Ход Республики Вестхейм.
30 сентября - 3 октября **48 года.
То, что первыми проведать её в госпитале пришли Старик и Майлз, инспектора Хелси не удивило. Удивило её то, что они пришли вместе. Причём Чарли под мышкой нёс небольшой картонный ящик, а в руке – букетик цветов, так что открывать дверь палаты пришлось полицейскому. Старик же, войдя, окинул комнату пытливым взглядом опытного сыщика, приметил на подоконнике пустую вазу, без лишних слов воткнул в неё свой букет и переставил на тумбочку, поближе к Анне.
- Женись, Чарли. И чем быстрее, тем лучше. – Усмехнулась женщина, глядя на цветы и поправляя тонкое, ветхое одеяло, сползшее набок.
- Не выдумывай, Анни. Просто ходить к другу в больницу с пустыми руками – неприлично. Когда я был молод, в палату раненому товарищу было принято таскать апельсины или мандарины. Были раньше такие фрукты, в оранжевой корке, их с юга привозили… - Пожилой инспектор придвинул к кровати стул, но садиться не стал – вместо этого плюхнул на сиденье коробку, открыл, перевернул её на бок. – Вот, любуйся. Секрет нашего невидимки.
В коробке лежала… ещё одна коробка. Только плоская и деревянная. Из аккуратно пропиленного в доске окошка выступала панель с клавишами и тумблерами, на верхнюю крышку крепилась катушка для плёнки – сейчас не заправленная.
- Несколько таких штуковин нашли вокруг полицейского участка. – Пояснил Тёрнер. – Они были напрямую подключены к проводам «Тысячеглазой», к её кабельным узлам. По сути, это записывающее устройство. Подсоединяешь такое к проводу, который идёт от камеры на пост наблюдения, записываешь минутный отрывок, выбрав момент, когда на улице нет никакого движения, подменяешь сигнал, ставишь запись на цикл. Вуаля – на плёнку и на экраны операторов идёт картинка пустой улицы, даже если ты будешь плясать перед объективом.
- Просто, как всё гениальное. – Хмыкнул Старик, опираясь локтем о спинку стула. – Тут есть разъём, к которому можно подключать что-нибудь. Почти наверняка это «что-нибудь» - небольшой экран, так что с помощью такой вот дряни ещё и подглядывать можно.
- «Делает так, чтобы смотрели, но не видели»… - Протянула Анна, откинувшись на подушку. Чувствовала она себя на удивление неплохо – было немного тяжело дышать, и в груди покалывало, зато ушибленная кирпичом спина не болела вовсе. И голова не кружилась. Наверное, дело было в препаратах, которыми её накачали медики, и в том, что она, наконец, выспалась. – Сами камеры городской системы защищены от повреждений, так как каждая камера находится в поле зрения другой, или даже двух. Но вот за линиями проводов так не уследишь. Однако только этого мало – чтоб такой фокус провернуть, нужно знать, где возможно получить доступ к кабелям, не попадаясь «Тысячеглазой», да и злоупотреблять приёмом не стоит. Рано или поздно случится провал – например, какое-нибудь движение попадёт в кадр, и оператор на станции контроля заметит цикл… И всё, фокус раскрыт, в Бюро примут меры.
- Скорее всего, этот ублюдок был крайне осторожен. – Кивнул детектив. – Но на сей раз он спешил – и попался. После взрыва он проник в тюремный блок, где добил раненого сообщника выстрелом в голову. Однако ему не хватило времени как следует подготовиться. Преступник успел ослепить лишь те камеры, который наблюдали непосредственно за зданием участка.
- Ну а дальше – совсем просто. – Диксон криво усмехнулся. – Время события нам известно, доступ к записям я получил. В «слепую зону» этот тип входил без маски, и выходил тоже без неё. Пальто, запачканное пылью, снял и выбросил, но забыл про брюки и обувь… В общем, у нас есть его лицо. Да, раньше он, видимо, лишь планировал акции и готовил снаряжения, полагаясь на сообщника, потому ни на одной записи его нет. Однако теперь никуда не денется. «Тысячеглазая» потеряла нападавшего в переулках, но дальнейшее – дело времени.
- Ох… Вы только без меня его не поймайте. - Анна приподнялась на локте. - Это будет нечестно. Чарли, как думаешь, меня скоро выпустят?
По лицу старого инспектора неожиданно пробежала тень, но миг спустя он вновь усмехался, хитро щурясь:
- Отдохни хотя бы недельку, раз такая оказия выпала. Я добился того, чтобы наши дела свели в одно. И главой расследования назначили тебя. Но пока ты болеешь – веду их я, как заместитель. Не торопись, мне вполне по силам справиться самому.
- А вот я – вне игры. – Помрачнев, сказал Майлз. Левой рукой он излишне резко правил узел полураспущенного галстука.
- Почему? – Вскинула брови Хелси – это действительно был неприятный сюрприз.
- Расследование ушло «наверх». – Вздохнул Старик. – Раньше его вела полиция, курировало Агентство, теперь ведёт Агентство, курирует Бюро. Сама подумай – БНЗ отвечает за «Тысячеглазую». Представляешь, как они переполошились, когда выяснилось, что их чудо-система – дырявая. Удивительно, почему дело вообще не забрали на закрытое доследование… Видимо, из-за того, что мы слишком давно им занимаемся. Но не волнуйся, Майлз толковый парень. – Чарли подмигнул женщине так, чтобы этого не видел стоящий позади Тёрнер. – Буду делиться с ним данными и обсуждать версии. Без дела не останется.
