Деревья замерли. Запутавшись в грузных ветвях, холодная луна казалась одиноким путником, укрывшимся в ночи, чтобы не спугнуть тьму сиянием. И оттого изогнутые стволы, сухие коряги и тяжелые листья отражались на земле черными уродцами, сгорбленными под тяжестью холодной ночи.
Ступая медленно и очень осторожно, воины отдалялись от склепа. Их вынесло наружу бурным потоком воздуха и, наспех осмотревшись, они продолжили путь. Местность была незнакомой, но и выбирать путь не приходилось: от склепа вела одна тропа, достаточно широкая и, самое главное, пролегала вдали от обрыва.
Ларс хромал. Повиснув на девушке тяжестью всего тела, он с трудом переставлял ноги. Раны кровоточили, и силы утекали с каждым шагом. Анна сжала зубы, чтобы не выдать крика боли от тяжести и смертельной усталость от пути. Наступила ночь, с каждым следующим шагом угрожавшая новой бессонницей.
— Нам нужен ночлег, — с трудом справившись с обрывающимся дыханием, заговорил Ларс. Он перестал переставлять ноги, тормозя Анну. Она остановилась следом.
— Я не знаю эту местность. Ты готов пойти на риск? — Девушка огляделась. Все здесь было, как будто, по-другому. Лес дышал, роняя слезы на волосы и лицо путников. Птицы внимательно следили за ними, не решаясь разносить по округе свои песни. Даже легкий ветер не выдавал своего присутствия шелестом травы и листьев — здесь господствовала тишина.
— Готов, не готов — какая разница? — Ларс отмахнулся, расцепляя руки. Анна усадила его на землю и отошла. — Сил нет никаких. Сколько нам осталось?
— Не знаю, Ларс. Хотела бы сказать, что мы где-то рядом, но... как это понять?
— Я разведу костер, — Ларс провел рукой по земле, очищая от веток. На ладонях осталась холодная грязь и сырость. — Если получится. Кажется, здесь был дождь.
Анна промолчала. Она дольше, чем на мгновение задержала взгляд на мужчине и отошла. Глаза слипались неимоверно, но нужен ли этот риск с ночлегом? Последний рывок, и все — цель достигнута, но... вдруг это еще не конец? Вдруг они свернули с дороги?
— Я принесу листьев белого папоротника, — бесшумно она скрылась из виду. Впереди были деревья, густой лес, неприветливой тенью укрывший спонтанное место их привала. Вряд ли вообще здесь росли какие-нибудь полезные травы или кустарники, но ей нужно было уйти. Прямо сейчас, не думать за двоих, но решить, что сейчас правильно. Не будь Ларс ранен, вряд ли бы он остановился, но сейчас... он задерживает ее. Он мешает ей двигаться.
Анна запустила руку в сумку и нащупала камень. На самом дне он терпеливо ждал своего часа, ждал стать полезным, и девушка шагнула вперед. Идти вновь одной ей не привыкать, думать за себя, биться за жизнь по своим инстинктам, обхитрить, если надо, самого Вилорма, дойти до конца... Да, достичь Пещеры в одиночку шансов больше, а выдержать бой с врагами? Ларс не боец, сражаться придется одной в любом случае, только вот...
Девушка остановилась. Шансы на выигрыш боя в любом случае сводились к нулю, но разменных монет с присутствием мужчины могло стать больше. Она потеряет скорость, потеряет, скорее всего, незаметность и иссякнет физически и морально, но с ним останется шанс выжить.
— Проклятье, — она процедила. — Мне не оставить его.
Анна закрыла глаза, переводя дыхание. Ее враг, за весь путь ставший союзником, теперь превратившийся в обузу, не мог умереть от ее рук, не мог остаться брошенным возле сырого костра, но мог стать одним из двоих, кто выживет после. Тени из склепа внезапно выросли в памяти, и образ отца, наставляющий дочь, внезапно ставший любезным защитником, вторил "Либо ты, либо он".
Воительница развернулась. Они оба вышли из склепа, они оба выжили несмотря на странный бой в последнем зале, и теперь от ее решения зависит, что будет дальше. Впереди Пещера, определенно, бой за право входа в нее, но прежде сложный путь с раненым Ларсом, которого она собственноручно должна будет довести до конца.
