Анна замерла. Я знала, что никогда до этого ей не приходилось выступать на людях с речью, но этого требовал момент и, несмотря на отношение девушки к напыщенным словам, ломать традицию было непозволительно.
— Спасибо, что принимаете меня вновь. Ваше участие спасло меня. Хоть я родилась вдали от сюда, вы воспитали меня... и до сих пор не забываете. И вот я снова здесь.
Вокруг было спокойно, и девушке не приходилось повышать голос. Она говорила размеренно, оглядывая пространство. Я поднялась, чтобы подвести итог сказанного:
— А сейчас пусть начнется пир! И увидят все, как мы приветствуем своих воинов!
В тот же миг раздались торжествующие крики амазонок, они вскакивали и поднимали вверх мечи, палки или просто кулаки в знак приветствия. Откуда ни возьмись послышались звуки сабаров и мелодичные напевы дудочек — праздник обещал отличиться размахом. После обычного приветствия девушки схватились за руки и выстроились в огромный хоровод, который задвигался под звуки лесных инструментов, а на паузах резко останавливался. Амазонки тогда делали два притопа, хлопок и поворот, после чего вновь хватались за руки, и кружение повторялось вновь.
Сабары били ритм непрерывно, амазонки перед нами проносились в безумном танце, я наслаждалась зрелищем — такие праздники в последнее время стали редкостью, поэтому сейчас оно приносило мне неподдельную радость. Увлекшись наблюдением за пляской, я не сразу обратила внимание, что Анна так и осталась, безучастная, на своем месте, устремила взгляд в одну точку и почти не шевелилась. Совсем забыла, что для моей подруги такой обычай, вероятно, казался дикостью. Я спохватилась:
— Анна, дорогая, не пугайся! Это традиция, они выражают почет тебе, — она не шелохнулась. Я повернула голову в ее сторону и заглянула в лицо. Она щурила глаза и смотрела прямо перед собой, не выражая эмоций. И лишь проследив за направлением ее взгляда, я поняла причину ее безмолвия.
— Так, стоп, Анна! Сядь. — Я взяла ее за плечи и силой усадила на место. — Будешь на него смотреть, весь праздник пропустишь.
В это время к уже привычному шуму барабанов и дудок добавился резкий и протяжный звук рога — приятный знак.
— Сейчас нам принесут угощения.
— Вероника, а ведь он не сводит глаз с меня. Среди всего хаоса толпы Ларс четко смотрит сюда.
— Еще бы, Анна! Ты в центре! — я воскликнула. — И, насколько мне известно с твоих слов, ты его уже однажды убивала. Очевидно, что он вынашивает месть!
— Госпожа, — Кейра появилась незаметно, — все угощения готовы. Разрешите начинать?
Я кивнула:
— Безусловно. Отдай распоряжения, а пока ответь мне вот на что. Кейра, что у нас с Ларсом? Озвучь-ка для Анны последние новости.
Казалось, девушка слегка опешила, но отчеканила беспрекословно:
— Как вы распоряжались, госпожа, за ним смотрят три амазонки: одна с башни часовых, другая с центра хоровода, третья из леса, за его палаткой. Будут еще указания?
Я повернулась к Анне, в ожидании ответа от нее. Но она отмахнулась:
— Нет, не будут, Кейра. Ступай. И отмени слежку, пусть немного поразмыслит о причинах ее внезапного отсутствия.
Я уже раскрыла рот, чтобы возразить, но Анна говорила твердо и, ожидая моих возражений, подвела под указом черту:
— Не говори, будто ты думала, что он об этом не знал! — И уже повернувшись к помощнице, закончила. — На этом все!
Кейра искоса глянула на меня, как бы уточняя, не против ли я вышесказанного, на что я лишь махнула рукой, отправляя ее исполнять поручение.
— Кто-то входит во вкус, я смотрю.
— Вероника, я здесь. Все смотрят на меня. Мне ужасно неловко находиться на всеобщем обозрении, несмотря на теплоту приема, этот праздник, это все...
— Ты вообще не должна беспокоиться об этом! — я встрепенулась, но сразу замолчала, глядя на амазонок, преподнесших нам стол с яствами, а, подняв с него кубок с вином, перевела разговор в нужное русло. – Что ты задумала? Наоборот, пускай Ларс считает, что он на прицеле постоянно!