- И на том спасибо. – Слабо улыбнулся полицейский. – В общем, ты можешь не спешить с выздоровлением. Уж мы-то оба знаем, как редко при нашей работе бывает возможность отлежаться вдоволь.
- Ладно, детишки… - Диксон подобрал со стула коробку, закрыл, сунул под мышку. – Можете ещё поболтать, а мне пора. Анни, врач просил не беспокоить тебя плохими новостями, но тебе стоит знать – твой «протон» стоял близко к месту взрыва, ему знатно разворотило нос. Аж двигатель видно. Я устроил его на штрафную стоянку. Знакомый сторож присмотрит, пока не выздоровеешь, а потом дам тебе адрес хорошего механика. И ещё… - Пожилой инспектор вытащил из внутреннего кармана пальто узкий футляр. – Твои очки разбились, когда ты упала на пол, так что я принёс запасные.
- Спасибо, Чарли.
- Всегда пожалуйста. – Старик положил футляр рядом с вазочкой и вышел, подмигнув на прощанье. Лишь глядя ему вслед, Хелси вспомнила, что этот самый футляр со старыми дешёвыми очками в серебристой оправе хранился в запирающемся ящике её рабочего стола. И ключ от ящика она Диксону не давала…
- Вот шельма… - Не сдержав улыбки, выдохнула она.
- Кто? – Майлз присел на освободившийся стул, сложил ладони на колене.
- Да так… ты о чём-то хотел поговорить? – Женщина устроилась поудобней, натянула покрывало до самого подбородка - и тут же почувствовала, как сквозняк, гуляющий по палате, холодит пятки. Длины больничного одеяла едва хватало.
- М-м… Странно, наверное, говорить такое сотруднику НАР… По крайней мере, не на допросе в отделе политических преступлений… - Тёрнер побарабанил по колену пальцами. – Хотя, наверное, не более странно, чем звонить сотруднику НАР домой после полуночи просто чтобы поболтать… В общем… Тебе не кажется, что все последние события доказывают – «Тысячеглазая» не работает?
- По-моему, они доказывают, что она несовершенна. И это естественно. – После небольшой паузы ответила Хелси. – Любая система несовершенна, и любая система пытается выглядеть совершенной. Всегда есть, куда расти. Свои функции она выполняет, и неплохо.
- Какие функции? – Детектив вскинул голову, сверкнул глазами. – Лучше всего «Тысячеглазая» справлялась бы с уличной преступностью. Если бы была для этого предназначена, если бы работала с городской полицией. Но БНЗ и правительство используют её в первую очередь как средство защиты государственных интересов – удобно отслеживать перемещения ненадёжных лиц, а вот если перед камерами кого-то ограбят банальные мерзавцы из подворотни, оператор на посту и не почешется. Но нынешний случай показал – серьёзные преступники, замешанные в делах высокого порядка или, скажем, шпионаже, могут найти способ обходить систему. Эту дыру прикроют – всплывёт новая. – Тёрнер взмахнул рукой. - Таким образом, система не эффективна против тех, кого с её помощью пытаются контролировать, и почти не используется против тех, от кого она могла бы защищать людей. Вывод – она не работает. И дело не в «Тысячеглазой», а в тех, кто её использует. Тебе так не кажется?
На сей раз инспектор молчала минуты две. Наконец, вздохнула:
- Майлз… Я не уверена, что смогу внятно ответить… Есть вещи, которые от нас не зависят. Проблемы, которые нам не по плечу. И о них лучше просто не думать. Я не могу остановить пересыхание рек на юге страны. Ты не можешь повлиять на использование городской системы. Если мы попытаемся этим заняться – только растратим силы и время впустую. Ты можешь со мной не согласиться, но надеюсь, ты поймёшь, к чему я веду. Есть дела, который нам по плечу – именно занимаясь ими мы можем быть полезны. Людям, городу… Будущему, если хочешь более высоких материй. Я не могу наполнить водой пересохшие речные русла – но я могу ловить негодяев, преступающих закон, и делать так, чтобы жители столицы спали спокойно, зная, что их защищают. Может, изменение городской системы и упростило бы мою работу – но оно выше моих сил, и я ищу другие пути, чтобы защищать горожан лучше. Прости, сумбурно вышло… Я, наверное, ещё не совсем пришла в себя.
- Да нет, я тебя понял. – Следователь встал, опёрся о спинку ладонью. – Не веришь, что маленькие люди способны на большие дела?
- Не знаю… - Женщина отвела взгляд, потёрла висок. – Скорее, считаю, что большие дела вообще не должны делать одиночки, конкретные люди. Чтобы полиция стала эффективней, надо не провести какую-то реформу сверху, а добиться того, чтобы каждый полицейский любил свою работу и делал её хорошо. Понимаю, это утопия… - Она горько усмехнулась, всё ещё не глядя на Тёрнера. - …но ведь и не повод, чтобы не подавать личный пример, так? Я вообще стараюсь поменьше задумываться о том, чего не могу изменить лично… Но – там, куда ты можешь дотянуться своей рукой, и твори добро. Ух, как пафосно вышло…
- Что ж, спасибо, Анна. – Майлз опустил голову, провёл ладонью по лакированной спинке стула. – Мне, похоже, и правда нужен был такой разговор… с сотрудником НАР.