Анна сжала кулаки. Последний рывок, и они у цели. Она у цели, самое главное. Она закончит начатое за принцесс и выйдет, как мечтала, на Вилорма. Он будет там, она чувствовала. Не может не быть, иначе зачем ему вся эта гонка за камнем? И девушка легкими, едва заметными шагами заспешила к месту их ночлега. Еще ночь. Еще чуть-чуть осталось потерпеть, и после все изменится.
Едва уловимое потрескивание сырых щепок вернуло девушку из дальних планов в реальность. Тень мужчины возле костра заставила вспомнить, зачем она уходила. Конечно, никаких признаков целебных трав вокруг не наблюдалось. Помедлив мгновение, воительница нарвала лопухов и, отряхивая влагу с плотных листьев, направилась к мужчине.
— Вкусно пахнет, — она уселась напротив него прямо на сырую землю.
— Это последнее, — он протянул ей кусок слегка поджаренного мяса. Девушка неуверенно приняла из его рук скромную пищу. — Нужно набраться сил. — Ларс заглянул в свою сумку. — Возьми подстилку, земля сырая.
Анна молча положила дорожный тюфяк возле костра и плавно переместилась на него, не решаясь приступить к трапезе. Мужчина закрыл глаза и оперся спиной о дерево. Его ноги были перебинтованы свежим бинтом, старые — брошены рядом. Также возле него лежали его меч и сапоги.
— Спасибо, — Анна вдруг ответила и убрала лопухи подальше. Пища не лезла в горло. — Хочешь пить?
— Воды нет, — Ларс ответил сразу же, но глаз не открыл.
— Я принесу, — она достала фляжку и поднялась. — Лес пропитан влагой. Мы пропустили, вероятно, целую бурю.
— Если ты хочешь уйти, не терзай себя. Я понимаю, — Ларс говорил без эмоций.
Анна помедлила, прежде чем ответить:
— Я принесу...
Она вернулась вскоре, мокрая и промерзшая, с полной флягой воды — широкие листья деревьев, словно чаши, до краев наполненные водой, с готовностью делились своими дарами с путницей, и потому она протянула флягу Ларсу:
— Пей.
Мужчина открыл глаза и, прежде чем принять из рук девушки воду, долго всматривался в ее лицо. Ни капли сомнения, твердая решимость в действиях читалась в ее глазах, выдающих безмерную усталость. Воин сделал глоток из фляги и протянул девушке. Та отвернулась. С ее тела спадали капли, руки еле сдерживали дрожь. Она вымокла, бродя по зарослям, но маленький костер не давал тепла. Ларс закрыл флягу и приблизился к Анне, касаясь ее руки. Она обернулась.
— Возьми мой плащ, — он расцепил пряжки и повел плечами, скидывая его на землю. — Ночи холодные.
Анна укуталась в уже порядком потрепанный плащ Ларса и, сутулясь, опустила голову на грудь. Тишина снова опустилась на горы, лишь треск костра нарушал однотонность ночи. И тогда мужчина заговорил:
— Анна? — Она кротко посмотрела на мужчину. — Что ты видела... там? — Он кивнул в сторону тропинки, но девушка догадалась, что он имеет в виду.
— Это было так странно, — вдруг ее голос поменялся, и девушка сжалась еще сильнее. — Мы были в мире мертвых, да?
— Я не видел мертвых, — Ларс нахмурился. — Странные образы живых, которые не могли там быть вместе со мной.
— Образы, да... пожалуй, ты прав, образы, — Анна задумалась.
— Ты сражалась с ними?
— Нет, — девушка покачала головой. — Совсем нет, Ларс. Там был мой отец и... твой отец, и... ты, — она посмотрела на мужчину. — Мы были дома, и...
Вдруг воительница вскочила. Она также куталась в плащ Ларса, но зашагала возле костра туда-обратно. Она казалась взволнованной. Мужчина все больше хмурился.
— Анна? Все в порядке?
Она бросила на него резкий взгляд, но тут же отвела, словно ошпарившись. Спросила:
— Что видел ты?
Еще раз овеяв девушку взглядом с головы до ног, словно, сомневаясь в ее реальности, Ларс неспешно проговорил:
— Сотни образов... они обвиняли меня, бросались на меня, пытались сбить с пути, боролись со мной... и там был Вилорм. Он хотел боя, но я понял, что он не настоящий, я ушел, — Ларс вздохнул, — и потом...
