Все потухло. За своей спиной Анна более не ощущала опасности. Огонь погас, жар вокруг спал, впереди ее снова ждала неизвестность. Девушка уже была готова к очередному коридору, но вопреки ожиданиям она оказалась в зале. Тусклые огни на стенах вмиг вспыхнули, сменяя полумрак ясностью.
Роспись стен и богатство зала воительница проигнорировала и, едва заметив на другом конце зала дверь, направилась сразу к ней. Но не успела воительница пройти и половины, так и остановилась — прямо на ее глазах проход погрузился в тень. Огни на стене сменили яркость на легкое тление, выстраиваясь в странные фразы, но тень вместе с тем обретала явственную плоть, превращаясь в темную фигуру.
Тогда девушка осмотрелась. Прямо у ее ног расстилался богатый ковер с изображением медведя, картины в позолоченных рамах источали древность, воздух как будто сгущался в плотный поток, что невольно воительница вдохнула. Ее взгляд был устремлен только на выход, но действовать она пока не решалась.
Больше Анна не спешила. Фигура могла оказаться кем угодно. Если это место — расплата за прошлые ошибки, то оно ее так просто не отпустит. Вполне вероятно, перед ней сейчас кто-то из списка ее личных промахов. Кто-то, кому она перешла дорогу, и теперь должна расплатиться за это. Но нападать девушка не торопилась. Неизвестно, кто перед ней, а утрата права на единственный бой впустую неизвестно, как могла сказаться в дальнейшем. Никто не угрожал ей за весь путь, не пугал расправой, одни намеки, одни предзнаменования... правдивые ли, лживые — кто знает, но то, что происходило здесь, пугало своей неизвестностью.
Огни потухли, и Анна потеряла очертания фигуры в сумрачном тумане, но одно неявное видение вдруг заставило девушку встрепенуться:
— Ларс? — Она шагнула. Со спины было сложно определить, но комплекцией и снаряжением незнакомец напоминал именно его.
Однако вместо ответа воин вынул меч. Анна замерла. Если он вынудит ее на бой, она должна знать, с кем сражается, у нее должна быть цель! Кто ты? Что хочешь добиться боем? И почему не пускаешь пройти?
Анна не двигалась. В любой другой ситуации, в другом месте она бы не медлила, но все прошедшее перед этой встречей заставляло взвешивать каждый шаг. В темноте незнакомец выделялся лишь еще более темным очертанием фигуры, в остальном же сливался с цветом безликой ночи. И, как видно, тоже выжидал, при этом оставаясь расположенным спиной к девушке.
И снова тишина давила на уши, не слышалось даже дыхания противника, а свое собственное заглушалось биением сердца в унисон секундам. И оттого отчетливей и громче пронзил пространство неестественный крик откуда-то снаружи. Анна вздрогнула, оборачиваясь, но никого третьего не увидела — здесь находились только они с тенью.
Девушка неуверенно шагнула вперед. И снова крик, душераздирающий, наполненный муками и болью, он доносился до каждого уголочка зала и отдавался в груди, словно собственным стоном. Но почему-то страшнее становилось не от этого.
Анна снова шагнула, уже готовая услышать очередные мучения, но вдруг что-то кольнуло внутри, как озарение, и дыхание прекратилось.
— Ларс? Это ты? — Она крикнула. По залу отозвалось эхо, но ответа не последовало. И уже тише. — Если это ты... дай знак...
Девушка вздохнула, снова оглядываясь. Ничего. Пустой зал и приближающаяся тень на пути к заветной двери. Тяжелый воздух давил на плечи, вдруг тело заполнила гнетущая усталость. То ли бессонные ночи снова нашли свои отклики в состоянии девушки, то ли это место вытягивало из забредших сюда все остатки сил.
