- Вот значит как, - Кан-Каддах оперся на меч, чуть, нехарактерно, сгорбившись.
- Вот значит – так, дан. Я тебе больше скажу, даже те из несчастного клана, кто не был в тот день в городе, вдруг стали отправляться к предкам. Понятно, что община была старомодная и излишне почитала долг кровной мести, даже если ради него надо напарываться на нетопыриные жала… Но все ж таки, даже для них это чересчур. От пискунов до старцев, дан.
- А потом я возвращаюсь домой и в первый же день убиваю в поединке последнего из Иниэшей, - процедил Кан-Каддах, прикрыв глаза, - Славная же у Норхада теперь репутация.
Бледный полукровка развел руками, сам мол понимаешь.
- Если тебя это утешит, нетопырчик, то иных такая бескомпромиссность впечатляет. Пока я за шкирку тащил твоего братишку к князю, он мне пел, что это только начало. Исцеление слабости. Прополка сорняков. Алое искупление. Вы, мол, еще покажете истинное величие духа. И тебя в пример приводил. Похоже, ты его восхищаешь.
- В пекло такое восхищение. В пекло Цордана. Мне надо было лучше целиться в той котельной.
- Но ты промазал, - сверкнул совсем еще новыми клыками в ухмылке оборотень-маг.
Аэдан не стал ругаться. И бить тоже не стал. Это было непривычно.
- Ну что, дан, как подозрительный тип подозрительному типу говорю – отсюда я, пожалуй пойду своей дорогой. А вы с карманным карантинничком – своей. Все при деле, всем – весело…
- Куда? – возмутился Кан-Каддах, вскидывая двуручник на плечо, - Я лишь предался мыслям о тяжелом. А вовсе не закончил с тобой говорить.
Обозленный Ханнок решил, что и впрямь готов немного побыть карманным карантинником и загородил выход бледному козлогарку… дракомагу? Колдоленю? Несмотря на невеселую в общем-то ситуацию, сарагарец поймал себя на том, что придумывать хмырю прозвища ему нравится.
А вот то, что надо было теперь следить и за снежным чудищем оказалось неожиданно неприятно. Он успел привыкнуть к этой зубастой морде.
- Спираль, кресты и вилка, вот почему вы не можете оставить меня в покое? – простонал Коннот.
- Как Хал-Тэпу удалось заставить тебя сбежать от Ордена? Не отпирайся, это не было нормальным.
Чудо-оборотень сразу съежился, как кот от пинка, растерял свирепость. Внезапно стал каким-то совсем молодым. Ханнок вспомнил, что памятная урна на полке изображала того еще огарочьего юнца, даже с поправкой на внешнюю кровь.
- Я еще раз повторяю, что не собираюсь использовать знание во вред тебе. Отвечай!
- Я… не знаю! - почти проскулил Коннот, похоже, искренне. И похоже, его пугала не только неизвестность, но и просто страшно было об этом вспоминать. Ханноку стало его даже чуточку жаль.
- Ты справился с тем, что не знаешь? – не поверил Аэдан. Ханнок подумал и не поверил заодно.
- Это побочный эффект от лечебных плетений, - забормотал Коннот, затравленно ворочая рогатой башкой, - Отец гонял через меня самые разные диапазоны, пытаясь заставить проклятое мутирующее мясо жить, а не распадаться своими же силами… Однажды я сорвался с поводка и едва не выскочил из своего подвала на улицу… Он же нарушил закон, меня должны были отправить в зверильню, а там бы я точно подох… И хуже, я же мог задрать кого-нибудь… родню… я и его ранил… И тогда он крикнул "остановись!", шарахнул по мне первым небоевым плетением, что попалось на ум. И я... послушался.
Коннот облизал длинным языком губы и продолжил, отдышавшись и справившись с собой.
- Уже потом мы по обоюдному согласию повторили опыт. Но быстро прекратили изучать плетение дальше. Это страшно, Кан-Каддах. Это было очень страшно. Как для меня, так и для него. Таким силам не место на Этлене. Не говоря уже о том, что за такое знание с нами может сотворить твой отец. И тогда мы окончательно решили – Велч Айлиль так и не пережил озверения. Чуда не случилось. А что до того, в город приехал недавний оборотень, Коннот из рода Гваи, который очень не любит говорить о прошлом, то это не ваше дело.