— Была я, — внезапно Анна посмотрела ему в глаза. Он кивнул. — И... ты... победил меня?
— Анна, я не бился с тобой...
Девушка схватилась за голову и снова прошлась вокруг костра.
— Но я билась с тобой! Я не понимаю...
— Анна, — вдруг Ларс заговорил очень мягко. — Вернись ко мне.
— В каком смысле? — Анна встала как вкопанная.
— Садись рядом, — он указал на ее прежнее место. — Это все неважно, понимаешь? Перед нами другая цель.
Неуверенным шагом девушка подошла и уселась возле мужчины. Загадка склепа не давала покоя, не смотря на правоту Ларса: это было неважно. Но что же произошло? Почему все случилось с ними? Она видела прошлое, Ларс видел Вилорма, но они не сражались. Наверное, и не должны были, но... как все расценивать? И что значили странные послания на стенах? Тысячи вопросов в мгновение завладели ее мыслями, но ответил Ларс:
— Там, в склепе, все было правильно, Анна. Я сейчас это понимаю. — Он помолчал. Девушка слушала. — Мы встретили каждый свое прошлое, то, что терзало... я оставил товарищей в замке Черного Орла во время бунта, который сам поднял. И все это время я винил себя в их смерти, в смерти невиновных людей, поверивших мне... Но сейчас я увидел, что зря терзал себя: все было подстроено, мои товарищи живы, а люди погибли не по моей вине...
— Если хочешь, — после затянувшегося молчания вдруг Анна заговорила полушепотом и подняла глаза на мужчину, — расскажи мне...
— Не сейчас, ладно? — Он почему-то улыбнулся и пошевелил ступнями. — Ноги затекли, и раны болят... крови нет, кажется...
— Тебе лучше не вставать, может стать хуже. — Анна взяла его сапоги. — Я помогу надеть. Холодно.
— Подожди, — оба глянули друг на друга и замерли. Ларс снова заулыбался и продолжил. — Кстати, лопух тоже помогает в заживлении...
Анна покраснела и пробубнила что-то вроде:
— Ну, если ты уверен в его действии...
— Не суетись, — он перехватил ее руку. — Я смогу обуться. Садись...
С трудом скрывая смущение, Анна снова уселась возле мужчины. Костер догорал, она видела, и до утра его тепла явно не хватило бы, но она сказала другое:
— Я тоже кое-что поняла сейчас... из того, что произошло в склепе. То прошлое, которое я видела — наше общее, разделило нас, но... Ларс? — Она замерла и подняла глаза на мужчину, как будто разглядывая. — Это был не ты...
Белая луна коснулась лиц обоих, озаряя взгляды во тьме ночи и заглушая голоса. Двое воинов, сутулясь от ночного холода, прижались друг к другу, невзирая на гордость и общее прошлое, невзирая на раны и боль, на смерти, которые им пришлось преодолеть на пути до сюда. Эта была их ночь — заслуженный отдых после долгого пути, но отчего-то веки не смыкались. И тогда снова наступила тишина.
— Я слышал, что ты говорила Марии на обрыве...
Анна подняла удивленные глаза на мужчину: что-то заставило его резко сменить тему, но он сразу пояснил:
— Я заметил твои эмоции, когда ты говорила о Черном Орле, что лучше умереть, чем попасть в плен и, знаешь, — он хмыкнул, — мы бежали из их плена, — Анна одобрительно кивнула, а он продолжил. — Но я о другом. Ты права была, когда убеждала Марию не сдаваться... и раз уж мы говорим о прошлом, и мне нечего скрывать, чем живет Черный Орел, и, видимо ты тоже их неплохо изучила, но я все видел изнутри...
— Ларс, — заметив пыл собеседника, Анна заговорила тихо и коснулась его ладони, — может быть, не стоит сейчас? Нужно отдохнуть...
Он помедлил, как будто взвешивая цену вопроса, но продолжил:
— Я не знаю, что будет завтра, но это касается Вилорма, Анна. Мы боремся с ним... по разным причинам, но все же есть одна деталь. Я был достаточно приближен к нему и всегда был в курсе того, что происходило за пределами поля боя, да и его воины после долгих сражений любили похвастаться успехами и на других фронтах.
Анна нахмурилась и устремила взгляд на костер.