И тогда тень зашевелилась. Первым делом она подняла меч и плавно стала поворачиваться к воительнице лицом. Анна затаилась в ожидании. Опасность? Ложная тревога? Готовиться в любом случае предстояло к худшему, но доставать оружие девушка не торопилась.
Она уловила легкие дуновения от плаща незнакомца — значит, это человек. Или как минимум, материальная сущность. Это — что-то живое, имеющее плоть, но чье это преимущество, выяснить еще только предстояло.
Тень поворачивалась крайне медленно, и девушка успела прокрутить в голове все возможные варианты по отношению к тому, кто может перед ней быть. Но ступать первой навстречу неизвестности Анна так и не решалась. Она пыталась рассмотреть детали во внешности незнакомца, но кроме плаща в глаза ничего не бросалось. Фигура казалась неживой, однотонной, как тьма, но тем не менее, она двигалась.
Вдруг по залу раздались шаги — как будто чьи-то каблуки простучали по каменному полу. Анна боковым зрением не заметила ничего и не обернулась на звуки присутствия, сосредотачиваясь на фигуре. Но ее снова отвлекли звуки. По другую сторону от нее раздался загадочный смех — девчачий, кокетливый, — и стук каблучков смешался с ним, рисуя радужную картинку встречи, вероятно, двух влюбленных.
— Это у меня в голове? — Анна неосознанно осмотрелась, убеждая себя, что находится в здравом уме. Она отошла на пару шагов, но, переведя взгляд перед собой, больше не смогла двигаться.
В полушаге от нее, почти вплотную, стояла черная фигура — человек ли, сущность, — она вздрогнула, не находя ответа. Лицо незнакомца скрывал шлем, а сквозь прорези для глаз просачивался зеленоватый свет. Зрачков не было, брови и другие детали лица скрывались под тяжелой сталью шлема, уже проржавевшей от времени.
Оторопев, Анна потеряла мгновение, чтобы оценить сущность на предмет опасности, но и она, как будто разглядывало воительницу. Лишь после трижды оглушившего крика откуда-то со стороны Анна вдруг поняла, что должна делать.
Лишь непревзойденное мастерство воина позволило девушке среагировать молниеносно. Неосознанно она выхватила мечи за миг до обрушившегося на нее удара. Они схлестнулись в воздухе — два коротких скрещенных меча и двуручный тяжелый меч, без особых усилий занесенный над головой его обладателя.
Девушка рефлекторно глянула в глаза врагу — чтобы видеть реакцию, но забылась — вместо глаз из прорезей в шлеме так и сверкали холодные огоньки. Человек? Маг? Он абсолютно материален, держит физическое оружие, носит тяжелую броню, но где его лицо? В ведении боя девушка не сомневалась, но неизвестность ее противника сбивала с толку. Придется разгадывать.
Анна первая опустила мечи, мгновенно перестраиваясь в более выгодную для себя позицию. Она обошла с боку и уже метила удар в стыковые прорези между пластинами, но враг перестроился в небывалой легкостью, как будто на нем и не было грузного доспеха. Они снова сошлись лицом к лицу, и Анне пришлось отступить, чтобы иметь место для маневра.
Прежние ее размышления о необходимости боя вдруг сами разрешились — очевидно, это тот самый единственный бой, о котором гласило напутствие. Но если это так, то какой смысл в нем? Кто перед ней? Зачем она сражается?
Анна зарычала. Ее тревога переросла в ярость, и она готовилась вылить ее на своего вынужденного противника. Он снова поднял меч для удара, и девушка уже была готова к атаке. Оттолкнувшись ногами, она, словно волчица, летящая на добычу, в прыжке накинулась на врага. Лакомый кусочек — незакрытая шея — так и манила ее. Отвлекая внимание незнакомца ударом одного меча о сталь его двуручника, вторым она потянулась к шее. Но тот был готов. Выставив локоть вперед, он сорвал атаку девушки: в порыве она налетела на его оборону и, ударившись, сгруппировалась уже на земле.
