[Татьяна Россоньери]

Скрытый текст - Андре Сир:

Мда… Вот честно признаюсь, первая мысль после прочтения достаточно чётко выразилась известной фразой: «Жили-были, умерли-бумерли». Разбирать по косточкам миниатюры всегда сложно, потому как в хорошей мини концентрация идеи настолько высока, что разбавлять её словами просто грешно. Но это в хорошей миниатюре, да. О не очень же хорошей говорить можно бесконечно: пинать стиль, недоумевать по поводу вычурности оборотов, отсутствии смысла как такового и прочая, прочая, прочая…
Наверно, у автора были свои, особые мотивы, дабы оформить мысль именно в краткую форму. И по поводу персоналий тоже соображения имелись наверняка. Это то, что обычно пафосно именуют авторским выбором. Мол, святое не тронь! Но я всё-таки попробую.
Помнится, давным-давно – когда мир казался большим, но понятным – воображение родило «откровение» по поводу сокровенных тайн человеческой природы. Видимо, лукавый тоже не стоял в стороне, поскольку грандиозная по масштабам идея в итоге явилась миру в виде коротенького рассказа. Для того, безусловно, чтобы ярче подчеркнуть грандиозность мысли – разбавлять величие деталями и описаниями преступно. И, конечно же, особый шарм миниатюре придавал образ умирающего волка, который резал правду-мать, невзирая на эксклюзивный статус человека разумного.
Оставалось только дождаться восторгов читателей и благосклонного одобрения мэтров. И оно появилось! Конкретной «звездюлиной» прошлось и по форме, и по содержанию. Мне доходчиво объяснили, что впрягать братьев меньших за чисто человеческие «косяки» не комильфо. А уж рассуждения животного о жизни-смерти, пятом колесе сансары в телеге бытия и божественном смысле перерождений попросту смехотворно.
У вас же, дорогой автор, ситуация ещё критичней. Упаси боже ждать серьёзного отношения к философствованию гусеницы. Тут принцип «нажраться и не думать» - потолок. Ну, разве что ещё идея анекдота о двух глистах «наша родина здесь» может рассматриваться в качестве стёба. Уровень адекватности, понимаете? Нельзя рассчитывать на глубокое погружение, когда о страсти, например, глаголет муравей. Пусть он хоть трижды пройдётся усиками по всем интимным местам.
А ведь такое красивое название – «На пути к имаго». Само по себе уже несёт массу ассоциаций и фантазий. Вот только представьте, что всё описанное вами происходит с человеком. Со старым, обрюзгшим сибаритом, живущим от завтрака до обеда и ужина. Который с зависть наблюдает из окна за людьми. Читает книги, смотрит, рассуждает и сравнивает – в том числе с теми же гусеницами. Это выглядит естественно и нормально. Более того, как раз такие сравнения «сверху вниз» могут добавить резкости.
Попробуйте поразмышлять в этом направлении. Уверен, вы найдёте массу возможностей, чтобы сделать историю по-настоящему запоминающейся и глубокой. Пока что миниатюра привлекает внимание только названием.

Скрытый текст - Василий Дерюж:

Рассказ напомнил по своему содержанию философскую притчу, что само по себе задает некоторые жанровые ограничения в плане сюжета, персонажей, степени их проработки и т.д. Поэтому на первое место при оценке выходит не увлекательность или раскрытие темы, а оригинальность ее трактовки.
Думаются, субъективно, что история превращения гусеницы в куколку и бабочку чем-то напоминает известный сюжет про двух младенцев, которые в утробе матери обсуждают проблему того, есть ли нечто вовне или нет. Но если спор младенцев можно интерпретировать в духе проблемы «вера – неверие», то в нашем случае эта проблематика не обозначена.
С другой стороны, тот же сюжет можно представить в духе закона двойного отрицания – когда условное зернышко «отрицает» росток, который из него появляется, а росток, в свою очередь, - листья и цветы, которые распускаются позже. Соответственно, каждое рождение – это в некотором смысле смерть. И гусеница в рассказе, что называется, на личном опыте убеждается в действии такого «закона».
Но что в данном случае является главным «двигателем» сюжетной линии рассказа? Физический голод новорожденного существа? Его самопознание? Страх смерти? Или неизбежность перерождения?
На первой взгляд, все эти переживания приблизительно в равной степени представлены в рассказе. С другой стороны, остается ощущение недосказанности, нераскрытия обозначенных вопросов.
То есть я бы сказал, что в рассказе есть жесткий скелет-схема, на который чуть-чуть нанесена литературная оболочка. Для притчи не хватает «фигуры умолчания» и метафоричности, для полнокровного рассказа – драма, сюжета, переживаний.
Возможно, что основная цель автора заключалась в том, чтобы создать пародию на философскую притчу, так сказать, продемонстрировать, что сюжет может быть представлен в формате «из жизни гусениц».
С другой стороны, поместите на место гусеницы семечко, которое закопали в землю. Потом полили, и оно вылезло на свет божий. С ощущением голода по «божественной влаге». Затем превратилось в стебель, от которого пошли листья. И в конце концов распустился цветок.
На мой взгляд, содержание «рассказа-притчи» от этого изменится незначительно. Потому что в его основе окажется все тот же «скелет-схема». Но ведь читать интересно не только то, что сводится к прямому движению от «точки А» к «точки В».

