[Винкельрид]

Долго думал, выкладывать этот рассказ или нет, поскольку сам я вижу его ошибки, кое-что мне самому не нравится, но, чтобы не идти супротив истории, я не переписываю его заново... Решил выложить. Били меня за него крепко и жёстко, но я готов терпеть ещё. Прошу... Дату написания не указываю преднамеренно, дабы не смущать читателя)

Скрытый текст - Метла, котёл и магическое зеркало:

МЕТЛА КОТЁЛ И МАГИЧЕСКОЕ ЗЕРКАЛО
Разве это – зима? Неделю исправно трещат морозы, светит пронзительное солнце, лоснится и сыплет искрами снежный наст, а потом вдруг на небе что-то ломается, наползают стылые тучи, и меркнущий пейзаж оккупирует печальная слякоть. И так – без конца...
Сейчас как раз начался морозный период, что несказанно обрадовало честной народ. Он как раз готовился провожать зиму в последний путь реками ледяного пива и незатейливыми потешными развлечениями, вроде весёлого лазания по столбу за сапогами или увлекательнейшего поднятия гирь.
Новый район, приютивший меня совсем недавно, относился к веселью с беспричинной лёгкой неприязнью, как старушки к гоняющим мячик пацанам. В пахнущих свежестью подъездах скрытничало эхо, большинство квартир пустовало, а малочисленные жильцы не торопились знакомиться и ходили мимо друг друга, как чопорные анекдотичные англичане.
Дни ползли безмятежные и гладкие – ну прямо последняя серия мексиканского «мыла». Тоска с ленцой протискивалась в душу. Казалось, затеивается та жизненная полоса, что носит колоритное название «безрыбье». Слово это, как и многие слова из великого и могучего, тащит целый ворох оттенков: тут тебе и уныние, и отсутствие денег, и скверная погода, и отключенная, в связи с тем-то и тем-то, горячая вода, и… Перечислять можно долго, на то оно и безрыбье, чтобы философствовать, уныло прогуливаться по рыхлой каше снегольда и терпеливо ждать тепла и света, опять же – в любом проявлении.
Я принуждал себя выползать на улицу. Приходилось уподобляться сказочному старику, раз за разом забрасывать невод, упрямо игнорируя негодный улов. Старику, как известно, в конце концов, повезло, он поймал свою золотую рыбку. Или, во что верится больше, рыбка поймала его – сомнительно, что столь могущественное создание запуталось в банальнейшей сетке – посмеялась, поигралась, и отослала к разбитому корыту.
Синдром разбитого корыта доставал меня ежедневно. Я боролся, как мог, но пока проигрывал. Любимым словом для меня стало «ожидание». Зная, что скоро должно случиться что-то важное, я ждал упорно и настойчиво.
* * *
Это была простая метла, но я обратил на неё внимание, и даже остановился – рассмотреть получше.
Только потом, одна за другой, в голову стали приходить оправдания подобного поведения. Во-первых, как ни крути, а зимой мести особенно нечего; во-вторых, я ни разу не видел возле дома дворников; в-третьих, и это было самое главное: метла была необычной – новой, любовно отполированной, с идеально прямой палкой, тщательно подобранными ровненькими прутьями, привязанными не какой-нибудь верёвкой или проволокой, а тонкими веточками, нижняя часть рукоятки обмотана уплотнителем из мягкой резины.
Метла мирно подпирала дверь мусоропровода, но мне вдруг стало неуютно, словно вспомнилось что-то из прошлого. Или из будущего. Воспоминание, невыносимо яркое, как фотовспышка, улетучилось быстро и безвозвратно.
Так я и стоял, уставившись на это чудо природы, когда объявилась хозяйка, худенькая беспокойная девчонка в длинном демисезонном пальтишке с глубоким капюшоном, в ботинках, похожих на солдатские «берцы», с крошечным рюкзачком, пережившим моду и странным вычурным медальоном на голой шее.
Мы посмотрели друг на друга, после чего она спокойно забрала метлу и скрылась в подъезде.
* * *
Тем же вечером в мою дверь позвонили. От неожиданности я вздрогнул: звук был неприятный – вибрирующий и тяжёлый, как лопнувшая басовая струна, – и я услышал его впервые.
Щёлкая замком, я почему-то подумал о хозяйке метлы, однако предчувствие обмануло. За дверью не было никого.
Я хмыкнул и прислушался. Надеялся услышать детский смех и удаляющийся топот: в подъезде, гулком, как пустое ведро, любой звук усиливался многократно... Ничего.
Я цензурно выругался, и зачем-то высунулся подальше на площадку. Тут же сердце ойкнуло: возле самой стены, в непросматриваемой даже в глазок «мёртвой зоне», сидел большущий чёрный кот. Он смотрел на меня яркими хризолитовыми глазами.
