Когда герои вернулись в Коррэнстал, Дорэл Матэвэл велел открыть большинство бочонков, хранившихся в семейном погребе. Забили дюжину голов скота. Кухарки из местных потратили несколько дней на приготовления кушаний.
Местные любили молодую госпожу. Она проявляла доброту к людям, была ближе к ним, чем кто-либо из власть имущих. Не было и дня, когда бы Каталин не пришла в деревню, чтобы раздать хлеба бедным семьям. Люди помнили.
Поэтому, когда Карл Тоффенбах и остальные привели полуживую, еще не отошедшею от случившегося княжну, обрадованный народ вывалил из домов, качая на руках храбрецов. Те, надо сказать, не тушевались и охотно травили истории о своем приключении, с каждым разом увеличивая снесенные головы гурлоков. Молодой Дилан принес одну такую, чтобы пугать детей. Ганс и Тилли во все глаза смотрели на здоровенные клыки и высунутый из пасти шершавый язык. Правда, развлечение быстро им надоело, и дети переключились на таинственного пришельца, что увязался за Каталин словно собачонка. Лучник безуспешно пытался продать трофей местному корчмарю, но тот не желал иметь с головой ничего общего. Это злило Дилана и он грозился пойти в Душилесье и привести живого гурлока в деревню, чтобы запустить того в корчму.
-- Вот чудила! - пискнул мальчик с веснушками на носу и тут же зажал себе рот – вдруг суровая Фригга услышит и прогонит их с таких удобных насестов.
На мальчика шикнули. Дети наблюдали за тем, как Каталин терпеливо и без тени раздражения учит чужака говорить.
Спасение молодой княжны праздновали три дня кряду. Текла по усам пенная брага, соленья да вареные рульки передавались по рукам. Запахом квашеной капусты наполнились как коридоры, так и отхожие места. Все чествовали Каталин и ее спасителей. Дорэл Матэвэл, сидел с непроницаемым выражением лица. Он отсыпал щедрые деньги четверке и по-отечески журил беспечность племянницы. Но многие отмечали, как тот расстроен. Еще бы. Еще пара лет и Каталин сможет самостоятельно управлять целым княжеством, а дядя отойдет в тень.
Дети вились возле Каталин и засыпали ее расспросами. Было ли ей страшно? Что с ней хотела совершить мавка? Неужели странный парень и его волк действительно сумели одолеть по меньшей мере пятерых гурлоков?
Княжна улыбалась и давала им по конфете, чтобы хоть ненадолго перебить любопытство. Каталин привязалась к незнакомцу. Она всерьез считала его героем наравне с дядями Карлом и Уоллесом. Поэтому, никого не слушая, взяла над ним шефство.
-- Он бесполезен, - говорил госпоже Вихтар. – Да проклянет Ремесленник слугу своего, я пытался научить паренька, но он лишь смотрит пустыми буркалами, да пропускает науку мимо ушей. Пустая оболочка, а не человек. Вот что я скажу, лучше бы отдать его в магистериум. Пусть плетцы проведут опыты, да узнают, что с ним такое. Никогда не видел таких людей.
-- Я бы с радостью отдала им на опыты вас, - отвечала ему Каталин. – Пусть узнают, почему молитвы к Шестерым ушли в пустоту. И у него есть имя, Вихтар. Назовите его!
Они спорили как раз во время очередного урока, так что Тилли прекрасно слышала каждое слово.
-- То, что вы дали ему кличку, как щенку, еще не делает его…
-- Назовите!
-- Сальватор, госпожа, - вздохнул жрец.
-- Знаете, что оно означает?
-- Конечно! Я вам не какой-нибудь сбрендивший отшельник. Декаду своей жизни отдал, познавая тайны Птаха в Небесной Кузне… Сальватор на языке последней империи значит Спаситель.
-- Именно так, Вихтар, - кивнула княжна. – Этот человек не пустышка. Я дала ему имя. У него есть храбрость, чего нет у тех, кто отсиживался в Коррэнстале, считая меня погибшей. И, в отличие от Шести, он не бездействовал, когда я нуждалась в помощи.
С каждым ее словом жрец Ремесленника все глубже опускался в поклоне, уступая молодому напору.
-- Я бессилен, госпожа, - пролепетал Вихтар. – Он слаб умом. Я, конечно, могу научить его чистить отхожие места да следить за псарней…
-- Он научится, - отрезала Каталин. – Я его научу.