Грудь полыхала. Обидный промах теперь сковал движения, дыхание снова тяжелым колоколом отдавало в уши, и при этом враг даже не атаковал! Нужно было усмирять свой пыл. Он крупнее, сильнее и тяжелее снаряжен. Нельзя допускать фронтовых атак, но как — если он обрывает фланговые?
"Он знает меня, — вдруг пронеслось. — Он знает, как я буду действовать"
Анна выпрямилась, спиной ощущая чужое присутствие. Ну, что ж, все-таки живой? Не тень, не призрак? Так не проверить ли? Пусть польется кровь! Пусть помучается от боли. И Анна позволила ему замахнуться. Он нападал сзади, но девушка просчитала траекторию: снова сгруппировавшись, она прокувыркнулась вперед. Незнакомец тут же оказался возле нее, но девушка уже была готова к этому.
Он снова стоял в полушаге от нее, накрывая тенью полностью ее тело, но сейчас именно это воительнице и нужно было. Перехватив мечи, она ударила по ногам незнакомца. Сапоги защищали от легких ранений, но девушка метила именно в них, и в этот раз ей удалось одержать верх. Воин повалился, не переставая сверкать глазами и не выпуская из рук меча. В тот же миг из-за двери (теперь это Анна слышала четко) раздался крик боли. Вздрогнув, девушка обернулась. Кто кричит? Кому-то нужна помощь? Этот голос... очень знаком...
— Ларс? — Она снова повторила его имя и задержала взгляд на двери. Больше оттуда не слышалось ничего, кроме всхлипов. Но это единственный выход, и ей нужно дойти до него, чего бы ей ни стоил этот путь.
Заметив движение, она с трудом повернулась к противнику. Он хватался за ноги, но не издавал ни звука. Крови не было так же. Он поднял голову и устремил пустые глаза на воительницу. Что в них отражалось, оставалось загадкой. Но явно он не благодарить девушку пытался.
— Кто ты? — Анна жесткой ногой наступила на руку незнакомца, держащую меч. Ни единого звука, лишь тихий стон из соседней двери и те же светящиеся разрезы. Только сейчас девушка смогла разглядеть шлем. Причудливый, замысловатый, по всему виду, он не мог принадлежать кому угодно. Но на вопрос "кто перед ней" все же ответить не мог.
Но этот вопрос вдруг отошел на второй план, когда воительнице представилась вся власть, которой она сейчас владеет. Она не знает, кто он, но лишь ей одной суждено узнать это, его участья полностью зависит от ее прихоти, и стоит ей лишь захотеть его смерти, как она непременно случится.
Это напоминало старые времена в лагере амазонок, когда девушки упивались властью над мужчинами на утеху соплеменницам. Ей тоже приходилось принимать участие в подобных мероприятиях и, что немаловажно, весьма успешно, что сейчас, поддаваясь тому, первобытному азарту, воительница пожирала глазами врага и уже представляла, как будет с ним расправляться. "Какая разница, — мелькнула мысль. — Я даже не знаю, кто он... так какова моя цель?"
Узнать. Девушка уже занесла меч над той самой лакомой шеей незнакомца, но вдруг остановилась. Зачем ей его смерть? Он не должен уйти, и точка. Он должен открыть ей проход...
Безо всякого страха или сомнения девушка села напротив незнакомца и с приветливой улыбкой на лице провела ладонью по его плечу. Воин повернул голову, но что он чувствует? Какое у него лицо? Совсем скоро это будет ясно, только нужно учесть небольшую деталь — его силу. Риск слишком велик, а шанс выйти только один, и упускать его непозволительно.
Не меняя выражения лица, девушка вонзила один меч ровно в то место на плече воина, где только что ласково скользила ее рука. Никакой реакции. Все те же пустые глаза и крик... снова душераздирающий крик за гранью зала.
— Ты не скажешь мне, я вижу, — Анна прошипела. — Но я узнаю сама.
