[GAS]

Сообщение от 21-го декабря 2005 г.
Поклон тебе, почтенный Балин! И всем остальным поклон.

Сообщение от Markfor

На второй.

Хм, а я подразумевал, что первый слог – ударный. Почему? Потому что вторая буква «о» как бы теряется, и мы слышим только грубые, громыхающие гласные. Если ударение на второй слог, то первая буква «о» стремится стать «а». Но в принципе, это дело каждого – как ему удобнее читать (однако, мнение автора здесь имеет приоритет «RealTime» (привет программистам )). Например, когда я впервые читал «ВК», в имени «Гэндальф» ударение делал на второй слог, а «Фродо» - на первый. Вот такие интересности. Если бы в тот момент я знал правила чтения английских слов, то не ошибался бы; при двух слогах каждое английское слово читается с ударением на первый слог.
P.S. Неужели, самореклама помогает – это я о том факте, что ты заглянул в мое убогое творчество? Почему я так говорю? Еще Сократ (кажется) учил: «Первый шаг к мудрости – это осознание своей глупости».

Сообщение от Markfor

Да, я тоже слышал о поле. Возможно, именно из-за его «всеобщности» у разных авторов иногда возникают схожие идеи.

Вот-вот, и я о том же. И Elrie, очевидно, о том же.

----------

Марк Форейтор задает правильные вопросы. Возможно, мы даже попадем на пресловутую тему «Как написать книгу» Литфорума. Мечты!

Что же движет нами в выборе того, как излагать события: «от первого лица» или «от третьего»? Есть ли авторы, ярые приверженцы какого-то одного способа? Сомневаюсь, что есть. Я встречал образчики произведений, рассказанных обоими способами, а так же в одном произведении – сразу их два. Это, например, «Парень из преисподней» А. и Б. Стругацких. В основном мы видим тот мир глазами главного героя, но есть несколько глав, написанных «от третьего лица».

Разберу (попробую разобрать) нюансы и особенности, сопутствующие тот или иной способ.

«От первого лица».
Одна из главных трудностей в стилистике – избегание «якания», когда чуть ли не все предложения содержат отсылку героя самого на себя. Пример. «_Я_ вылез из кабины. _Я_ увидел, что садилось солнце; скоро должно стать темнее, и _я_ поспешил поставить батареи фонаря на подпитку. Внешние датчики сообщали _мне_, что заряда хватит на два часа».
Одна из логических трудностей – слежение за мыслями героя. Весь авторский текст превращается в текст героя, как если бы персонаж писал мемуары о том, что с ним когда-то произошло. Понятно, что в данном случае какой-нибудь маг не может профессионально комментировать фехтование, глупый человек – рассуждать о политике, а лишенный утонченного вкуса трактирщик не оценит красоты природных пейзажей. Подобные вещи тоже нельзя допускать: «Я стоял возле дерева. Моя спутница скептически разглядывала выбранное для отдыха место. «Слишком сыро здесь», - подумала она». Ведь герой в общем случае читать мысли не умеет. В этом минус: нельзя выкладывать то, о чем думают другие. Еще недостаток, что мы ((писатели ) «загоняем» себя в рамки мировоззрения героя, и можем показывать лишь то, что видит он. Чего он не видит, показывать тоже можем, но делать это скрыто, тайно от героя. Если перед героем шумерский знак, то он видит лишь закорючки, ничего об этом знаке не зная. Он без специального образования не может сказать, что знак символизирует жизнь у шумеров, что впервые обнаружен там-то, тем-то, и тогда-то.
Еще трудность в том, что описывать одни действия героя нельзя. Он обязан мыслить, и мысли эти воплощаются в авторский текст, либо в прямую речь.
Автор показывает не то, что хочет показать, а то, что видит герой. И пусть даже автор тысячу раз против мнения, что леонардовская Мона Лиза – мужчина, герой-то волен думать по-своему.
Повествование «от первого лица» мне кажется более прямолинейным. Конечно, герою позволительно пускаться в воспоминания, предполагать о будущем, строить суждения по событиям, но никогда он не узнает, что творится в соседней комнате без того, чтобы пойти и посмотреть (либо кто-нибудь расскажет, либо какая другая информация поступит). Хотя, это не правило. Скажем, если герой действительно пишет мемуары, то внесение в текст отсылок на неизвестные в какой-то момент события правомерно - с последующими разъяснениями.
В некотором смысле легче, и в то же время труднее показываются чувства героя, но они, опять же, будут такими, как думает о них он сам.
Сплошная «отсебятина» (читать: весь текст) героя должна быть: интересной, правдоподобной, логичной, согласовываться с его характером, взглядами на жизнь и с прочими абстрактными понятиями. Мы как читатели живем вместе с ним, спим его снами, чувствуем его усталость, голод, взмахиваем за него мечом, крадем его мысли. Сближение с героем очень плотное. Навязывая неудачный образ, автор рискует в случае «от первого лица» потерять читателя с большей долей вероятности, чем во втором способе.

«От третьего лица».
Свобода автору писать все, что вздумается. Вплоть до прыгания от одного героя к другому, выкидывания мыслей и мировоззрений разных персонажей; даже любоваться красотами мира какой-нибудь далекой и необитаемой планеты. Героя вообще может не быть! А, да: героя может не быть и в случае «от первого лица». Например, это доклад рассказчика о тех или иных событиях (свежий пример: «Волны гасят ветер» Стругацких).
Аналогично "яканию" трудно избегать и засилия местоимений третьего лица (он, она, они, оно). Когда их много, возникают двусмысленности, неясности.
"Капитан отдал приказ разгерметизировать шлюзовой отсек. Он был разморожен двенадцать часов назад".
"Капитан отдал приказ разгерметизировать шлюзовой отсек. Он был мрачен вот уже двенадцать часов к ряду".
"Капитан отдал приказ разгерметизировать шлюзовой отсек. Он был повторен помошником капитана по видеофону для всего персонала станции".
К какому существительному здесь относится "он" - к капитану, к приказу или же к отсеку? У нас бы не возникло ошибки, если бы речь велась от имени капитана:
"Я, капитан космической станции, отдал приказ разгерметизировать шлюзовой отсек. И хотя я был мрачен вот уже половину суток, старался не показывать это команде".
Чем больше у одного героя названий, имен и прозвищ, тем легче не допускать двусмысленностей и повторений. Например, в рассказе "Звезда Надежды" для Ри я применял такие слова: принц, брат, эльф. Так же и с Айэ: принцесса, сестра, эльфийка. По четыре... как это назвать? - сущности? - на каждого.


Как я для себя разрешаю эту дилемму? А не знаю. Мне хочется писать от первого лица, представляя, как сам нахожусь там, значит, пишу. Если в произведении намечается что-то, что герой ни объяснить, ни хотя бы показать не сможет, то лучше вести рассказ от третьего. Или тогда, когда выбранный образ героя сложен. Ведь как правдоподобно написать, о чем думают, например, боги? Или, скажем, из моего цикла: от имени Дикого пока (очень вероятно, что совсем) рассказов не будет. В то же время три первых рассказа написаны от первого лица, а четвертый - от третьего. Ибо в нем происходят с героиней (и с миром) такие вещи, которые она сама не смогла бы осмыслить. Там даже ее сознание изменяется.
Наверно, это дело автора - решать, как писать. Опираться на чутье, что ли... Или продумать, что будет смотреться интереснее, правильнее, правдоподобнее и фантастичнее (сколь бы два последних слова не противоречили друг другу).
Вроде бы все.