- Ты, что ли, звонил? – глупо пробормотал я.
Кот, разумеется, не ответил, хотя мне почудилось, что усами он шевельнул не просто так.
- Ты чей? – продолжал я допрос. – Где живёшь?
Он буравил меня взглядом ещё ровно секунду, потом вальяжно потянулся и побрёл к лифту.
«Он ещё и по порожкам не ходит?»
Очень хотелось пойти за ним и посмотреть, как наглая зверюга будет нажимать кнопку, но я не поддался. Перед тем, как скрыться за углом, кот неторопливо обернулся и тихо зашипел.
- Пошёл вон. Ещё раз придёшь – получишь пинка.
Я оглушительно захлопнул дверь и закрыл глазок ладонью. Так было проще заставить себя не посмотреть. Почему-то казалось: этого нельзя делать ни в коем случае.
* * *
Мысли о метле и коте не давали мне покоя.
Попытки докопаться до причин родившейся тревоги ни к чему не привели. Я промаялся пару дней и стал забывать о дурацких вещах, которые выбивались из масляной обыденности. К тому же, в голову мою помаленьку набивались проблемы житейские: сбережения таяли, как неопрятный снег на мостовой, а прибыли ждать было неоткуда. Я вовсю занимался поисками работы: покупал газеты с объявлениями, въедливо просматривал их, иногда даже куда-то звонил, если предложение казалось подходящим, но без энтузиазма, больше для очистки совести. Ну и, конечно, это помогало ждать…
Однажды, прогулявшись с утра до газетного киоска, я уже по дороге начал изучение объявлений. Через пару минут отыскалось несколько потрясающих предложений, начиная со «склеивания конвертов на дому» (от 9 тыс. руб.) и заканчивая «помощником лаборанта» (1 тыс. руб., в перспективе – выше). Я понял, что смертельно устал от этих никчёмных поисков, перевернул ненавистную страницу и напоролся на такое объявление:
«Избавление от любого магического воздействия (порча, проклятие и т.п.). Уничтожение кармических влияний. Снятие всех видов зомбирования. Стопроцентный результат. Маргарита».
Само по себе, оно не было чем-то из ряда вон выходящим: в последнее время ясновидящих, целителей, гадателей и прочих паранормальных магиков развелось предостаточно. Привлёк внимание адрес: мой новый дом, и даже мой подъезд. Я живо представил квартиру, окуренную благовониями, хозяйку в глянцевом атласном халате цвета маренго с яркими драконами на спине, делающую пассы над стеклянным шаром, небрежно рассыпанные по столешнице карты Таро и молчаливого слугу – негра. Так глупо, что даже и не смешно.
Возле подъезда пожилая женщина в траурном платке, с такой же, как у меня, газетой в руке, старательно жала кнопки домофона.
«К нашей колдунье собралась, не иначе!» - подумал я, усмехнулся и прошёл мимо.
* * *
Насильно провожаемая зима уходить, однако, не спешила. Даже наоборот: отправила в бой все свои резервы в лице промозглого ветра, язвительного колкого снега и ловкой позёмки, превратив мои утренние прогулки в безжалостную борьбу с самим собой. Обычно я укладывал на обе лопатки ту свою часть, что требовала тепла и комфорта, и гордо шествовал по шевелящейся снежной простыне, незлобиво поругиваясь в адрес Борея. Как бы то ни было, возвращения под защиту подъезда я ждал с нетерпением.
Стандартно отряхнувшись от снега, я по привычке придержал закрывающуюся дверь – бесполезное действие, ибо магнит всё равно заставляет её хлопать, – направился к лифту, и едва не споткнулся обо что-то чёрное и объёмистое.
По тому, как медленно стало течь время, понял: случилось нечто серьёзное. Я перевернул тело. Та самая женщина с газетой. Настроенный на выполнение гражданского долга - «скорая», милиция, - я потянулся к телефону. Одновременно наклонился пониже, чтобы убедиться: «скорая» уже ни к чему, помощи женщине, по крайней мере, скорой и медицинской, не требовалось.
Я резко выпрямился. На мгновение потемнело в глазах. А потом вдруг из глубин сознания вынырнула и запылала такая отчётливая картина, что я вздрогнул всем телом и загрохотал почтовыми ящиками, громоздящимися на стене.
Я увидел молодую девушку со старушечьим лицом...
Яркие клинки и жгучий песок...
Лоснящуюся кровь, тёмными струйками стекающую по подбородку смуглого черноусого красавца...
Вырванные с корнем узловатые и громоздкие дубы...
Людей, безобразно крючащихся на медленном огне...
