Ворота гостиницы сами открылись перед ними. В проеме стоял Ньеч с фонарем в руке, неяркий свет высвечивал бледное, кривящееся лицо, отблесками плясал в черных пятнах глаз.
- Где вас волки носят? Этот Хама уже с копыт сбился вас по городу искать. Стражу подняли.
- Если Аэ-э-эдану, я вдруг стал ну-ужен, пускай сам ко мне идет! - Шаи икнул и вызывающе подбоченился.
- Аэдану нельзя до суда покидать пределы гостиницы, – скупым тоном сказал Ньеч, поманил свободной рукой. – Проходите быстрее!
- До какого суда? - встревожился Ханнок, заозиравшись по сторонам. Нобиль захихикал и пошатнулся, тер-нгатайская выпивка была под стать своим творцам – мстительной и терпеливой.
- Так. Явились… - раздался рядом спокойный голос. Шаи развернулся рывком, едва не шлепнувшись на убитый ногами до каменного состояния двор. Поднял подрагивающие руки словно мечтая сцапать подходящего нгатая в объятья. Тот уклонился, миновал обиженно насупившегося выпивоху и подошел к химеру.
В последний момент Ханнок забеспокоился, но сделать ничего не успел. Аэдан ударил его кулаком под дых, схватил за плечо и швырнул на землю. Сверток с бокалом с дребезгом упал рядом.
- Вы что творите?
- Он… кха-аа… сам! – прохрипел Ханнок, впившись когтями в пыль, силясь протолкнуть воздух в легкие. В сгиб распластавшегося крыла, откуда расходились фаланги перепонок, уперся носок сапога.
- Так надо было его остановить, – сказал Аэдан и наступил. Хрустнуло, Ханнок взвыл.
- Спираль и вилка! Аэдан! – Ньеч сжал пальцы на дужке фонаря, но под горячую руку лезть не спешил. В отличие от Шаи.
- Мой друг – вар-вар! - каньонника на последнем шаге мотнуло, он оперся узкой ладонью о прикрытое повязкой плечо. Нгатай дернул щекой, но смолчал.
- Это я! Я нашел проводника! Они хорошие!
На этот раз Аэдан бил ладонью, лодочкой. Шаи упал на колени, не веря, ощупал стремительно краснеющее ухо.
- Т-ты с ума сошел! За что?
- Из-за тебя я убил человека! – Аэдан почти кричал, - В первый же день дома, Нгаре, в первый же день…
Негодование на меднокожем лице быстро сменялось ужасом. Шаи всхлипнул, прошептал “Опять!” и шатающейся походкой поплелся в главный дом гостиницы. Из-под кухонного навеса смотрели работники, перехватившие ножи и рубила. Наконец, вернулись к работе, перебрасываясь нелестным про Кан-Каддахов.
Нгатай убрал сапог. Ханнок сел, попытался расправить крыло, но оно не слушалось, отзываясь режущей болью.
- Тьмать, тьмать, тьмать… - зачастил химер, пытаясь дрожащими пальцами нащупать вывих. Чудно, сразу после обращения он крылья ненавидел, теперь же – всерьез перепугался.
- Эм. До завтра, тогда? – настороженно и чуточку виновато сверкнул желтыми глазами шестолап. Речь у него снова стала трезвой.
- Ты вообще кто? - сплюнул Аэдан.
- Проводник. Вы… эм… ваш друг меня нанял!
- Какой к тьматери проводник?
- Настоящий! – обиделся кентавроид.
- Лицензию покажи.
Варау вытащил из закреплённой на крупе сумки красную книжицу. Осторожно передал Аэдану.
- Так. Жалобы от путников. Срыв научного плана. Пьянство в походе… За-ме-чательно, - Аэдан быстро листал страницы, все сильнее кривя рот. – Последняя группа полностью погибла. Уже сезон сидишь без работы.
Нгатай закрыл книжку и швырнул обратно.
- Пошел вон!
Караг молча подобрал лицензию и зашлепал лапами прочь, заметно сгорбившись. Кан-Каддах проводил его недобрым взглядом, снова сплюнул и подошел к Ханноку.
- Дай, вправлю.
- Отвали! – зарычал отшатнувшийся сарагарец. Заковылял к дому, придерживая повисшее крыло. У стены наклонился было к свертку, но на полпути отдернул руку. Скрылся в доме.
- Отличный день, - устало сказал звездам Аэдан, - А ты чем меня порадуешь, сын Отомоля?
- Я починю Ханнока, - Ньеч затушил фонарь. – Иди-ка ты спать, вождь.