Резким движением руки девушка скинула шлем с лица незнакомца. Со звучным лязгом древняя вещица коснулась пола, но прежде, чем девушка успела разглядеть лицо своего врага, к противному скрипу от соприкосновения железа и камня добавился страшный смех, раскатами грома наполнивший пространство.
Анна вскочила. По всему периметру зала снова стали зажигаться свечи, и вместе с их светом фигура из тени стала растворяться, как звезды на восходе солнца. Обомлев, девушка наблюдала странную картину таяния, но не могла вмешаться, не могла повлиять на исход этого действа. Только что ее видимый враг из плоти превратился в луч света, который вскоре исчез вслед за прежней тенью. На том месте, где только что был незнакомец, остался лишь шлем с потускневшими глазами.
А зал, наоборот, оживился. Свечи придали ему приветливый вид, будто это и не был склеп, а, богатый зал королевского замка. Но среди этой живой игры света девушка замерла. С кем она все-таки сражалась? Что это было? Видение, призрак, очередной этап прошлого? Но она помнила, помнила все, что было, и явственно видела всех тех, кто встречался до этого, но кто это?
Шлем с пола молчаливо глядел на девушку, но она ни на шаг не приблизилась к нему. Издалека бросив на него презренный взгляд, воительница поспешила подойти к двери. Грудь до сих пор горела от удара, но дыхание постепенно выравнивалось, Анна не думала более ни о чем, кроме выхода. И он должен быть именно за этой дверью.
Но снова ее остановили звуки. Скрипучие и режущие камень, разрывающие тишину и покой склепа, они уже не казались чем-то страшным в этом месте. Но теперь Анна ощутила горящую боль под лопаткой. Как от удара, она наклонилась вперед, чтобы не получить следующий, но больше ударов не последовало. Лишь прежняя боль разливалась огнем по всей спине.
Не в силах сдерживать в себе мучения, девушка сжалась и опустилась на колени прямо перед выходом. Если только что в бою с тенью она одержала победу, то триумфа в ней не было никакого. Только расплата за ее дальнейшие шаги. И теперь ее сковала боль, не позволяя двигаться дальше. Но позади снова послышался скрип.
— Что здесь творится? — Анна прошипела себе под нос, уже готовясь к новой атаке, но не представляя, как она будет ее отражать. Боль пронизывала все тело и разрасталась сильнее при каждом вдохе. Скрип продолжался, но больше не оглушал и со временем совсем прекратился. Анна выжидала. Один миг, второй, третий. Вдох, еще вдох, и еще... Не почувствовав опасности, девушка обернулась. А через миг, преодолев всю боль, поднялась и бросилась в центр зала.
Посередине ковра с медведем, словно знамя, выросла медная чаша на длинном основании, но внутри нее разноцветными огнями переливался Глаз Дракона.
— Не может быть, — Анна протянула руку к камню, и он перестал светиться. Боль в лопатке заметно поутихла, и прежние мысли о проклятии этого места вдруг сменились удивлением. Камень не обжигал, смиренно принимая ладони девушки, и она, не жалея времени, изумленно разглядывала многочисленные грани камня.
За весь путь она ни раз не посмотрела на камень, и теперь он сам просился к ней в руки. И девушка его приняла. И в тот же миг заветная дверь отворилась. Сердце подпрыгнуло в груди: это выход! Она дошла! И вернула Глаз Дракона. В спешке пряча камень в сумку, девушка проскользнула к двери. Но не увидев за ней дневного света, чуть остановилась, прикидывая в голове варианты и на всякий случай доставая меч.
И лишь потом девушка шагнула. Одинокая свеча догорала на полу в сыром углу каморки, в другом углу царил мрак. Внутри было пусто, комнатушка казалась тесной даже для одного человека. Но Анна здесь была уже второй.
