- Это ваше решение, - сказал кентавроид, морщась и растирая спину. Похоже, опять потянул.
Когда выволокли коконы, Ханнок принялся отпарывать белую массу одолженным мечом. Готовился к худшему, но смрад не пошел, напротив – труп был свежий. И стал таковым явно не от истощения, а от многочисленных укусов.
- Тьмать, - выругался сарагарец, когда одежда и снаряжение стали видны. Еще один земляк.
- Кто тут у нас? – проворчал помогавший Аэдан. – Снова союзник Ордена?
- Что-то никто не стал ждать его подтухания, - поежился химер, - Загрызли и подвесили. Хорошие сторожевые зверушки, добрые.
- Этот мог сам на рожон в логово припереться, они его и задрали, - пожал плечами Кан-Каддах. - Вопрос – что ему надо было здесь?
- Господа, вы лучше сюда гляньте! – каким-то совсем странным голосом сказал Ньеч.
Человек из второго кокона был намного выше ростом и богаче одет. Вернее - не совсем человек. Из-под вскрытой пленки показалась голова – на первый взгляд бритая, но на самом деле никогда и не имевшая волос. Даже бровей не виделось. Как и ресниц на веках огромных глаз. Кожа - золотого цвета, не в поэтичном смысле как, например, у тсаанаев, этих "людей меди", а с подлинным, металлическим блеском.
Сиятельный. Самый настоящий.
Лицо у Ньеча было нечитаемое. Ханноку даже стало интересно – сравнивает ли он то, что видит сейчас перед собой с собственным отражением в зеркале? И если да, то завидует ли? В отличие от него, Сиятельному, даже изможденному на вид и смертно оскалившемуся, более подходил термин "лик". Симметричный, точеный, чужой и пугающий, но при этом странно притягательный. Ханнок помнил такие по фрескам в храмах Верхнего города, да еще, иногда, издали, в свите послов Ордена. Если те вообще были достаточно дружелюбны, чтобы снять маски. А так близко – впервые.
Звероврач подцепил пальцем желтое веко и открыл. Показалось ровное, матовое серебро, без белка и склеры.
- Видите черные точки в углу? У него начался магический голод. Не резкий, ломкой, а хронический. Какие бы источники они не везли с собой, их едва хватает.
Огарок бесцеремонно повернул лысую голову, надавил пальцами на горло.
- Щитовидка вздута. Легкое отравление дикомагией.
Отодрал еще кусок пленки, на груди, разрезал одежду. Сдёрнул с цепочки на сиятельной шее накопитель. А затем надрезал скальпелем кожу между двух ребер на правой стороне груди.
- Боги, что ты делаешь? – простонал Шаи, стараясь смотреть в сторону. Ну да, законтурные щепетильности. А еще парень до сих пор не отошел от подвешивания. И от унижения на тему того, что его, как самого бесполезного, выпростали из клея последним. Вернее – вытаскивали в данный момент.
- Проверяю одну теорию, - буднично отозвался лекарь, засовывая в надрез два пальца. Что-то там нащупал, потянул, вначале осторожно, а потом и вовсе – рывком. На свет показался кристалл, зеленоватый там, где не был красным от крови.
- Надо же, орденцы и впрямь вживляют своим лучшим пограничным стражам дополнительные накопители под кожу!
- Ахри, отец наш… - невесть с его побледнел нобиль. А ведь был, вроде, не робкого десятка. Даже отвернулся, так резко, что Сонни от неожиданности сняла с его головы весь оставшийся клеевой "капюшон". Вместе с ослабленными магией волосами.
Все тактично промолчали. Кроме Аэдана – тот расхохотался. Нервно, явно сбрасывая напряжение, но искренне.
- Да ты теперь вылитый укулец, вождь!
Затем посерьезнел.
- Вот что, господа хорошие. Пойдемте-ка все посмотрим, не оборонили ли наши друзья чего внутри.
- Может, я здесь подожду? – вяло отозвался Шаи.
- Подожди, - согласился южанин, - Может объяснишь вернувшимся шелковичникам, что это мы не со зла. Ладно, шучу. Док, пригляди…
Нобиль вздохнул, провел ладонью по облысевшей макушке. Встал и пошел первым к проему.
- Во имя раздолбанных стен Ишканхи – все, хватит. Понял я. Пора привыкать к новой жизни.