— Вилорм не запрещал никому устраивать себе любовные развлечения на стороне, не ограничивал в средствах, но сам он... никогда не уподоблялся этому. Он всегда был сдержаннее с женщинами и жестче с подопечными, разделяя по разные стороны войну и постель, и я всегда уважал его за это. Хотя и боролся против него после...
— Он хуже, — немигающим взглядом Анна смотрела перед собой, более не глядя на спутника. Она не вымолвила ни слова больше, и Ларс заглянул ей в глаза: пустые, не отражающие ни одной эмоции, они несли в себе тьму ночи и серый пепел потухшего костра. Не закончив свою мысль, вдруг мужчина увидел главное:
— Он сделал тебя воином...
Анна резко повернула голову к Ларсу и поднялась, не выдавая реакции на его слова. Однако еще какое-то время она смотрела на него, и мужчина пытался считать малейшие эмоции, отражавшиеся в ее зрачках, но вдруг она закрыла глаза. Изумленный, Ларс не шевелился, осторожно оглядываясь по сторонам, но Анна его опередила. Все так же, не открывая глаз, одним движением руки она достала меч. Ларс порывался встать, но раны не позволили ему даже опереться. Лишь когда девушка вновь открыла глаза, он немного успокоился: в них заблестело сожаление, воительница закусила губу, выдохнула и начала говорить совершенно другим голосом:
— Мы не ждем гостей. Уходи откуда пришел, — она смотрела на Ларса, выдавая тысячу эмоций на лице, ее грудь вздымалась, как от долгого бега, но дыхание прерывалось само. Мужчина заметил, как ее руки крепче ухватили рукояти мечей и как еле-еле она покачала головой на его порыв подняться. При этом вокруг он не замечал никого третьего, уши тоже не улавливали звуков, но за весь путь еще ни разу чутье не подводило девушку — он не сомневался в ее правоте и на этот раз.
Но Анна четко слышала движение, кто-то приближался к ним, и она должна быть готова. Готова сражаться за двоих. Второй рукой выхватив меч, она бросила его Ларсу, заранее прорисовывая проекцию возможного боя: в случае окружения мужчина не сможет поднять свой двуручник — она страховала себя и Ларса от худшего исхода и, поймав одобрительный кивок мужчины, плавно обернулась. Но прежде чем в темноте она различила очертания гостя, ее уши уловили хлопки, словно кто-то аплодировал, приближаясь. И вскоре она увидела, кто.
— Я восхищен, — не переставая аплодировать, из темноты вынырнул силуэт. — Вы ускользнули очень изящно, провели вокруг пальца и меня, и моего обожаемого папашу, а теперь узнали меня по шагам! Превосходно! Я польщен...
— Жалкая пародия Вилорма, — Анна шагнула вперед, забывшись в порыве.
— Ну, зачем же так грубо? Я пришел совсем один, ночью, через обрыв... и я не намерен биться с вами, — Гурий перестал хлопать и теперь старался выглянуть за плечо девушки, чтобы видеть Ларса. Но Анна закрывала его собой. — Я пришел с дарами.
Нахальная улыбка мальчишки не предвещала ничего хорошего, и Анна приготовилась к чему угодно. Но когда из-за пазухи он достал тот самый шлем из склепа, она невольно попятилась. Обычная вещица, на первый взгляд, пустыми прорезями вместо глаз холодила все внутри до глубины костей, навевая ужас и перенося странные образы из склепа в реальность.
— Анна? — гнетущая тишина заставила Ларса вмешаться. Он подался вперед на сколько мог и приготовил меч Анны на случай атаки.
— Оставайся на месте, Ларс, — она ответила приглушенным голосом и отошла еще на шаг. Гурий в ответ расхохотался:
— Ну и вещица, а? Один только внешний вид действует безотказно. Но я не просто так пришел сюда, верно?
— Слишком много слов, трус! — процедила Анна, припоминая его побег за спины воинов в их последнюю встречу. — Говори, что тебе надо, или дерись со мной.
— Деловой подход мне по нраву, — он убрал шлем за спину и глянул куда-то сквозь девушку. — Его надо, — он указал за ее спину, Анна наконец шагнула вперед: так, что его палец уперся ей в грудь.
Парень смущенно опустил руку и переступил с ноги на ногу. Девушка нависла над ним, хотя ростом ничуть не превосходила. Хмуря брови, она впилась взглядом в лицо мальчишки, его глаза забегали, но он продолжил торопливым голосом:
— Кто из вас это решает?