Скрытый текст - Donpedro:

Так как я человек довольно таки безграмотный, отзывы написанные мной на рассказы не будут содержать критики на грамотность. Ибо не требуй от других того, чего сам не можешь.

Роман Киселев
На пути к Имаго
Первые ассоциации возникающие после прочтения рассказа это старый английский стишок. "Два мудреца в одном тазу, отплыли по морю в грозу". И претензия даже не к объему текста, можно и в две тысячи знаков поместить смысл и сюжет. Претензия прежде всего к смыслу самого рассказа. Что мы здесь видим? Родился - пожрал - испугался - помер. Ну не помер, а окуклился, не суть важно. Важно для чего это написано? Вряд ли найдется читатель который не знаком с циклом жизни насекомых, А кроме как очеловечивания и приписыванием человеческих мотиваций гусенице здесь нет ничего. Причем даже это здесь не оправдано. С чего автор решил, что гусеница не знает о своей последующей судьбе? Вообще на протяжении всего рассказа гусеница то поражает сообразительностью - считает дни, делает выводы аналитические, то тупит по страшному - решив, что кокон это гроб. С таким же успехом гусениц можно заменить на головастиков, улиток, атомы водорода. Не важно, по любому все их действия регламентированы хотелками автора и ни как не связаны с реальностью.
Что еще можно написать об этом рассказе, на мой личный взгляд ничего. Что посоветовать автору. Попробуйте этот рассказ использовать как синопсис, как скелет другого рассказа. Здесь есть ключевые точки (вехи) вот и заполните между ними пространство. Только не философией и рыданиями, а действием. Развитием, находками, знакомством с миром, ошибками и их исправлением. Удачи автору в будущем.

Скрытый текст - Константин Малахов:

Сюжет представляет собой вроде бы незамысловатый процесс – рождение гусеницы, ее наблюдения за окружающим миром, готовность покинуть привычное окружение, последующим превращением в куколку (и так далее, но то уже за пределами текста), но есть некоторые «но», которые делают этот рассказ прекрасным. Если в отзыве допустимо такое указание, то скажу, этот рассказ – мой фаворит из данной группы.


Может показаться, что ничего сложно в приеме, выбранном автором, нет – просто взял и привел аналогии жизни и развития бабочки с развитием человека, но именно это мне больше всего и понравилось.
Сразу замечу, что рассказ написан отличным лаконичным языком. Все в меру детализировано, в меру художественно, просто золотая середина. Малы объем позволяет сразу «проглотить» идею, не растрачиваясь на то, что в этом рассказе могло бы быть лишним. Словно выстрел, поражающий с первого раза.

Здесь и чисто физиологическое развитие, голод, поиск пищи. Далее идет социальное развитие, обнаружение себе подобных, осмотр устройства мира. Понимание, что ты не один, вокруг все такие же. В какой-то момент ловишь себя на мысли, а есть ли вообще разница между человеком и остальными живыми существами?

За этим следует осознание героя, что есть еще неведомые силы, существа. Они пугающе огромные, либо загадочно древние, с невообразимыми для героев рассказа способностями. При этом не остается в стороне религиозная составляющая жизни: старейшина, мудрец, который объясняет необычные события, и слушатели ему верят. Обществу трудно без лидера, хочется на кого-то опираться, получать ответ на вопросы и это, что вполне логично, самый древний житель, который видел гораздо больше героя. Разве мы, люди, не ищем такие же ответы у наших старейшин, верховных церковных служителей, пророков?

