младших Богов виндских. Алтей поперхнулся от удивления.
- Это ребёнок должен родиться. И ты, князь, будешь его беречь. В память ли о сестре, или по иной причине. Но помни - ненависть к его отцу тебя погубит. Лучше стань ему сам вместо отца. Позже ты всё узнаешь...