— Молчи, парень! — Анна процедила над его ухом, тот отошел. Она не видела Ларса, но могла представить, как он мучается в попытках подняться, но нести ответ за них обоих приходилось ей. И она была готова.
— Что взамен? Шлем?
— Ты уйдешь. Отнесешь Глаз Дракона в Пещеру, как и мечтала. Я уйду с Ларсом.
Девушка сильнее сжала меч. Буквально перед привалом она сама хотела пойти на подобную сделку с врагами, но этот мальчишка... он представлял собой крайне лакомый кусочек для мести Вилорму. Кто, если не он, мог нести в себе такую же ценность, как сам Вилорм? Чья смерть, как не его, уймет ее горящее желание мстить? Когда, если не сейчас?
Анна едва заметно повела головой. Никого в округе ее чутье не улавливало: ни звука, ни силуэта, ни затаенного дыхания. Неужели мальчишка и вправду пришел сюда один? Как пробрался? И для чего? Если она ошибается, риск будет огромный — бой с невидимым противником, несомненно, превосходящим числом, ей одной не выиграть. Мгновения таяли, решаться нужно было незамедлительно, и Анна сказала:
— Я могу это сделать прямо сейчас.
— Да ну? — Парень оскалился, намекая на Ларса, но Анна не обернулась:
— Что мешает мне оставить его?
— Так, значит, по рукам? — Гурий не скрывал восторга. Его эмоции были написаны на его злорадствующем лице, Анна не шевельнулась. За спиной не слышалось ни звука, но по надменному виду парня воительница догадывалась, что Ларс в замешательстве. Стремление кинуться в бой сковывалось его ранами, а оценка ситуации искажалась неведением происходящего перед ним.
Пауза затянулась, и пыл собеседника начал спадать. И тогда девушка ответила:
— Давай сюда свой шлем, — она отвела руку с мечом в сторону, чтобы все видели, как разжались ее пальцы и выпустили оружие. Меч с глухим ударом лег на землю.
Не отрывая глаз, девушка следила за Гурием, но он не спешил. Вместо этого за спиной послышался шорох. Анна не сменила выражения лица, когда услышала:
— Ты не можешь упустить шанс, Анна, борись...
— Ты мой, Ларс, не смущайся. Отец будет безумно счастлив видеть тебя, — Гурий вразвалку подошел к девушке, из-за спины доставая шлем.
И вновь пустые прорези вместо глаз холодили все внутри одним только видом, в темноте шлем, как будто насмехался над мгновенным ужасом каждого, кто осмелится лишь взглянуть на него. И Анна протянула руку. Мальчишка с нескрываемым восторгом вручил девушке ужасную вещицу. Холод стали коснулся ее рук, мгновенно расходясь по телу ледяными волнами. Неожиданная тяжесть шлема потянула руки к земле, но девушка удержала его. Еще миг она смотрела на темную сталь в своих руках, а после подняла голову на мальчишку:
— И как в одиночку ты собираешься тащить его? — она кивнула на Ларса, не скрывая ухмылки, но у Гурия был ответ.
В правой руке мальчишки сверкнуло лезвие. На его последующий выпад девушка увернулась и с размаху ударила его шлемом по голове. Тот рухнул на землю, хватаясь за уши. Голову прижал к груди и часто задышал. Грудь мальчишки судорожно вздымалась, но вместо стонов из его горла доносился страшный хрип, и, с трудом перевернувшись, он сплюнул кровь. Анна подошла, тенью накрывая его скорчившееся тело. Теперь она видела и мальчишку, и Ларса, но сообщники Гурия не выдавали себя до сих пор.
Ларс застыл на месте, как будто готовый подняться, но глаза его выдавали замешательство. И когда Анна приставила нож Гурия к его горлу, он вмешался:
— Не надо. Пусть уходит.
Девушка медленно перевела взгляд с Ларса на мальчишку и обратно.
— Благородство когда-нибудь погубит тебя, Ларс, — Анна еще ближе поднесла лезвие к горлу мальчишки, лишь крепче схватив его за плечо. — Он не один здесь, это очевидно. Странно лишь то, почему до сих пор никто не выходит ему на подмогу.
Гурий скорчился еще больше, кровавый кашель раскатом грома вырвался из его легких. Анна чуть ослабила хватку, но нож не убрала. Ларс настаивал:
— Его смерть не приведет ни к чему.
