[Vasex]

Дикарь проснулся.
Но мир вокруг оставался всё такой же мучительно холодной и тёмной глубоководной пучиной. Человек немо раскрывал рот – но не выходило ни звука, ни пузырей, но вокруг точно была вода, она сдавила чуть ли не до треска черепушку, исказила в непроходящей гримасе ужаса лицо и не давала захлопнуть веки. Никогда ещё рыбак не погружался так глубоко в бездну, которая кормила его, которая была всей его жизнью, но о которой он, оказывается, ничего не знал. Он пытался всплыть, хотя бы плыть, брыкаться, барахтаться, агонизировать, почувствовать себя хоть на мгновение живым, но мощное течение бесцеремонно вело беднягу сквозь лес из высоких водорослей.
Невидимые руки вывели его на своеобразную поляну – на удивление хорошо освещённую. Тонущий дикарь, апатично смирившийся со своей участью и сюрреализмом происходящего, уставился ввысь. Так он по лунным бликам прямо над головой узнал, что поверхность всё-таки не так далеко.
Вскоре он смиренно уставился на то, что хотел показать ему кто-то из неведомых ему богов, ведущий под руку. Быть может, это то чудище, что он видел во сне?
В серебристой при лунном свете гальке виднелись очертания лодки, часть её корпуса выступала из ила. Эх, если бы это действительно было так… Это был бы настоящий подарок судьбы. С такими мыслями дикарь медленно склонился над утонувшей в дне посудиной, но едва дотронулся до её деревянного корпуса – видение прекратилось.

Он снова проснулся, теперь уже по-настоящему. Прилив подкрался незаметно, потому дикарь вскочил с мокрого спального места, взбудоражено отряхиваясь – сбрасывая с себя проклятое наваждение и избавляясь от холодной воды, насколько это возможно. Он дрожал, стоя теперь на новом относительно сухом месте, и не знал, что делать дальше. Обломков любимого судёнышка и так не оставалось, а теперь и вовсе унесло самые крупные обломки.
Островок был совсем крохотным, никакой растительности здесь не произрастало. Даже птицы здесь почему-то не гнездовались и не гадили. Быть может, прилив только начался и скоро покроет этот проклятый риф целиком. Этого ещё не хватало, подумал дикарь.
Но кроме воды – ему некуда было податься. Он огляделся. На всём вокруг лежала ночная беззвёздная тень. Но было в ней кое-что, заслуживающее теперь чуть более пристального внимания. Удивительно крохотная на этот раз полная Луна, почти не дающая света. Лишь создающая тонкую дорожку из бликов по воде.
Безумие - оставаться здесь. Безумие – лезть в воду. Но нужно попытаться. Риф неизвестный, значит, здесь никто обычно не плавает. Нужно надеяться, что удастся выплыть к торговым путям, тогда его рыбака обязательно кто-нибудь подберёт в короткие сроки.
Так получалось, что дом по прикидкам дикаря находился как раз в стороне сегодняшней Луны.
Да и сон мог быть подсказкой намёком богов-хранителей, в каком направлении плыть. Если это поможет, дикарь выяснит, что это за боги морей, чтобы и впредь поклоняться им. Только это может спасти его от смерти.
Так он погрузился в лунную дорогу.
Как только он отплыл подальше от берега, который теперь уже и скрылся за невысокими волнами, то почувствовал, что ноги цепляются за густые водоросли, хотя до дна он не доставал, даже если нырял с вытянутыми руками над головой.
Очень похоже на лес из его сна. Но дикарь старательно прогонял эти дурацкие мысли.
В конце концов, любопытство взыграло: он сунулся в гадкую тьму под ногами – лицом вниз. Вода оказалась на удивление ясной, поскольку он разобрал довольно далеко от себя внизу освещённый луной участок дна, непокрытый водорослями. Тот самый, как во сне. Неужели и там тоже будет…

Так закончился его третий сон.
В течение четвёртого – он за несколько ныряний вниз и всплытий глотнуть воздух, раскопал достаточно большую лодку, не уступающую его предыдущей, и сумел поднять её наверх, дав и ей испить воздуха. Дерево не размякло, уцелело, способно было держать одинокого мореплавателя на воде. Наверное, это объяснялось тем, что кто-то затонул здесь совсем недавно.
Весь пятый сон он грёб и грёб, грёб и грёб до иступления.
В шестом, отдыхая в лучах восходящего Солнца, он заметил знакомый блеск и расковырял тайник в задней части лодки.
Уже в седьмом – рассмотрел вещицу как следует, и понял, что это не жемчужина, но кое-что не менее интересное. Такой мусор, конечно, вряд ли получится продать кому угодно по цене, по которой он достался, но… Если показать это тому бородачу с умными глазами. Он купил тот чёрный диск. Возможно, купит и эту безделушку. Тут такие же тёмные непонятные рисунки.
Ничего, сейчас главное сосредоточиться на дороге домой и выживании. Кто как не этот дикарь знал, что деньги – это не главное.
Близился новый шторм, погода ухудшалась.
Но дикарь боялся уже не так сильно. Он верил, что таинственная сила его теперь оберегает.

Впрочем, в одном из ночных кошмаров много дней спустя, ему вдруг подумалось… А что, если эта чёрная, покрытая едва разборчивыми письменами, будто ритуальная африканская маска, попала на стену к нему в дом без всяких кораблекрушений и вещих снов? Ведь у причала покачивалась та же самая лодка, которая была у него все последние годы. Быть может, её не разбивал шторм, и он не выкапывал похожую из самого дна возле острова-рифа. Неужели тогда маска была всегда у него в лодке? Или всё же маска сама нашла дикаря?
Другие бы избавились от проклятой вещицы. Для такого разумного решения даже не нужно быть настолько суеверным, как все близкие и друзья дикаря. Но дикарь не мог. Он ждал бородача. Тот обещал хорошо заплатить. Поэтому придётся подождать, потерпеть соседство с этой наводящей ужас мордой, закреплённом на сучке, торчащем из стены простецкой рыбацкой хижины.
Для чего же использовалась эта маска? - размышлял дикарь. Ведь её лицо слабо походило на человеческое.
Была обширная часть лба, имелись прорези для чертовски недовольных глаз.
Но всё, что ниже, представляло собой щупальца осьминога.