- Всегда пожалуйста. – Процитировала Хелси старшего товарища. – Я тут, пожалуй, задержусь на пару дней, как Чарли советовал. Так что заходи ещё, буду рада. Мои уши к твоим услугам.
- Непременно. – Пообещал детектив, направляясь к выходу. Вид у него был задумчивый.
* * *
На следующий день Майлз не пришёл. До обеда Анна честно терпела и пыталась дремать, потом начала донимать врачей и сиделок просьбами оформить ей выписку в связи с улучшением самочувствия. Медсёстры беспокойную пациентку весьма профессионально игнорировали, доктора же невнятно отбрыкивались, утверждая, что необходимо сперва дождаться результатов последних анализов и икс-лучевой съёмки рёбер – на предмет трещин. Какие анализы нужно проводить при ушибах и угрозе перелома, инспектор не поняла, но к вечеру угомонилась, и даже сумела довольно рано заснуть, предварительно выпросив себе дополнительное одеяло. А следующим утром, часов около девяти, её таки навестили – только не те, кого она ждала. Вежливо постучавшись, в палату вошли двое – рослый, не меньше двух метров от пяток до макушки, слегка худощавый мужчина и невысокая, плотно сложенная рыжеволосая женщина. Оба была в идеально отглаженных чёрных костюмах, при затянутых галстуках, у обоих из-под пиджаков выпирали кобуры – у женщины на поясе, у мужчины под мышкой.
- Добрый день, мисс Хелси. Простите за столь ранний визит и беспокойство. – Рослый бросил странный взгляд на увядающие цветы в вазочке, переставил единственный стул к койке и, не спрашивая разрешения, сел. Рыжеволосая встала у него за спиной.
- Ничего, я уже проснулась. – Анна приподнялась, подоткнула под спину подушку, чтобы было удобнее. Хотя госпиталь был ведомственный, и пройти сюда с оружием посторонние люди не могли, она на всякий случай напряглась, приготовилась скатиться с кровати и вскочить, попутно врезав высокому. – А с кем имею честь? И по какому поводу?
Очевидно, мужчина заметил её настороженность, поскольку успокаивающе поднял ладонь:
- Извините, что сразу не представился. Я – специальный агент Тед Волчер, моя напарница – специальный агент Виктория Букер. Мы из Бюро Национальной Защиты.
В подтверждение его слов, невысокая женщина откинула полу пиджака, демонстрируя прикреплённый к ремню значок. Не сказать, чтобы после этого Анна расслабилась – скорее наоборот, её кольнула в затылок холодная иголочка испуга. «Что-то стряслось».
- Ну а относительно причин нашего визита… - Продолжил Волчер, глядя на Анну очень странно – устало, с сочувствием. Инспектор не раз замечала подобный взгляд у бывалых дознавателей, когда те планировали «колоть» жертву без прямого давления. – Они не из приятных. Вы ведь знаете следователя уголовного розыска Майлза Тёрнера?
- Да. – Иголочка кольнула сильнее, и Анна сглотнула. – Мы работали вместе над моим последним делом… Вернее, я курировала его расследование. С ним что-то случилось?
- Он подозревается в государственной измене и шпионаже в пользу иностранного государства. – Просто и спокойно сказал специальный агент, продолжая смотреть на Хелси с тем же усталым сочувствием. – В данный момент нам неизвестно его местонахождение, и мы опрашиваем людей, знавших мистера Тёрнера.
- Что… он сделал? – В горле у инспектора пересохло, она попыталась его прочистить, но вместо этого закашлялась. Приступ скрутил её, заставил сжаться в комочек, смяв покрывала и простыню. Понимая, как жалко выглядит, Анна постаралась быстрее задавить кашель, спешно вытерла запачканную красным ладонь о простыню, оставив на ней алые пятна. В груди саднило, но не слишком, словно сквозь вату – видимо, ей всё-таки вводили с иными лекарствами что-то, подавляющее боль. – Я могу знать?
- Поскольку вы сотрудница НАР, имеете отношение к расследованию, и считаетесь лицом благонадёжным, думаю, не будет вреда, если я вам расскажу. – Согласился агент. – Прошлым вечером нам удалось установить личность человека, подозреваемого в совершении известных вам терактов и убийств. Человека, который подозревается во взрыве в полицейском участке, где ранило вас.
- И кто же он?
- Бывший наш коллега, к сожалению. – Волчер поморщился, будто нюхнул табак. – Имя вам ничего не скажет. Был уволен три года назад… по итогам внутреннего разбирательства, конкретные причины вам тоже знать ни к чему. Ему был закрыт доступ на государственную службу, так что он устроился в частную строительную компанию, ориентированную также на снос ветхих зданий.
- Доступ к взрывчатке. – Анна прищурилась, понимающе кивнула.
- Именно так. Мы полагаем, он решил отомстить Бюро за обиды… или правительству. Или всему миру. – Специальный агент вздохнул. - Теперь уже едва ли удастся выяснить. Мы немедленно направили группу захвата в его квартиру, но оказалось, что он не живёт там уже давно. Пока установили другое укрытие, в подвальном этаже полузаброшенного здания на окраине, было уже поздно.
