Зверолюд провел пальцем по щеке, ощупывая растущую щетину, еще мягкую, ни разу не тронутую бритвой. У него начала расти борода. Хотелось верить, что с ней он будет похож на тигра или льва, или хотя бы балаганного оборотня-волколюда, а не козла. Предыдущие наблюдения за местными демонами (Кау сохрани, похоже – что и демоницами тоже), демонстрировали полный спектр вариантов. Впрочем, это хоть поправимо лезвием.
Еще Ханнок надеялся, что в комплект второй молодости не входят прыщи. Не хотелось переживать это дело заново, да еще и, прости предки, мутантом.
Когда он зашел в залу, там уже трапезничал Аэдан, привычно ранний и мрачный. Он как раз преломлял лепешку, а судя по движению, предпочел бы сворачивать шеи.
- Утро – доброе? – осторожно поинтересовался Ханнок.
- Необыкновенно. Как и ночь, похоже. Народ все гуляет вокруг этого дома, дышит прекрасным горным воздухом. И не скажешь, что осада.
Сарагарец подошел к окну. У забора с противоположной стороны улицы маячил бледный крылатый дракозел, в черненых кожаных доспехах, при копье. Со спиленными рогами, в шлеме. И странных круглых очках на морде… Или это все же дракоза? Тьмать, он только начал привыкать к собратьям по озверению. После ночного разговора опять придется начинать сначала.
Рогатый снаружи заметил, что его разглядывают и жестом порекомендовал прекратить. Весьма экспрессивно. Сам пялиться на дом не перестал. А со стороны городской стены донесся перещелк огнестрела.
- Разве этим… людям не полагается защищать свой дом? – оскалился оскорбленный Ханнок.
- Они и защищают, - Аэдан бросил раскрошенный, так и не укушенный ломоть обратно на тарелку, - От Кан-Каддахов.
- Ты поэтому злой?
- Не совсем. Осторожность – княжья добродетель. После того, что отец устроил в Кауараке, я себе-то теперь не доверяю. Но, сто аскетов ему на банкет, это уже перебор. Когда вы с доком ушли спать, вон та бледная морда ночью приземлилась на крышу и пыталась влезть в мое окно.
- Приземлилась? – уточнил Ханнок, припоминая собственный неудачный опыт полетов.
- Да. Пока есть время, запоминай – такие легкие, но полностью закрывающие тело доспехи носят летуны. Видишь, вон там заметна подбивка мехом? В полете холодно. И на глазах у него защитные линзы. Да и сами крылья – тренированные.
- Так он сам Кан-Каддах?
- Ага. Такой же как Доннхад, тьмать его, - сказал Аэдан, - Знаю я этих оленей. Сойдан может и побывал в их предках, но мне, да и тебе, голову они открутят с радостью… Кстати, не будущее, осторожнее с именем моего клана.
Ханнок отошел от окна, пододвинул хвостом стул, сел.
- Какие у нас дальше планы?
- А это уже не мне решать, - отмахнулся Аэдан, - У них тут веселье, орденский праздник, а я сижу в гостях и пью какао!
- Ты сам говорил, что горцы справятся без нас.
- Справятся. Отлично справятся. Но пока они не справились, я не могу попасть домой. Я там пятнадцать… уже шестнадцать лет не был!
Ханнок задумался, что ответить. Так и не решил до того момента, как по ступеням лестницы зацокали когти и в залу ввалился Караг, черный, лоснящийся и довольный жизнью. Сейчас он из всех них был самым респектабельным, официальным и вне подозрений. А потому он сразу же из башни умчался на гильдейское подворье, где и провел ночь. И оружие ему вернули – из нового саадака торчало плечо фамильного тейварского лука. Видимо, от того кот такой и радостный.
- Привет! – рявкнул кентавроид, с порога кинул Ханноку продолговатый сверток. Тот едва успел поймать. А когда развернул, то нашел там давешний, трофейный клинок. Уже заботливо очищенный и в подобранных ножнах. Аэдану его оружие варау швырять остерегся, подошел и передал как положено.
- Вернули-таки… - процедил Кан-Каддах, придирчиво осматривающий лезвие.
- Да с чего не вернуть? Я тут поболтал с народом, мы произвели хорошее впечатление. Почти герои! Как ты вскрыл того культиста, а? Народу ты понравился. И князю тоже.
- Напомни мне сказать князю комплимент, он все равно не потерял бдительности. Хотя надзор и был назойлив.
- Какой надзор? – нахмурился пантерочеловек.
- Я о том бледном хмыре, который торчит снаружи! – Аэдан еще не успел подобреть.
- Каком хмыре? Нет там никого!
Кан-Каддах рывком вскочил, посмотрел в окно. Выругался.
- Чего это с ним? - спросил кот Ханнока.
- Нервная ночь. Лазают всякие, - ответил сарагарец, - Хорошо хоть сегодня меч вернули, я и сам теперь этому рад.
- Вообще-то еще вчера, - признался гильдеец.
- Вчера?
- Ну да, я хотел еще вечером забежать, закинуть, но… мы там отмечали удачное отражение штурма.
- Балда, - ругнулся Кан-Каддах, похоже без хоть какого-нибудь клинка под рукой чувствующий себя едва не голым, - А если бы вылазка?
Кот покаянно прижал уши. Затем словно спохватился:
- Да и еще, этот змей, Хашт, когда передавал, сказал, чтобы мы шли в баню… Нет, это я серьезно.
- У нас вообще-то война, - не поверил ушам Ханнок.
- У них война. А нам даже лучше – очередей не будет. О, а тут у вас что?
Кентавроид прошлепал лапищами к столу, снял блюдце с оставшегося после церемонии кувшина.
- Ух ты, какава!
И тут же приложился. Но сразу отлип, обиженно фыркнул.
- Эй, она горькая! Почему она горькая?
- Иди в баню, Караг, - отмахнулся Аэдан, - А мы догоним.