[Mikki]

- Завязывайте сексом в скафандрах заниматься! От такого секса не то что детей не будет, но и никакого кайфа не поймаете.
- Эй вы! Не дрова же везете!
- Ну, извиняйте, что мы такие сякие не в курсах были, что у нас в шлюзовой камере парочка любовничков в скафандрах обустроилась. Ладно, сейчас не до шуток. Вся надежда на тебя и на твою подружку… Да не на эту, а на ту которая у тебя в руках. Где ты их только выискиваешь? Ладно, сейчас не до этого! Просто ты должен открыть наружный люк корабля и начинать палить по супер-пушке. В конце концов, это ваша сладкая парочка притащила этого ублюдочного Хантера в ремонтный док.
«Кутузов» затрясло от мощного взрыва.
- ЧЁРТ!!! Да шевелитесь вы там! Этот чокнутый Хантер начинает пристреливаться! А ещё…НАС ПОСТЕПЕННО ПРИТЯГИВАЕТ К НЕМУ. И если мы в течение… восьми минут с ним не разделаемся, нас размажет вместе с этим чёртовым камикадзе!

- Да замолчи ты, истеричка! Будешь мне рассказывать, где и как мне сексом заниматься. Сперва волосы с ладоней состриги или сбрей, если удобнее. И не учи папу детей делать, - Карл перевел дух.
- Папу? – Тина приблизила шлем к голове мужа. – И сколько, стесняюсь спросить, у тебя уже детей?
- Это образное выражение, - буркнул фотограф. – А сейчас, действительно, надо решать проблему.
- Ну, решай-решай. Поговорим потом, папа, - Тина оттолкнулась от плеча Карла и зависла несколько поодаль.
- Как бы нам не улететь к нашему неубиваемому, собаками непрокусаемому дружку? – бормотал фотограф, лихорадочно собирая по шлюзовой камере обрывки веревок, тросов, всего, что попадалось под руку.
- Макраме плести собрался? – журналистка явно пыталась поддеть мужа.
- Почти что…
Тина вздохнула.
- Вот так всегда… Ничего не объясняет, а потом: здравствуй, папа, я твой сын…
Карл хмуро глянул на жену и придавил ее к стенке шлюза. Ловко опутал импровизированной веревкой и привязал концы ее к скобе.
- Ладно-ладно, я шучу, - Тина внимательно посмотрела на мужа. – Что ты задумал?
- Стрелять будем. Я же не хочу, чтобы тебя унесло в космос.
- Это я поняла. Подробности бы…
- Твоя задача – держаться и не улететь, - фотограф проверил крепость узлов, а потом принялся плести паутину напротив шлюза, ведущего в открытый космос.
- Я же говорила, макраме… - Тина не спускала глаз с Карла. – Когда у нас будут свои дети, я знаю, кто будет вязать пинетки.
- Выживем – свяжу, - журналист ухватился за штурвал, открывающий люк. – Держись, дорогая. Я б тебя поцеловал, но это невозможно. Сейчас всё решится.
Люк буквально вырвался из его рук, остатки воздуха вымели весь мусор, и Карл повис в середине импровизированной паутины. Тина вскрикнула и тут же прикусила губу. Перед мужем был открытый космос. Если паутина не выдержит, его унесет прямо к Безумной Станции.
Карл смотрел прямо перед собой. Вот она, Станция, изменившаяся до неузнаваемости. Вот он, Хантер, заклятый враг.
Журналист погладил ствол бывшего дробовика:
- Ну, не подведи! Сколько раз выручал…
- Не подведу, - раздался в голове фотографа странный, чуть поскрипывающий голос.
Карл вздрогнул. От этого голоса веяло ненавистью, смертью, убийством.
- А что ты думал? Когда мы пробивались коридорами Станции, тебе помогала любовь, доброта и нежность? Желание убивать провело тебя через все ловушки и засады. Ненависть к врагам не давала дрогнуть руке. Так что ты хочешь от меня? Я – это твоя ненависть, твое желание смерти, твоя жажда убийства.
- Нет! – Карл оглянулся на не спускающую с него глаз жену. – Меня вела любовь, желание спасти и защитить. Ты… ты ничего в этом не смыслишь, железяка.
Он чуть не отшвырнул от себя оружие, но вовремя спохватился.
- Да? Любовь? - холодный скрипучий голос на мгновение дрогнул. - Тогда нам с тобой не по пути. Я тебе не нужен. Отпусти меня.
Карл кивнул, разглядывая оружие. Потом, словно повинуясь чьему-то приказу, приподнял пушку и выстрелил в сторону Станции. Оружие дрогнуло, окуталось на мгновение черной тенью, которая, вместе с зарядом, полетела на встречу с Хантером.
- Убить! Убить! Ненавижу! – ликующий голос некоторое время метался в голове Карла.
Тот с силой качнул шлемом, отгоняя морок, и с изумлением обнаружил, что его пальцы сжимают вместо пушки старый потрепанный дробовик.
Будто сквозь вату Карл услышал взволнованный голос жены:
- Карл! Ответь же! Почему ты молчишь!
- Всё нормально, что ты? – не отрывая взгляд от несущегося к Станции темного пятна, отозвался фотограф.
- С тобой все в порядке? Тебя вдруг окутала черная дымка, и ты затих. Я даже дыхание твое перестала слышать.
- Ничего не случилось, милая. Не волнуйся. Я люблю тебя.
В это время темное пятно достигло Станции, Карлу показалось, что он слышит стон. Две ненависти столкнулись друг с другом. Два желания убивать. Взаимная злоба начала пожирать сама себя, разрушая Станцию. Блестящий металлический цилиндр покрылся темными язвами, которые разрастались, ширились, наползая друг на друга. Станция меняла очертания, корежа и ломая саму себя. Яркая вспышка на мгновение ослепила Карла, а когда он открыл глаза, перед ним простирался чистый бескрайний космос.
С трудом дотянувшись до штурвала, он захлопнул люк и обессиленно повис в паутине.
Тина, путаясь в узлах, наконец, освободилась и бросилась к мужу.
Через несколько минут он уже лежал на полу шлюзовой камеры. Жена вглядывалась в побледневшее лицо, торопливо говорила:
- Карл, миленький, открой глаза. Слышишь? Открой. Я должна знать, что ты меня слышишь. Открой глаза, - она тряхнула его за плечо.
Фотограф глубоко вздохнул и, не открывая глаз, пробормотал:
- Да нет у меня никаких детей. Пошутил я.
- Знаю, знаю, я же тоже шутила, а ты, дурак, всё меня пугаешь, - Тина не выдержала и всхлипнула.
Карл открыл глаза, пожевал губами, приподнялся на локте.
- Давай больше никуда не полетим? Заведем ферму, будем выращивать бананы, апельсины, ананасы… - поперхнулся последним словом. - Да… с тобой даже ананасы нормальными не бывают.
Парочка весело рассмеялась.