- В… каком смысле? – Боль под рёбрами сделалась сильнее, но Хелси приложила все оставшиеся силы, чтобы не подавать виду.
- Записи с камер «Тысячеглазой» показали, что за час до нашей группы к зданию подъехал автомобиль марки «Рикбот-текстрон», модели «астро-116». Из него вышел человек, опознанный с полной гарантией как следователь Майлз Тёрнер, и спустился в подвальный этаж. Через сорок минут он поднялся обратно, вынес несколько картонных коробок, погрузил в машину, и скрылся. Прибывшая группа захвата обнаружила труп подозреваемого со следами пыток, идентичными следам пыток на жертвах подозреваемого. – Волчер говорил, как по писаному – скорее всего, цитируя протокол осмотра места преступления. – А также материалы для изготовления бомб и «обманных» устройств, ослепляющих камеры. Исчез архив подозреваемого – судя по нескольким сохранившимся тетрадкам и отдельным листам с записями, там была собрана информация о слабых местах городской системы. Углы обзора камер, слепые пятна, пути от одного непросматриваемого участка к другому, схемы незаметного передвижения по разным районам столицы… И мы даже не знаем, что ещё. Вероятно, мистер Тёрнер именно эти данные и вывез. Судя по данным «Тысячеглазой», он покинул город прежде, чем была объявлена тревога по внешним постам, попытка перехвата за пределами столицы результатов не принесла. Вы понимаете, насколько ценной для внутренних и внешних врагов является информация о уязвимых местах системы наблюдения?
- Понимаю. – Хрипло выдавила инспектор, лихорадочно пытаясь осмыслить услышанное. В голове билась одна-единственная мысль: «Какого дьявола, Майлз?!».
- И вы постараетесь максимально подробно и искренне ответить на все наши вопросы?
- Да. Постараюсь.
Допрос вышел не таким жёстким и долгим, как опасалась Анна. Похоже, главной целью специального агента Волчера была убедиться, что инспектор не состоит в сговоре с Тёрнером. Он без особо энтузиазма прокачивал две версии – либо Анна помогала ему по причине личной связи, либо она является его куратором от зарубежной разведки. Обе они, похоже, слабо подкреплялись фактами, а служащий бюро был достаточно добросовестен, чтобы не пытаться прикрыть дело, подогнав реальность под свои нужды. Наконец, заметив, что собеседница выдохлась, начала хрипеть и всё чаще кашлять, агент пожелал ей выздоравливать и распрощался. Хелси без сил откинулась на подушку, приводя мысли в порядок. Однако расслабиться и спокойно проанализировать ситуацию ей не дали. Стоило Волчеру и Букер выйти, как в палату Анны заглянул её лечащий врач. Он излишне суетливо провёл дежурный осмотр и отсчитал таблетки (хотя обычно этим занималась сиделка), потом присел у койки. Со вздохом сказал:
- Мисс Хелси… Полагаю, тянуть дальше не имеет смысла. Я должен сказать, что мы проявили икс-лучевые снимки вашей грудной клетки ещё позавчера… И до сего момента проводили дополнительные исследования, чтобы исключить ошибку… Теперь всё готово. Вернее, готово было ещё прошлым вечером.
- У нас в больницах обманывают пациентов? – Приподняла брови Анна, подтягивая одеяло. – К чему был этот цирк, уж простите на грубом слове? Я ведь просила вчера…
- Видите ли, - перебил её медик, - сразу после вашего поступления к нам мы провели полное обследование на предмет внутренних травм. В том числе и фотографирование грудной клетки в икс-лучах. На снимках мы обнаружили явные и сильные затемнения в области лёгких. Мощные, видимые в обеих проекциях, и в боковой, и в прямой. Потребовалось время, чтобы поставить диагноз с гарантией – здесь ошибка недопустима. Но теперь уверенность полная… Простите, что не спешили вас проинформировать. Думаю, это было неправильно – мне кажется, вы сильная женщина, и предпочтёте встретить проблему лицом, а не убегать от неё.
- Можно… ближе к вопросу? – Анне не хотелось обижать этого полноватого старичка с забавной старомодной бородкой, который, похоже, искренне о ней беспокоился, но после беседы с агентами Бюро женщина была одновременно расстроена и растерянна. Перемешавшиеся эмоции с трудом удавалось держать в узде. – Я уже поняла, что на добрые вести рассчитывать не стоит. Не бойтесь меня огорчить.
- Если не вдаваться в медицинские подробности… - Врач снова глубоко вздохнул. – Мисс Хелси, у вас рак лёгких в поздней стадии. Очень запущенный. Вероятно, начавшийся давно и усугублённый вашим пристрастием к сигаретам. Боюсь, сейчас мы не сможем даже задержать его развитие. Интенсивное лечение даст несколько дней отсрочки, это предел.
- А без лечения… сколько мне… на сколько меня хватит? – Тихо спросила Анна, удивляясь собственному спокойствию. В самом деле, не сказать, чтобы слова доктора её шокировали. Она давно уже догадывалась, что кашель и слабость, не проходящие ни после приёма лекарств от простуды, ни после хорошего отдыха, являются признаками надвигающейся беды – однако не решалась признаться в этом самой себе. Тот факт, что её срок чётко отмерян, почему-то вовсе не пугал – беспокоило то, что знание его может лишить сил, и руки опустятся…
- Без лечения… - Старичок-доктор потёр затылок, стараясь не смотреть женщине в глаза. – Я бы дал вам месяц. Но вероятно – несколько меньше.