Теперь Анна смотрела только на мужчину. Всем видом она показывала свое неодобрение. Нож в горле труса мгновенно решил бы все проблемы, но у Ларса было свое видение. А у нее в висках билась месть, она заполоняла собой глаза и разум, и чем ближе была цель, тем плотнее становилась пелена. И сейчас наступил самый подходящий для ее свершения момент за долгие-долгие годы, когда приходилось выискивать, узнавать узкие места противника, плутать в окрестностях его владений в поисках встречи. И вот он — момент, который сам ее нашел, и все можно сделать чисто, без лишних поисков поводов для встречи, но сегодня она не одна...
— Повезло тебе, парень, — девушка процедила сквозь зубы и, перехватив нож, поднялась над мальчишкой. — Убирайся! Папочке привет: то-то он обрадуется...
Анна отошла на два шага, не переставая при этом рыскать глазами по зарослям, но никого не смогла заметить. В чем смысл? Парень пришел сюда один, чтобы забрать раненого Ларса, который и ходить-то толком не может? Картинка не сходилась...но среди раздумий девушка все же уловила движение рядом.
Опрометчиво брошенный меч теперь перекочевал в руки мальчишки, мгновенно вскочившего от внезапной возможности мести. Он немного пошатывался, поднявшись, но намерения его читались недвусмысленно. Двумя руками обхватив рукоять меча, он занес лезвие для удара, но так и застыл в нерешительности закончить выпад. А через миг его ноги подкосились, и он рухнул на землю. Изо рта потянулась тоненькая струйка крови, ослабленные пальцы выпустили меч.
Под сердцем парня красовался его же нож, так и не сумевший нанести вреда никому, кроме самого себя. Теперь Анна наблюдала за его предсмертными судорогами, пытаясь найти ликование внутри себя. Но чем дольше она смотрела, тем сильнее к ее горлу подходило отвращение. Только что она добилась, чего хотела, так в чем же ошибка?
И снова предательская тишина запрещала вырываться эмоциям, и Ларс, замерев, осуждал ее необузданную месть. Девушка отвернулась: не ему судить ее, никому не дано такое право, кроме нее самой, а она только что достигла цель, к которой шла долгие годы.
Опустив глаза, Анна заметила шлем. Также бездушно он черным камнем лежал на земле, словно впитывая в себя все жизненные соки земли. Но девушка обошла его. С прежним хладнокровием она остановилась возле бездыханного тела мальчишки и запустила руки под его доспех, нащупывая потайные карманы. Сотни раз проделавшие подобные манипуляции пальцы вмиг освоились и замельтешили след за доспехом по перчаткам, сапогам и поясу убитого.
— Оставь его, — вдруг Ларс подал голос. — Ты уже добилась чего хотела. Зачем тебе вещи мертвеца?
— Подумай о себе, дурак! — Анна резко парировала. — Ты живой, он мертвый. Есть вопросы? — и продолжила осмотр снаряжения.
Ларс вздохнул и вновь опрокинулся на дерево в поисках хоть малейшей крупицы покоя. Анна изредка поглядывала на него, но занятие свое не оставила. Вскоре перед ней образовалась горстка мелких ценных вещиц — кольца, обереги, какие-то зелья, монеты, — и рядом кучка побольше — кинжалы, дротики, наконечники для стрел с символикой Черного Орла. Анна задумалась, разглядывая вещи, но ответил Ларс:
— Дай мне шлем.
Девушка резко подняла голову и в упор глянула на мужчину. Он говорил серьезно.
— Даже не думай! — она выпалила и, скорее опустив глаза, принялась перекладывать монеты умершего в свой мешок.
— Анна, слушай меня! — Ларс воскликнул. — Я должен надеть его! Не знаю, почему, но мне нужен он...
— Ларс! — Анна прекратила перекладывать вещи и поднялась. Через мгновение она оказалась возле мужчины. — От него веет холодом, он морозит до глубины костей при одном только прикосновении! Мы не должны трогать его.
— Смотри, — Ларс поднял голову, и глазам Анны представился огромный ожог под ухом мужчины. По красным волдырям четко определялось, что он еще совсем свежий. Анна от ужаса отстранилась, но воин пояснил. — В моем случае обморожение мне не грозит, Анна. Когда я надел его в склепе, он оставил мне это.
