Коридор, выложенный белой плиткой и полосами янтарного стекла. Сложно разглядеть где кончается стена и начинается потолок. Или пол. Он идет по нему, зная, что не хочет идти, но выбора нет. Его позвали.
Босые ноги мерзнут от камня. Он проходит мимо овальной двери, из комнаты доносится запах лекарств и медицинского спирта.
Привычный запах. Он его ненавидит. Как и все это место. Но идет дальше.
Двойная дверь впереди раскрывается. Он видит ряды постаментов. Один из них пуст. Он встаёт на него. Чувствует, как деревенеют мышцы.
Он ненавидит это место.
Разгорается янтарный свет. Они приходят. Ему хочется закричать и кинуться на них. Просто закричать. Или хотя бы сбежать. Но он не может. Иначе явится страх. И боль. И великое подчинение.
Они пришли.
Он ненавидит это место. И их тоже. Больше чем боль. Больше чем страх.
Где-то в глубине его души зарождается багровый огонь и начинает теснить теплый, но злой свет янтаря…
Они не ожидали.
О, как он славно он ненавидит это место!
Бац. Бац. Хрясь.
---
Стук в дверь повторился. Уже точно не продолжение сна. Ханнок сел на кровати, поморщившись, потер пальцем висок. Он не выспался. Голова болела так, словно он вчера перебрал и немало. Он попытался вспомнить сон и понял, что не может. Ну и пес с ним. Все равно какие-то кошмары.
- Кто там?
- Просыпайся, - возмутительно бодрым голосом сказал из коридора Аэдан, - Мы скоро выходим.
Ханнок посмотрел в окно. Небо едва порозовело. Впрочем, здесь, на юге осенью светает позже…
Быстрый завтрак. Химер едва смог и его одолеть. Паршиво ему было. Даже Шаи и тот казался более готовым к походу. Ел хорошо. Почти правильно собрал и повесил на спину котомку с припасами. Растет парень.
Они собрались во дворе. Ханнок и Ньеч сходили в пристройку за пленницей. В горской одежде она уже мало отличалась от местных огарков – разве что безволосая и еще в сравнительно "молодой" фазе. Она безропотно позволила им накинуть на шею веревку и вывести себя на улицу. Ханнок слегка забеспокоился, но, если не учитывать такую все равно трудно определимую в чужаках переменную, как желание жить и сила воли, то остальном она выглядела просто замечательно. Ну… для жертвы войны, изгнания и медицинских экспериментов, конечно. Пожалуй, и впрямь сможет вытянуть переход. А то химер уже боялся, что жестокий Сагат, вождь их дипломатической миссии, заставит ее бросить, или, еще хлеще, "избавить от страданий".
Это было хорошо. Даже голова почти прошла.
Ханнок даже поблагодарил-таки Хал-Тэпа за выдающееся лечение. Прежде чем успел и Ньеча, горский врач усмехнулся и протянул ему итоговый счет. Увидев аккуратно и безжалостно подведенный итог химер не сдержался, выругался. Такие деньги у него были разве что дома.
- Ну, ну, успокойся, северок, - сказал Хал-Тэп, налюбовавшись на ярость, - Чтобы поставить эту личность на ноги к этому дню, нам потребовались лучшие препараты. Но я готов скостить часть цены, если ты и дальше позволишь нам наблюдать за ней, по дороге к Старику. В конце концов, это не твоя вина, что мы с коллежеком люди увлекающиеся.
- Вы идете с нами? – Ханнок только сейчас заметил что одноглазый с женой сами одеты по-походному.
- Да. Я не придворный дикомаг, но князь решил, что я буду полезен экспедиции. Как специалист по запретным землям и злому фону. А может и как дипломат, если вождь Сагат заартачится… А сейчас извини, но мне надо дать последние распоряжение подмастерьям.
Скоро они покинули лекарский двор. Ханнок успел привыкнуть к этому месту – война и изгойское кочевье заставляет ценить моменты отдыха. Впереди их отряда, снова выступившего в путь, шел, кто же еще, Аэдан Норхад, из клана Кан-Каддах. Даже едкий горный маг и тот не стал оспаривать такой порядок, пристроился на пару с супругой за ним. Следом Шаи, чуток обросший и уже вполне адаптировавшийся к дикому фону. Потом Ньеч с ученицей, уже опять переодевшейся в штаны и смотревшейся в них уже вполне естественно. Как и с ружьем на плече. Пока собирались, Ханнок заметил, как рыжая секретничает с хозяйкой дома. Потом они обе посмотрели на коллег-врачей и засмеялись. На него самого взбалмошная девица с упреками и руганью не кидалась, из чего серый сарагарец заключил, что об испорченном ужине врачи ей не сообщили. Что ж, еще повод для благодарности.