- Что ж… - Анна улыбнулась – вполне искренне. – Месяц – весьма неплохо. Думаю, мне хватит.
- На что? – Настала очередь доктору недоуменно вскидывать брови.
- На то, чтобы завершить одно дело… - Ответила Хелси, глядя на увядшие цветы, подаренные Чарльзом.
* * *
Покинуть больницу оказалось не так-то просто – Анне отказались выдавать одежду, ссылаясь на то, что в таком состоянии отпустить её домой будет просто аморально. Попытка же выйти на улицу прямо в пижаме и тапочках встретила препятствие в лице охранника госпиталя, который загородил дверь, прогудев, что все пациенты должны оставаться в лечебных покоях до выписки. Хелси начала подозревать сговор. Смахивало на то, что медики выполняют тайные инструкции – то ли от агентов Бюро, то ли от излишне заботливого Старика. Последнее больше походило на правду – пожелай Бюро её изолировать, и у дверей палаты торчали бы ребята в штатском… или даже не в штатском, а в чёрных мундирах. В принципе, несмотря на всю слабость, Анна смогла бы без лишних церемоний вырубить охранника… Наверное. Однако она решила, что это уже слишком, и отступила для перегруппировки. Новый план выработался почти спонтанно, с наступлением сумерек. Около десяти вечера район обесточили. Где-то внизу, в подвале больницы, тут же утробно заурчал генератор, в коридоре вспыхнула тусклая аварийная лампа. Но снаружи, за окном, воцарился непроглядный мрак – фонари погасли, затянувшие небо тучи скрыли луну и звёзды. После недолгих колебаний, Анна встала, надела очки, повозившись с закрашенными шпингалетами, распахнула окно, глянула вниз. Второй этаж. Прыгать всё ж рискованно, особенно на асфальт. Но карниз широкий, и не скользкий, так как дождя вчера не было, а справа, всего в паре метров, труба дождевого слива. Можно попытаться....
Инспектор оторвала от занавески шнур, стянула им волосы в привычный хвост, подумав немного, сняла всю занавеску – от свежего ветерка с улицы её заметно знобило, а ткань шторы была плотная… Свернув «трофей» в рулон и закинув его на плечо, сунув тапочки в карманы, женщина вскарабкалась на подоконник. Осторожно ступила босыми пятками на камень карниза. Выпрямившись, перевела дух. Прошептав под нос: «Даже если шлёпнусь, отделаюсь переломами. Эка невидаль», начала приставным шагом двигаться к трубе, вжимаясь спиной в холодную, неровную стену госпиталя. Добравшись до цели минут за пять-семь, ухватилась за неё сперва правой рукой, потом резко развернулась и вцепилась обеими, повисла на крепёжной скобе. Пальцы сразу начали разжиматься, и Хелси стремительно соскользнула вниз, обдирая ладони до крови. Оказавшись на земле, торопливо обулась, шипя от боли, развернула и набросила на плечи штору, пригибаясь, поспешила прочь от госпиталя.
- Побег века. – Бормотала она, стараясь хоть немного успокоиться. – То-то доктор удивится… Завтра в газетах напишут: «Сотрудница Агентства украла в госпитале казённую занавесь!». И будет скандал до небес…
Женщина старалась держаться ближе к зданиям, чтобы не выходить из тени. Хорошо, что больничная пижама не белая, как во многих госпиталях, а тёмно-синяя, и ставшая плащом штора ей в тон. Ночью, на тусклых мониторах, сонные операторы вечерней смены едва ли разглядят детали её одежды, и примут Анну за позднюю прохожую в брючном костюме и накидке. Нужно лишь не попадаться на свет. Вот встретить патрульную машину не хотелось бы – у офицеров патруля наверняка появится уйма вопросов к бледной женщине, которая тёмной ночью бредёт по улицам, завернувшись в занавеску… Хотя и для них у Анны было кое-что припасено. Встреча же с теми, от кого патрули берегли горожан, инспектора вовсе не пугала. Почему-то она была уверена, что легко выкрутится – но не смогла бы объяснить, откуда эта уверенность.
То, что больница располагалась в одном из центральных районов столицы, сыграло свою роль. Патрули здесь ходили часто, и всего полчаса спустя Хелси наткнулась на полицейский экипаж. Её осветили прожектором, попросили держать руки на виду. Пока один офицер прикрывал, держа наизготовку дробовик, второй подошёл к женщине, поинтересовался, всё ли с ней в порядке. Не дожидаясь, пока патрульные решат отвезти её в ближайших дом для умалишённых, Анна зашла с козырей – представилась по всей форме, назвала номер своего значка, попросила проверить его через картотеку и заявила, что находится на задании. Ошарашенные таким напором полицейские без споров связались по радио с участком, и получили подтверждение – хотя ждать пришлось довольно долго, пока запрос ушёл в НАР и вернулся назад. Это и днём-то занимало немало времени, а ночью любые сроки следовало умножать на три.
- Номер значка актуален. – Произнёс старший патруля, откладывая микрофон рации и всё ещё подозрительно косясь на инспектора. – Ваша внешность соответствует описанию. Простите за нашу подозрительность, мэм… Час неурочный, сами понимаете.
