Восемнадцатых уже лишили надежды на возвращение домой, может хоть Семнадцатые проживут дольше…
- Господин, посмотрите сюда!
Илай подошел к дружиннику, и выглянул в пролом в стене. Отсюда было видно площадку перед павильоном, где находилось сердце ставки Восемнадцатого священного похода. Только теперь это была не обитель славы и богатства, с пирами и дипломатией. И даже не плац для прирученных волков-мутантов. Больше всего это напоминало фреску на тему "Ужасы Коллапса", изображавшую последние дни древних Сиятельных городов. Впрочем, одернул он себя, это на самом деле повторение истории, как в целом, так и в частности того, что он уже видел на складе. Сюда сбежались те, кто не мог или не хотел покинуть лагерь, но не мог и сражаться. И кого те, кто забрал припасы, точно так же посчитали бесполезными. Вся та орава сторонних людей, которые Столица, да и чего говорить, сам он, Укуль Илай, посчитали нужным взять с собой в оба этих окончившихся катастрофой похода. Младшие жрецы, миссионеры, те их целителей, кто оказался малоэффективен в лишенных доброй магии странах, служки, конюшие, кравчие, Мириады помилуй, арфистки… А еще те личности, которые, формально принадлежа к названным категориям, на самом деле предоставляли воинам и магмастерам совсем другие услуги. Лорд-Командующий Семнадцатых не испытал гордости, но отметил, что их тут намного больше, чем было даже у него в начале похода, когда он был еще таким наивным и неопытным. Намного больше…
Сеньео, гори ты в пламени Киньича тысячу перерождений, как ты мог взять с собой в Ядолунье столько гражданских?
Молящиеся, плачущие, обнимающие друг друга, или дерущиеся за возможность быстрее попасть в павильон, обманчиво безопасный. Простецы младших каст и безупречно-рожденные, сейчас малоотличимые друг от друга. Перекошенные ужасом лица, с которых скоро начнет сходить привитая магией красота и благородство, если, конечно их обладатели вообще переживут сегодняшний день. Брошенные, как кувшины с вином на складе, вот только если разбить, потечет красное, а не синее. Бесполезные шелка, драгоценности, впрочем, зачастую ободранные еще с живых взбунтовавшимися варварами. Впрочем, судя по тому, что он уже успел услышать, может статься, что этот так называемый "культ Укуля" на самом деле сохранил верность своим господам. Вот только не тем, которые ожидала Столица.
- Я не смогу спасти их всех, - сказал себе Укуль Илай, уже зная, что правда. Еще он вспомнил жертвенники в Альт-Акве и то, как дикари рубили на них головы пленным, а он сам вынужден был смотреть, неспособный даже перебить чужое плетение и развеять проекцию с передатчика.
Он подозвал дружинников, вылез из пролома и пошел к толпе, на ходу поправляя шлем. За этот сезон Илай успел разочароваться в этом символе своего звания. Шлем был вычурный и декоративный, с непрактичными крыльями и преломляющими свет кристаллами. Такой же, каким Лорд-командующий все чаще чувствовал себя. Но сейчас эта красота пригодилась.
Он и его люди начали восстанавливать порядок, командами, окриками, ободрением, а иногда и просто ударами и затрещинами. Задача казалась неподъёмной, но как-то неожиданно начала претворяться в жизнь. Возможно, откровения последних дней заставили его утратить веру в сородичей больше, чем они того заслуживали.
- Эн-ши, лорд Хартанг изрек, что мы сюда только за калориями и магией, - дернул Илая за рукав следопыт из федератов. Илаю некогда сейчас было разбираться в варварской экспрессии, но ему показалось что южанин встревожен еще больше, чем по дороге сюда, - У нас мало конских сил. Кан-Каддахи вступают.
- Я еще не ваш вождь войны, - огрызнулся Илай, - И даже если стану им, то точно не ценой того, что бросил здесь доверившихся вождям нашего клана!