Хельги неожиданно вызвали к конунгу. По дороге он мысленно перебирал все возможные провинности за собой. Мало тренировался со взрослыми, недоглядел за рабами, убегал с заставы, воровал… Наконец, случайно пристрелил местного мальчишку. Повезло ещё, что до мести не дошло, такие люди – на весь век хватит забот. Отец Найдёныша сразу всё понял и молча забрал тело сына и злосчастный лук. Ушёл. А вот старухи шептались, разнесли вести, что на варяжском мальчонке лежит сглаз и общаться с ним, что играть со змеёй. Никогда не знаешь, в какой момент закончится проказа.
Рорик поджидал шурина, сидя в окружении соратников. Все взрослые, серьёзные мужчины, чуть смягчённые хмелем. Завидев его, он поднял голову и поманил рукой.
– Это же ты первый заметил норманнов?
Нет. Первым чужаков заметил Карасик – маленький такой, совсем ещё ребёнок. Увязался тогда за ними, мол, возьмите меня. Ни за что не отвяжешься. А Хельги, утомлённый дневной работой, дремал в стороне. Но кому интересен Карасик? Конунг ждал только одного ответа.
– Да, господин.
На лице Рорика появилась слабая улыбка. «Как же он постарел»! – подумал Хельги.
– Тебе давно пора стать одним из нас, – объявил конунг. – Мужчиной. Воином. Равным. Это тебе!
Он вытянул из-под лавки какой-то длинный предмет и протянул шурину. Этим предметом оказался топор – с наточенным до остроты ножа лезвием, замысловатым узором на стали и крепкой ясеневой рукоятью. Свита узнала подарок Харальда.
– Служи верно!
– Выпей с нами! – раздались голоса вокруг и Хельги получил свою собственную чарку сладковатого напитка. Хмель сразу же ударил в голову.
Чуть позже, когда празднование подходило к концу, конунг поманил героя дня и вышел во двор. Снаружи, за пределами длинного дома, было тихо. На ночном небе светила полная луна, далёкая и неожиданно тёплая. Скрипели сверчки, страстно, отчаянно, как в последний раз – чуяли ближнюю осень. Где-то вдали, может и за рекой, ухала неясыть. Слабый ветерок шелестел кронами, отчего казалось, что деревья шепчутся между собой. Слышали, кто сегодня стал воином? Мы всё видели, мы всё расскажем. И Хельги вдруг испугался, что конунг, мудрый в своей старости, всё это понимает, знает и сейчас разоблачит обманщика.
– Хельги, кроме тебя и Марисы, у меня больше никого нет. Когда я уйду… если уйду. Ты должен пообещать, что любой ценой защитишь свою сестру и её детей. Ты понял?
– Да, господин.
– Поклянись богами! Ты всегда будешь заботиться о сестре и её детях.
Хельги нахмурился. Неужели можно хоть на миг поверить в обратное?
– Клянусь Одином!
– Благодарю тебя, Хельги! Теперь я смогу спать спокойно.
Они молчали, рассматривая небо. Конунг, не отрываясь, смотрел на Луну, а Хельги стоял больше из вежливости, его интересовали только земные дела.
– Завтра ты отправишься в верховья Волхва, под начало Рулава. Кто-то взялся грабить сёла, и я подозреваю, что это один наш общий друг. Мы возведём ещё одну крепость. Отплывёшь завтра с труллями. Следи, чтобы никто не сбежал. Будь жёстким, они это ценят, но не калечь. А сейчас иди, развлекайся! Это твой праздник.
«Рулав, значит, – только и подумал Хельги. К путешествиям он относился положительно. – Сильный боец, у него многому можно поучиться».
Хельги поклонился и вернулся в зал, а конунг остался разглядывать ночное небо. Когда юный воин, пропустив чашу на дорожку, вышел, его уже нигде не было видно.