Неизбежен и момент смерти. Он понимается, осознается точно также, как и человеком, когда мы видим ушедшего старика, задумываемся что и сами не вечны, наше время придет. Ожидание смерти сменяется ее принятием. И здесь автор ставит блестящую точку, выбрав именно бабочку героем своего рассказа. Ведь смерть ее как гусеницы, это не конец, а лишь ступень на пути к более высшему существу, которое не так давно она сама почитала неведомым божеством, которым восхищалась. Может быть не зря некоторые религии или учения призывают беречь свою душу, ведь она будет жить дальше, возможно в другом теле или другом мире. Кто знает, может наша, человеческая смерть — это не конец, а лишь ступень туда, где можно беззаботно летать, радуя глаз смотрящих. Ступень туда, где живут боги?

Скрытый текст - Линолеум:

Сразу отмечу, и пускай это будет по умолчанию касаться всех моих рецензий на данном семинаре, что я не являюсь граммар-наци. Орфография и пунктуация, несомненно являются одними из столпов литературного произведения, но для меня всегда отходят на второй план по сравнению с логикой, образностью и сюжетными перипетиями, проработкой персонажей и построением диалогов. Поэтому, я не буду насыщать свои отзывы копипастами неправильно расставленных запятых или мягких знаков, так как и сам этим грешу.

Ну что же: «На пути к Имаго», Роман Киселев.
Из-за скудного объема текста, произведение тянет скорее на зарисовку. Несколько дней из жизни насекомого. Скажем так, произведение не произвело на меня должного впечатления. Прием антропоморфизма использован здесь явно неудачно. Выспренные размышления гусеницы, пустое морализаторство ее сородичей и и сентенции в стиле «смерть неподвластна жизни, жизнь неподвластна смерти, инь-янь, аверс-реверс» вызывают если не оскомину, то деликатный зевок. И не потому, что мотивы заезженные, а потому что написано неинтересно. На мой взгляд, тексту больше бы сыграло на руку уменьшение персонификации. Как, например навскидку вспоминается, «Родители были людьми» Мэтисона. Тоже достаточно короткий текст про пару дней из жизни «мальчика», но насколько он мощнее выстреливает за счет ограниченности кругозора ГГ стенами подвала. А у вас гусеница, простите, общается как мучающийся сплином студент. И про иронию рассуждает, и про рассудок с буквой «J» не забывает ( при этом забавно выглядит, что солнце упоминается без самоназвания). Описание сложных эмоций через просты, так же как и сложных терминов через простые слова сыграло бы только на руку атмосфере рассказа. Тот момент, когда косноязыкость пошла бы на пользу.
По поводу героя. Ему не сопереживаешь. Поверьте, если правильно расставить акценты, то можно заставить переживать и гусенице. А здесь лишь пафос и морализаторство.
Возможно, все дело в малом обьеме текста, но скорее всего проблема в неопытности автора. Я так и не смог понять, какова была цель написания данного произведения. Посыл еще куда ни шло, но думаю его можно было бы и через более эмоционального антагониста подать. Трансформация «гусеница-куколка-бабочка» это конечно да, но хотелось бы чего то более явного, а не блуждания в потемках «что же автор хотел нам донести?»
Удачи в дальнейшем творчестве!

Скрытый текст - Антураж:

Хороший рассказ. Коротко и ясно. Тонкая аналогия жизни как таковой, со всеми её прелестями и недостатками. Автор чётко показал, что даже гусеницы могут мечтать, думать и анализировать, заблуждаться и ошибаться. Тоже ищут смысл и суть своего существования. Они также почитают Высших существ даже не подозревая, что видят собственное будущее. Не удивительно, никто этого не знает. Умирая, гусеницы оставляют только свою оболочку, а когда превращается в бабочку, её уже никто не узнаёт. Да и сама бабочка, похоже, ничего не помнит о прошлой жизни и никого не помнит. Гусеницы живут и не знают к чему стремиться, что будет после смерти. Но продолжают жить и жрать. Что им, собственно, остаётся.
Жаль, нет у гусениц никаких трудностей: их не сдувает ветер вместе с листьями, не смывает дождь… И, не свойственная гармония. Нет борьбы за лучшие сочные листья.
Послевкусие чего-то не законченного. К примеру, мысли героини после превращения в бабочку, о том, что и как она видит с высоты своего полёта и кого она называет Высшим существом. Чтобы жизнь продолжалась.