Лагерь спал. Спали строители крепости, утомлённые непосильными работами. Спали трулли и видели сны про сытую жизнь, в которой всегда есть кусок хлеба и мясо по праздникам. Уснула, сморенная посылами, стража. Это была тихая, тихая ночь и даже собаки молчали.
Только тогда у лодок собрались отряды Асмуда и Рулава. Вёсла накрепко обвязали тряпками, чтобы поменьше шуметь, и сами не зажигали огней, доверять свету луны. Норманны деловито занимали места на лодках. Спокойные, завсегда привычные к разбою.
Ладьи отходили от берега, поднимаясь вверх по реке.
– Сколько ты пообещал дозорным? – спросил Асмуд. – Как по мне, надёжней перерезать пару лишних глоток.
Рулав покачал головой.
– Зачем нам проблемы с кровной местью? Хочешь, чтобы на нас ополчилась вся Скандинавия? Нет, горсть серебра и посулы берут даже самые неприступные крепости.
Накануне соратники долго спорили, решая, как быть дальше. Асмуд предлагал разные вещи, одну хуже другой. То зарезать конунга во сне, то вызвать его на поединок. Глупо, наивно, бессмысленно. Ну, убьёшь Рорика, что дальше? Не солоно хлебавши, возвращаться домой?
Гнев выветрился с остатками хмеля, оставив растерянность.
– Может, Харальд и прав. Может, настоящий Рорик не стал бы церемониться с этими толстосумами. Ощипали бы их и жили каждый в собственном дворце. А вместо этого – бесконечная стройка. Я, Асмуд, сын ярла должен рыть ямы! Что он позволяет? Может, конунг и вправе решать за себя, как ему проводить время, но мы – соратники – не его трулли.
– Опасные слова, друг мой, – заметил Рулав, озираясь.
– Мы не его трулли! Он не даёт достойного содержания. Что же мне делать? Сам-то он не бедный, ещё и с толстосумами якшается. Нет, уходить надо, туда, где можно жить, как привык, и говорить, не озираясь. Я уже пошумел с ребятами, нас мало, но все проверены. Прижмут – не побегут. Ты со мной?
Рулав надолго задумался. В его крепкой, устрашающей на вид голове зрел план, как чужими руками прибрать к себе всё дело. И пока Рорик ему был ещё нужен.
– Нет, пока нет. Но и мешать не стану.
Тогда Асмуд предложил объединиться на один налёт. Ограбить пару поселений, а вину свалить на чужаков, вроде Харольда. Всем выгода. Люди озолотятся, а местные, опасаясь налётчиков, быстрее перейдут под власть Рорика. Вот только дальние поселения и защищались лучше. Поэтому, в итоге решили грабить своих.
В тишине корабли подошли к ближайшему поселению. Такому же спящему как Ладога, беззаботному, уверенному в своей защите.
– Тише там, – буркнул Асмуд. Пустое, норманны и так ступали как волки, беззвучно.
Когда-то Асмуд хорошенько разведал это место. Жили здесь в избах, на пригорке, под защитой низенького частокола. Так, одна видимость крепости, лишь коров удержать. Хлипкие ворота на пару ударов. Спящий дозорный под навесом. Услышав шорох, залаяла собака.
Двое перемахнули через частокол, скинули засов с ворот. Теперь уже и остальные налётчики хлынули во двор. Быстрые, решительные, непреклонные. Дозорный так и не узнал, чем его убили.
Теперь уже взвыли все собаки. Дверь ближайшей избы распахнулась. На пороге, возник силуэт мужчины. В руке он держал лучину – тусклую, коптящую чёрным пламенем.
– Вы кто? – щурясь, спросил он. Голос старческий, дребезжащий.