Она зашла внутрь и обомлела. Заглушая в груди биение сердца дыханием, девушка задержалась на пороге несколько дольше, чем обычно. Она осматривала комнату и, не найдя в ней опасности, бросила мечи прямо у входа. Пахло кровью. До боли знакомый запах, граничащий со смертью, но пока что здесь слышались еще неровные всхлипы раненого. И Анна более не мешкала.
— О, нет... нет, — она не узнала свой голос, когда в мгновение ока оказалась возле воина. Руки ее задрожали. — Я не смогу нести тебя, Ларс...
Он лежал в углу весь в крови, едва шевеля глазами по стенам и потолку. На плече у него кровоточила рана, заливая кровью стены и пол под ним. На ногах в районе щиколоток зияли две рваные раны, кровь смешивалась с грязью на полу в черную кашу, запах стоял смрадный.
Лицо мужчины украшали две царапины в районе подбородка, глаза клонились закрыться. На появление Анны он отреагировал весьма сухо:
— Ты и не должна, Анна, — он набрал в легкие побольше воздуха. — Разве не для этого ты сражалась со мной? Проще добить...
— С тобой? — Анна отпрянула. Все раны Ларса один в один повторяли те, что она нанесла незнакомцу в шлеме. Она закрыла лицо руками.
— Ты не узнала меня? Этот бой, единственный возможный в этом склепе, за будущее. В этом смысл. Ты не поняла? Мы стоим друг у друга на пути к будущему, выйти должен только один. — Теперь он глядел на Анну.
— Где выход, Ларс? Как мы вообще отсюда выйдем? — Анна повысила голос. Не верившая видению отца до последнего, теперь она слышала эти же слова от самого Ларса.
Он хмыкнул. Надежд выбраться он не разделял. Второй рукой он зажал кровавое плечо, но Анна вмешалась. Не говоря ни слова, она достала бинты и стала перевязывать раны мужчины. Этим она занимала дрожащие руки и скрывала бледность на лице в тени упавших волос. Ларс не противился. Но когда девушка закончила, произнес:
— Где же логика, Анна? Ты всю дорогу грезила о бое со мной и, наконец добившись своего, ты меня спасаешь? Есть ли смысл?
— Твои раны не смертельны, Ларс! — Девушка прорычала. — Тебе нужен покой и горячий отвар белого папоротника...
— Что ты творишь? — Мужчина оборвал ее и тоже повысил голос. Он поднялся на локтях, как только мог, чтобы видеть лицо девушки. — Тебе не ясно, что только один выйдет? И ты только что сама определила, кто именно из нас!
— Это мы еще посмотрим! — Девушка вскочила и подошла в другой угол комнаты — как раз туда, где догорала свеча. — Где-то должна быть разгадка...
Пустота. В комнате не было ничего больше, кроме отчаявшегося Ларса и тусклого огарка. Но вдруг Анна обернулась назад, в сторону зала.
— Выход там, — сказала. — Хватайся.
Она присела рядом с мужчиной, чтобы тот мог взяться за ее руку, но его хватка оказалась очень слабой: раненое плечо перетягивало на себя все оставшиеся силы. А чтобы волочить обездвиженные ноги, нужно было правильно распределить нагрузки. Девушка зажала его руку своей второй рукой и очень осторожно поднялась. На плечи ее легло не только обездвиженное тело мужчины, но и вся его жизнь, и ответственность давила больше, чем физический вес.
И она постаралась идти. Медленно, тщательно выбирая основу под ногами, она ступала дальше, волоча Ларса на плече. Он молчал, уткнул глаза в пол и старался не видеть своей беспомощности и усилий Анны по их освобождению. Но в осуществимость ее планов ему верилось с трудом.
С таким же трудом они добрались до зала, Анна оставила Ларса возле двери и стала внимательней рассматривать стены. Огоньки все так же плясали вокруг, в центре оставался старый шлем, на ковре все также возвышалась медная чаша.