Девушка промолчала, отвела глаза. В тишине ночи она слышала, как колотится сердце мужчины, и где-то рядом ему вторит навзрыд ее собственное.
— Не убедил, — она не посмотрела на него, но руки предательски задрожали. — Нужно уходить отсюда. Ночлег не состоялся. — Она поднялась.
— Мы уйдем, но прежде сделай, что я прошу, — Ларс кивнул в сторону шлема, Анна покосилась на него, как на призрака и не двинулась с места.
— Не могу, Ларс! Я не могу! Не проси, ладно?
— Только одно, — он понизил голос, и Анна, еще не зная, что он скажет, замотала головой. — Если что-то случится, убей меня, как хотела...
Их глаза встретились. Беспрекословное спокойствие Ларса и почти детское упрямство Анны. Дабы не выдать волнение дрожащими губами, девушка первая отвела глаза, развернулась и стремительным шагом подошла к шлему. До сих пор безучастный, он смиренно ждал своей дальнейшей участи, и Анна, более не медля, взяла его. Пустые глаза, как будто подмигнули ей лунным светом, холодя жилы, но цель была важнее. Ларс хотел его надеть, как будто знал исход, и ей ничего не оставалось, кроме того, как верить.
— Что бы ни случилось, все это будет на своей совести! — Она горячо выпалила, протягивая мужчине то, что он просил. Ларс кротко кивнул.
Анна затаилась, наблюдая каждое движение, какое совершал Ларс, плавно опуская шлем себе на голову. Он не глядел на нее, лицо его не выражало ни испуга, ни жалости, ни страха. Только готовность принять неизбежное — то, что задумал сам. И ей оставалось лишь принять его волю, на всякий случай держа наготове меч.
И после все закрутилось. Вокруг поднялся, словно ураган, какой был в склепе при выходе. Деревья затрепетали, и птицы с жалобным криком покидали свои гнезда. И дождь, не настоящий, созданный лишь дрожью сорвавшихся мокрых листьев, накрыл местность. Но Анна не двинулась. Перед ней был Ларс — все тот же, что и мгновение, и десять лет назад, но глаза его горели белым холодом. Темные прорези в шлеме, теперь соединившись с глазами мужчины, светились пустым светом, как в склепе, и Ларс, словно задыхаясь, хватал ртом воздух.
Отпрянув от неожиданности в первый миг этого странного горения, Анна вдруг неистово схватила Ларса за ладонь и стала трясти, борясь с внезапным ожогом:
— Снимай, Ларс! Снимай его! — Она кричала на него, задыхаясь от нахлынувшего ветра, но ладонь пылала — воин стал, словно раскаленным, — и, уже не в силах терпеть боль, оторвав руку от Ларса, девушка увидела волдыри. — Проклятье! — она сунула ее в сырую траву. — Как больно...
Но продолжала кричать:
— Ларс! Ты слышишь меня? Ты горишь! Снимай шлем!...
— Тише, Анна, птиц разбудишь, — словно эхо, сорвалось с губ мужчины.
— О чем ты говоришь? Все птицы разлетелись от урагана, — и вдруг, ее как ошпарило. — Ты слышишь меня?
Вместо ответа мужчина повернул голову в сторону девушки, его глаза по-прежнему горели. Анна замерла на миг, позволяя Ларсу действовать самому. И тогда он поднялся. Без усилий, без лишней боли и страданий, только глянул вокруг, и все затихло. Ветер уснул в объятиях далеких деревьев, тишина вернула свое право господства среди огромных скал, и пылающие прорези в шлеме сменились теперь удивленными, но такими живыми и радостными глазами Ларса.
Без каких-либо усилий мужчина прошелся вокруг их скромного пристанища и с небывалой легкостью поднял свой меч. Выдохнув, Анна закрыла глаза. Ветер изрядно потрепал волосы, и рука до сих пор пылала от ожога, несмотря на то, что девушка почти физически ощущала, как проходит жар.
Ларс опустил взгляд на ноги — две раны до сих пор зияли на ногах, но он больше не чувствовал боли. Подняв с земли брошенные сапоги, он обулся. Анна неспешно протянула ему плащ, но глаза прятала, боясь видеть. Мужчина надел плащ, поднял с земли оставшиеся припасы и впервые после чудесного исцеления вымолвил:
— А теперь идем.