- Не извиняйтесь, сержант. – Отмахнулась Хелси, поправляя очки и с достоинством одёргивая занавеску. – Вы действовали верно. Но могу я рассчитывать на ваше содействие?
- Разумеется.
- Мне нужно, чтоб вы меня кое-куда подвезли.
- Никаких проблем, мэм… Но вы должны понимать, что мы будем вынуждены зафиксировать отклонение от маршрута патрулирования и указать ваше имя…
- Никаких проблем. Только… Можно мне в салон? Тут холодно.
- О, простите. Садитесь, мэм. – Офицер открыл заднюю дверцу. Анна же отметила, что, несмотря на последний теракт, особый режим успели отменить, и патрульных в экипаже теперь всего двое. – А… не позволите ли узнать, что с вами случилось и почему вы так… легко одеты?
- Не позволю. – Отрезала Хелси, забираясь на широкое сиденье, предназначенное для задержанных. Сержант лишь хмыкнул.
Патрульные довезли её до дома, даже не включая сирены – улицы и без того были пустынны. Распрощавшись с офицерами, женщина поднялась к себе, отпёрла дверь запасным ключом, который хранила в тайничке меж кирпичей, вошла в квартиру. Неожиданно даже для себя всхлипнув, с отвращением сбросила импровизированную накидку, разделась прямо в прихожей, прошла в спальню. Достав из ящика комода сигаретную пачку и спички, закурила. С папиросой в руке, обессиленная, рухнула на кое-как застеленную кровать, закуталась в любимое пуховое одеяло – тяжёлое, пахнущее слежавшимися перьями. Уставясь в потолок, выдохнула облачко дыма, вслушалась. По стёклам барабанил дождь – он начался недавно, уже после того, Анна вошла в подъезд.
- Интересно, почему я так люблю тепло, и так не люблю слякоть? – Не понижая голоса, сказала она в пустоту. – Здесь ведь всегда так, это Чарли может помнить, как всё было прежде. Мне должно казаться нормальным, что вечно дождит… А я тоскую по солнцу…
Анне хватило сил и предусмотрительности загасить окурок о спинку кровати, прежде чем сон овладел ей окончательно…
* * *
Вопреки ожиданиям, до самого рассвета инспектора никто не побеспокоил. И её появление в офисе НАР у коллег удивления не вызвало – даже охранник на входе привычно поздоровался, не отрываясь от замусоленного журнальчика про довоенные авто. Старательно обойдя по дуге кабинет Диксона, Анна тихонько пробралась в свой, уселась в кресло, и сразу же почувствовала себя много уверенней. Повесив на вешалку плащ, проверив стенной сейф и убедившись, что Чарли потрудился оставить в нём оброненную на месте взрыва «серпенту», инспектор перевела дух, выкурила сигарету у окна, глядя на проезжающие внизу машины, и только после этого пошла сдаваться. Старик был занят – перебирал ворох документов на своём столе. При виде женщины он не выказал заметного удивления, лишь нахмурился. Спросил:
- И как ты сюда попала?
- На автобусе, машины же у меня нет теперь. – Отозвалась Хелси, разглаживая жакет. Костюм был запасной, долго лежавший в шкафу, и инспектор слишком поздно заметила светлые полосы на местах сгибов. – Неудобно тебя просить, но можешь сделать мне большое одолжение?
- Слушаю внимательно. – После длинной паузы пожилой инспектор отложил картонную папку, которую держал в руках.
- У тебя же есть друзья в Бюро? У тебя везде есть друзья.
- Ну, допустим, не друзья, а знакомцы, это не одно и тоже. – Диксон облокотился о стол, сплёл пальцы, пристально глядя на женщину. – Но допустим, что есть.
- Можешь добыть мне хотя бы самые общие материалы по одному делу? Быстро добыть. И ещё – если приедут злые санитары на «скорой помощи», не говори им, что я здесь, ладно?
Анна так и не узнала, насколько добрыми были знакомцы Старика в БНЗ, однако ещё не пришла пора обедать, когда вполне официальный курьер доставил в офис тощую подшивку – открытые материалы по делу о побеге следователя Тёрнера… Хелси тут же нырнула в них с головой, разложив по столу чистые носовые платки – на случай несвоевременного приступа кашля. По всему выходило, что специальный агент Волчер от неё практически ничего не утаил. Майлз прибыл к убежищу подозреваемого прежде оперативников Бюро, подверг его пыткам, убил, вытащил архив и был таков. След машины детектива терялся за северной окраиной. Дальние посты, замкнувшие кольцо на всех шоссе сразу после объявления тревоги, никого не поймали, и теперь розыскные команды уходили всё дальше от города, а на пограничные заставы шли ориентировки. Что-то здесь было… Именно здесь, в этих строчках. Какая-то ниточка, зацепка…
Снаружи застучали колёса очередного локомотива, лампа под потолком закачалась, а инспектор внезапно ударила ладонью по столу. Ну конечно же! С чего все решили, что Тёрнер вообще покинул столицу? Судя по бумагам, БНЗ упёрлись в версию о том, что он иностранный шпион, и будет стремиться к границе, чтобы покинуть Республику. Но даже если так – не логично ли пересидеть шум в укромном месте? А именно в северных районах такое местечко имеется, и не одно – Анна сама там побывала. Ни полиции, ни «Тысячеглазой»… Квартал трущоб подходит слабо, там не укроешь машину, плюс полно полицейских осведомителей, которые запросто сдадут бывшего «патрона» его коллегам. А вот сама старая промзона на северной окраине…И лучше всего прятаться там, где уже искали, ведь так?