Свинью с человеческими глазами...
Безрукого синегубого висельника с вороном на плече...
И огромного, отвратительного в своём человекоподобии, чёрного козла…
Я с трудом устоял на ногах. Почти неосознанно нащупал нательный крест. Это помогло. Видение исчезло, вернулась способность соображать. Приказы, отдаваемые разумом, я исполнял беспрекословно, нисколько не удивляясь и не мешкая: «Достать из кармана носовой платок. Опустить его на лицо мёртвой женщине. Подержать секунду. Спрятать в карман. Поднять правое веко. Посмотреть в мёртвый глаз. Повторить ту же операцию с левым глазом. Расстегнуть верхнюю пуговицу на пальто. Сорвать с шеи странную штуковину на цепочке. Спрятать в карман. Проверить запястья на предмет браслетов.
Уйти, не дожидаясь появления зевак.
* * *
Я стоял напротив окна, смотрел сквозь небо и, как тот старик, кидал невод в жемчужную гладь своего сознания, силясь выудить хоть что-то.
Странно, что до этой минуты я не думал о своём прошлом, несмотря на «синдром разбитого корыта», который подталкивал меня к этому постоянно. Почему я оказался здесь, в этой новой квартире на окраине города? Откуда у меня деньги и вещи? Как меня, наконец, зовут? Это было даже интересно и походило на игру. Невод цеплял тину и услужливо подсовывал мне какие-то причёсанные обрывки: школа, армия, знакомые, дальние родственники… Они, насквозь фальшивые, походили на образы из давным-давно прочитанной и ещё не до конца забытой книги.
Настоящих, живых воспоминаний было мало, правда, меня это нисколько не расстраивало. Я совершенно чётко осознал незначительность теперешней жизни, по сравнению с тем, что было когда-то или, возможно, будет…
Вернувшись к утренним событиям и мёртвой женщине, я уже не испытывал неуверенности и страха. Напротив, у меня, что называется, чесались руки. Я, как поэт Бездомный с иконкой и свечечкой, точно знал, куда идти и где искать злодея – «консультанта». Кажется, моё ожидание завершалось. Я пробуждался…
* * *
Подъезд, всегда светлый и громогласный, сейчас казался мне мрачным погребом. Тянуло дымом и жжёной серой. Лазоревые стены, пока ещё не испестрённые автографами бойкой молодёжи, уже впитали неприятный запах и померкли. Я безошибочно шёл по следу, не скалил клыки и был спокоен. Как опытный охотничий пёс. Чем дальше я шёл, тем настойчивее вспыхивали в голове весёлые огоньки, которые несли с собой нечто новое и, одновременно, очень привычное.
Я нашёл нужную дверь и надавил кнопку звонка. Открыла какая-то тусклая женщина, но я пришёл не к ней. Она это почувствовала и безвольной куклой привалилась к стене, освобождая дорогу. Я посмотрел в её глаза. Они не выражали ничего: ни удивления, ни беспокойства, ни даже страха, только тупую покорность. Так было надо. Для меня и для неё.
Дверь в квартиру отворялась тяжело, будто кто-то изо всех сил тянул её на себя с другой стороны. Но она открылась – добрый знак! Прямо напротив входа висело зеркало, краем глаза я заметил того, кто вошёл. Я не узнал его – ещё один добрый знак...
- Вы к кому?
Девчонка увидела во мне не просто непрошеного гостя. Я без труда читал её мысли. Неуверенность. Замешательство. Страх. Догадки. И страх ещё больший.
- К тебе.
- По объявлению?
Она спросила и сморщила нос, понимая, что сморозила глупость.
- Проходите…
Я прошёл в комнату. В углу стоял чёрный лакированный стол с витыми ножками. На нём я разглядел пухлый обшарпанный гримуар, круглое зеркало, нож с рукояткой, обёрнутой кожей, карты Таро, и ещё кучу прочего хлама. Взгляд остановился на метле, прислонённой к столешнице. Девочка заметила.
- Это…ну-у…
Я посмотрел на неё, и невольно отшатнулся. За её спиной угрожающе колыхалась сумрачная Тень. Теперь всё встало на свои места: я понял, почему кот не встретил меня на пороге.
- Зачем тебе это?
- Метла?
- Нет. Зачем тебе всё это? Ты знаешь, кто за этим стоит? Ты – не глупая, не запуганная, не озлобленная, не разочаровавшаяся в жизни… Она, твоя жизнь, только началась. Так зачем ты это сделала?