— Анна, — Ларс заговорил своим прежним голосом. Девушка обернулась. — Что это? — Он указывал на чашу. — То же самое было в первом зале, помнишь?
— Посмотри сюда, — сказала девушка как можно мягче и достала из сумки камень. — Он появился сам после боя.
— Наш шанс, — глаза мужчины загорелись. — Эта чаша что-то значит... Возьми шлем в руки, Анна.
Девушка недоверчиво глянула на вещицу, потом Ларса и снова на чашу. Спросила:
— Ты уверен? Здесь творится какая-то чертовщина.
— Я знаю, — мужчина кивнул. — Но ты не надевай его, возьми в руки и накинь на чашу... она не должна быть пустая.
Девушка не думала. Она подняла шлем, и по залу побежал таинственный шепот, руки зажгло, она глянула на Ларса, но он ее уже не видел. Его глаза загорелись зеленоватым светом, и зрачки потухли, приоткрытые губы как будто застыли на полуслове. С трудом переведя взгляд с мужчины на чашу, она последовала совету воина. Руки обжигала будто раскаленная сталь, и девушка с облегчением опустила шлем на чашу. Огни снова закружили по стенам, резная ножка закружилась, как будто ураганом, но Ларс не открывал глаза.
— Ларс! — Оставив все на самотек, девушка без раздумий бросилась к мужчине. Зрачки не прорисовывались сквозь белую пелену на его глазах, дыхание почти не ощущалось. Забыв о ране, девушка схватила его за плечи и затрясла, стараясь привести в сознание. Но мужчина не реагировал. Будто погрузившись в беспробудный сон, он оставался неподвижен.
А вокруг между тем началась безумная пляска потоков воздуха, кружась и стягивая предметы к центру зала, в открытую пасть ужасного медведя, изображенного на ковре. Анна почувствовала, что скользит. Она трясла мужчину, пытаясь привести его в чувство, но его обмякшее тело поддавалось сильным струям тянущего воздуха. Не найдя, за что ухватиться, Анна поскользила по каменному полу к центру зала.
И между тем весь зал уже представлял собой огромную воронку, кружащую и манящую провалиться внутрь нее, вглубь сводов этого склепа, и оттого, в самом центре, где только что кружился шлем, образовалась дыра. Чаша пропала в вихре, и на ее месте теперь зияла пропасть.
Анна полетела вперед, на всякий случай держа Ларса за руку, но он ничего не видел. Смирившись с неизвестностью, девушка подалась струям воздуха и, уволакивая мужчину за собой, нырнула в открытую бездну.
Лишь после этого огни на стенах потухли, пасть медведя захлопнулась, и зал склепа наконец погрузился во тьму.
Под тусклым светом луны шлем светился холодными бликами. Он выбрался наружу после векового заточения. Тихие звуки ночи были живыми. Здесь везде струилась жизнь. В каждом дереве, в затухающей листве, сухом пне или замершей бабочке — все было настоящее, все ждало его. Теперь они соберутся все воедино — все четверо, все четыре предмета, раскиданные разными судьбами по краям мира, но теперь все изменится.
Через несколько мгновений здесь окажутся двое воинов, они не заметят его и пройдут мимо, но это ничего не значит. Теперь он всегда будет здесь, в этом мире, мире живых, и сможет наконец навести потерянный порядок. А еще спустя время они воссоединятся — все четыре предмета, все четыре оплота этого мира, и откроется истина. Не будет правых или неправых, добра и зла, все станут равными перед огромной силой, прежде заточенной, но теперь раскрывшей свою власть.
И кто-то один подойдет, шелестя опавшей листвой возле склепа, поднимет старый шлем, не представляющий на первый взгляд ни малейшей ценности, и скроется за выступом у входа. И подождет, когда появятся двое, когда осмотрятся и продолжат свой путь. И пойдет по их следам, осторожно и неспешно неся то, о чем они совсем забыли.