Хелси вскочила, сунула пистолет в кобуру, сняла с крючка плащ, просунула руки в рукава, шагнула к выходу – и нос к носу столкнулась со Стариком, который вошёл в кабинет с термосом в одной руке и картонным пакетом сэндвичей в другой.
- Чарли, одолжишь машину? – Спросила женщина, поправляя воротник плаща. – Ненадолго.
- Да лучше я тебя просто подвезу. – Седой инспектор поставил снедь на стол, повернулся к Анне. – Говори, куда.
- Нет уж, прости. – Мотнула подбородком Хелси. – Сама управлюсь. Но я знаю, что ты не отвяжешься, потому от помощи не отказываюсь. Прикрой мне тыл, ладно? Я назову тебе адрес, но ты приедешь по нему не ранее, чем через час после меня. А до этого присмотришь, что бы за мной не было «хвоста». Договорились?
- Анни… Куда ты лезешь? – Нахмурился Диксон.
- Я не ле… - Женщина закашлялась, зажала рот ладонью, схватилась за грудь. Сознание помутилось, и она едва не упала, однако её поддержали сильные руки.
- Ну, ну… - Пробормотал Старик, приобняв Анну за плечи. – Всё, уже всё… Дыши глубже, ровнее… Так… И куда ты поедешь в таком виде, а?
- Куда… надо… - Выдавила инспектор, освобождаясь из объятий и отступая на шаг. Кровавые капельки остались на пиджаке и белой рубашке Диксона, но тот не обратил на них внимания.
- Ох-х… - Старик достал из кармана связку ключей, отделил один, бросил Хелси. – Так и быть. Но… Анни, пожалуйста, береги себя. Я не хочу, чтобы наш отдел потерял свой талисман.
- Талисман? Я?
- Ну да. – Чарли устало улыбнулся и вздохнул. Анна поразилась, насколько старым он сейчас выглядит – она никогда не замечала возраста друга. И десять лет назад, когда инспектор поступала на службу, он был точно таким же, как теперь. Но в этот момент, глядя ей в глаза с усталостью и грустью, Старик действительно казался стариком – измотанным, оставившим позади целую жизнь…
- Есть такое убеждение, что порядочный человек не может быть хорошим полицейским. – Продолжил он, сунув руки в карманы. – И что от идеалистов на службе нет прока, одни проблемы. Это звучит логично, но каждый день на службе я вижу… до сих пор видел живое опровержение. И не только я. Не скажу за других, но мне становится гораздо легче на душе, гораздо проще не сорваться. Я… - Он запнулся. - Я знаю, почему ты так безрассудна. Но прошу тебя – побудь ещё с нами. Со мной, старым дурнем. Сколько сможешь.
- Я постараюсь, Чарли. – Анна стиснула в кулаке ключ от авто. – Честно, постараюсь.
Диксон ездил на серебристом «монархе» - машине, которая и до войны выглядела старомодно. Круглые фары, скошенный зад, округлый капот, сильно выступающие передние крылья, прямо как в старых кинолентах. Страшно подумать, каких ухищрений стоило пожилому инспектору поддерживать такой раритет в идеальном состоянии – однако ухаживал за авто он сам, это Хелси знала точно.
«Монарх» был солиден и тяжеловесен, при желании им можно было таранить автобус или большегруз без большого риска для себя, но вот скорость автомобиль выдавал скромную. До заброшенного склада в старой промзоне ехать пришлось часа полтора. Инспектор остановила машину у самых грузовых ворот, некогда выбитых грузовиком, заглушила двигатель, проверила магазин «серпенты» и выбралась наружу. Ёжась от мерзкой мелкой мороси, сыплющейся с неба, прошла под бетонной аркой, огляделась. Кое-какие следы случившегося здесь боя ещё сохранились – трупы давно убрали, гильзы педантично собрали, но замыть лужи крови никто не потрудился, а серый бетон стен был испятнан выбоинами от пуль и осколков. Анна двигалась осторожно, стараясь не наступать в подсохшую кровь, потихоньку продвигаясь вглубь склада. Наконец, удача улыбнулась ей – она заметила, как среди куч мусора мелькнуло нечто серебристо-серое, слишком чистого и яркого оттенка для куска бетона. Женщина приблизилась, и поняла, что у стены стоит знакомый ей «астро», присыпанный для маскировки всяческими полусгнившими отходами и накрытый куском истлевшего утеплителя. Инспектор подёргала ручку на двери водителя – заперто…
- Анна, это ты? Чёрт, не ожидал… - Произнёс за её спиной мужской голос. Хелси крутанулась на каблуках, вскидывая оружие – и увидела Майлза. Тот спокойно стоял перед ней, держа револьвер в опущенной руке – такой же растрёпанный, как при первой встрече, в том же самом чёрном мятом костюме.
- Ну что ж… - Бывший полицейский вздохнул. – Значит, кончено.
- Что именно? – Напряжённым голосом поинтересовалась Анна. – Ты можешь мне объяснить, что за игру затеял?
- Боюсь, не могу. – Качнул головой Тёрнер. – Потому что нет никакой игры. Вы там, наверное, десять заговоров со мною во главе просчитали… Но я просто сорвался. Натворил глупостей, о которых не жалею. И, тем не менее, прошу у тебя прощения – ведь в итоге и ты можешь пострадать.