На этот раз она, кажется, поняла. И ответила она совсем не как чёрная ведьма, отправившая на тот свет человека, а как маленькая растерянная девочка:
- Мне было интересно. Это было похоже на игру. Хотелось попробовать, получится или нет…
Игра… Попытка доказать что-то всему миру. Желание сразу, в одно мгновение, прыгнуть высоко-высоко, обрести крылья, пусть даже сотканные из теней. Мне было это знакомо. Сотни лиц, сотни душ стремились к этому, пьянели от бурлящей в жилах силы, истерически хохотали, брезгливо отряхивая обрывки невидимых пут повседневности, возводили замки из пепла, принимая их за гордые тёмные дворцы, и едва ли половине из них удалось в итоге спастись.
Я видел то, что она видеть не могла: Тень сгущалась, чернела и принимала истинное обличье. Огромная, под потолок, фигура положила лапы на худенькие плечи девочки, оскалила клыки.
Девочка не ощущала прикосновения, но чувствовала вздымающуюся волну ярости, из её груди вырвался нечеловеческий вой. Ведьма метнулась к столу и среди причудливых артефактов отыскала нож. Медальон, слабую копию которого я недавно снял с шеи трупа, мерзостным пауком выполз из-под её одежды. Тень протянула ко мне лапы.
Они не могли ничего со мной поделать, потому что я уже знал: меня оберегает тот, кто намного сильнее не только ничтожной Тени, но и её Хозяина.
- Остановись, Маргарита, - сказал я, приближаясь к чудовищному созданию, каким сейчас была ведьма с её «покровителем». – Я помогу тебе очиститься от этого…
Она снова взвыла и ударила. Я этого ожидал, легко уклонился и перехватил запястье, почти ласково провёл ладонью по тыльной стороне её кисти, отбирая нож, и сразу же отбросил его в дальний угол. В этом оружии скопилось достаточно злой силы, способной навредить не только беззащитным смертным: на первых порах Хозяин Теней щедро раздаёт дармовое могущество, чтобы потом затребовать страшную плату. Захватив цепочку медальона, я рывком притянул ведьму к себе и прошептал всего два слова, которые, как могучий порыв ветра, оторвали от неё зловещую Тень. Девочка без чувств рухнула на пол, но Тень и не думала исчезать, она отчаянно боролась за душу, уже почти подчинившуюся ей.
- Ты понимаешь, с кем имеешь дело, не так ли? – спокойно спросил я.
- Храмовник? – прошипела тварь.
Я промолчал. Храмовников давно не существует. Порочный король и Папа, которых Хозяин Теней дёргал за ниточки, стёрли Орден с лица земли, жестокие костры выжгли его дотла, а худая молва довершила чёрное дело. Но то, что они упустили брата из Булони*, свело на нет все старания – он унёс с собой реликвии и Дух Ордена, и нашёл, кому это всё передать…
Тень пыталась придвинуться ко мне, но раз за разом отступала, натыкаясь на невидимый барьер.
- Она сама… сама призвала меня! По доброй воле! Вслушайся в эти слова. Суди её, оставь её мне! Каждый волен выбирать свою судьбу!
- С каких это пор адские отродья начали торговаться с воинами Света?
- С тех пор, как ваши подзащитные людишки принялись безбоязненно и добровольно поклоняться моему Хозяину! Они принимают это за игру! Им нравиться бравировать этим! С тех пор, как богохульство стало нормой, когда ложные знания встали над духовностью! Они думают, что знают всё! Они копаются в Святых книгах и радостно выуживают оттуда погрешности и оговорки! Они возрадовались и возгордились, они открыто смеются над тобой и тебе подобными!
- Но твой Хозяин этому не рад, верно?
- Мой Хозяин… Он исполняет то, что от него требуется. Он ненавидит таких, как эта дура, сильнее, чем святош. Но я так высоко не летаю: мне позволяется всё, и я их обожаю, этих глупых и покорных тварей. Они думают, что обретают Силу и Свободу, и не понимают, что заковывают себя в кандалы на веки вечные!
- Не переусердствуй, раб. Может, имя тебе Легион, но, по-моему, ты недостоин вести в бой даже центурию. Ты больше не властен над этой смертной. Изыди, дух ереси, исчадье ада, приговорённый к вечному огню!
Он усмехнулся, ощерил клыки, и начал таять.
- Я уйду… Вот только надолго ли? Она почувствовала Силу, ей захочется ещё... И тогда я вернусь!
Я промолчал. Я больше не сказал ни слова. Я знал, что он прав.
Девочка, которая только что погубила чужую душу и едва не рассталась со своей, пошевелилась и застонала. Я сорвал с её шеи медальон. Что окажется на его месте завтра? Я не имел права решать за неё, я мог только надеяться...
*Пьер Булонский – тамплиер, командор Папской Области, адвокат Ордена на скандальном процессе. Пропал без вести в 1311 году.