- Что ты сделал? Что ты, чёрт возьми, натворил, Майлз? Скажи, пожалуйста… - Голос Хелси дрогнул, и она кашлянула. Вот только приступа сейчас не хватало.
- Благодаря инспектору Диксону, о том, что террориста опознали, я узнал одновременно с НАР и БНЗ. А вот нашёл его чуть раньше – иногда старые методы и хорошо налаженная сеть информаторов полезнее современных технологий, знаешь ли… - Пояснил мужчина, стоя абсолютно неподвижно. – Решил попробовать его взять за глотку. Но недооценил, какой это мерзкий тип. Высокомерный ублюдок, почти что богом себя считал – от салочек с полицией в самоуважении утвердился, а после удачного нападения на участок вовсе разум потерял. Ну я и не выдержал… Впервые за годы службы. А по ходу дела он мне рассказал про свой архив. Бумаги здесь, если тебе интересно. Не в машине, в подвале.
- Зачем они тебе? – Женщина обхватила рукоять «серпенты» второй ладонью – у неё устали руки, локти начали дрожать. – Решил поиграть в сказку про драконьи сокровища? Убивший дракона сам становится драконом, так, что ли?
- Может быть. – Тёрнер пожал плечами. – Я, честно, сам так и не придумал, на кой мне всё это. Просто понял, что эта вещь позволяет маленькому человеку сделать большое дело. Помнишь? Благое или дурное – от человека зависит. Такая вещь, которая сама по себе ни злая и не добрая, лишь инструмент. Я вот не могу больше просто жить. Я не паладин, но этот чёртов гниющий город вечного дождя меня раздавил. Я всё ещё хочу защищать его жителей, но разве рутинной работой тут поможешь? С каждым днём только хуже, и так год за годом. Может быть, яркая вспышка – единственный шанс? Какая-то подвижка. Я не придумал, не успел придумать, как использовать архив. Если его получит БНЗ – они залатают последние дыры в «Тысячеглазой», и её контроль станет абсолютным – но прок от этого будет лишь для политической полиции. Передать за рубеж – и им придётся отказаться от городской системы, либо на корню её переделать, что тоже большое движение, хоть и на одной плоскости. Использовать самому… не знаю, вряд ли. Но теперь это не важно. Ты здесь. Ты меня поймала. Но я не сдамся.
- Майлз, ты… - Инспектор сглотнула. - Ну какой же ты болван. Сдавайся, и я постараюсь, чтоб это дело замяли. Объясним как недоразумение. Чарли поможет, отделаешься взысканием. Всё будет хорошо. Просто положи оружие.
- Нет, прости. – Мужчина усмехнулся. – Я бы и сам мог сдаться, если б хотел. Но я не хочу – уже всё решил. Однако и отпустить меня просить не стану. Если ты согласишься – тебе же будет хуже. БНЗ наверняка отслеживали твои перемещения, и знают, куда ты направилась сейчас. Уверен, скоро здесь будет их штурмовая команда. Анна, ты замкнулась в своём коконе, и отсекла всё, что выходит за пределы города. Твоего города, который ты защищаешь. Специально отсекла, иначе, наверное, не смогла бы оставаться такой… Какая ты есть.
- Я…
- Но ты всё же хороший человек, и я не хочу, чтоб ты ответила за мою дурость, за мой срыв. - Продолжая криво улыбаться, Тёрнер медленно поднял руку с револьвером. – Я не могу сбежать, пока ты здесь. Давай решим этот вопрос быстро.
- Что за глупости. – Анна сильнее сжала рукоять «серпенты». – Я не собираюсь в тебя стрелять, если ты ещё не вконец сбрендил.
- И почему-то я был уверен… - Бывший следователь улыбнулся шире. – Однако попытаться стоило. Прости.
Барабан револьвера провернулся и грянул выстрел. Женщина вдавила спуск мгновеньем позже, уже понимая, что опоздала, проиграла…
Голова Майлза дёрнулась от удара, и он, взмахнув руками, тяжело рухнул навзничь. Оружие вылетело из его ладони, с лязгом проскользило по влажным камням. Инспектор Хелси, ещё не веря толком в случившееся, оглянулась. Пулевое отверстие в стене за её спиной было на высоте метров двух, и много правее. Пуля, выпущенная детективом, не могла задеть Анну даже случайно.
- Ах ты… Чёртов ублюдок! – Опустив пистолет, женщина перевела взгляда на распростёртое тело полицейского-ренегата. Сквозь перехвативший горло спазм выдавила. – Идиот… проклятый… идиот… болван… Почему… так? Почему?...
Морось перешла в дождь. Тяжёлые капли дробно стучали по листовому железу крыши, стекали струйками сквозь многочисленные щели.
Конец.
Потух огонь, растрачено тепло.
Таков конец всех песен на земле.
Вино златое выпито. На дне
Лишь капли, что полыни горше мне.
Здоровье и надежду унесло —
Вслед за любовью канули во мгле.
Лишь призраки со мною до конца —
Из тех, что без души и без лица.
И скучно и тоскливо ждать нам всем,
Когда опустят занавес совсем...
Таков конец всех песен на Земле.
(С) Эрнест Доусон, «Остатки!», 1899