Озеро забвения
Не верьте химерам ночи грядущей
Когда я очутился здесь впервые, мне стало жутко.
Страх льдом сковал ноги, поднимаясь всё выше и выше. Казалось, стра-хом пропитана сама почва. Вот в груди разлился лёгкий неприятный холодок, ладони противно вспотели, и кожа на затылке неприятно съёжилась, как от пристального взгляда в спину. Резко, как ветер, в мозгу ярким паническим плакатом взвихрилась мысль – бежать, бежать, не оглядываясь, пока несут ноги. Паника жёсткой волной накрыла меня, и я ослеп, хватая ртом воздух. Ноги стали свинцово-тяжёлыми – я не мог сдвинуть их с места.
Наваждение схлынуло так же резко. Я медленно брал под контроль свои эмоции, тело, и чуть не исторгнувшуюся душу.
Осмотрелся.
От моих ног вниз резко уходил красноватый песчаный склон, усеянный незнакомыми цветами, чуть светящимися в ночи, а дальше узкий, метра четыре, белый серп пляжа, тонущего в густо-чёрной глади озера.
Озеро Забвения – вертелось в голове.
А страх не ушёл. Он ледяной иглой застрял глубоко-глубоко, на дне сознания, готовый выплеснуться при первом неосторожном движении.
Другой берег вставал из воды непроницаемой, враждебной, чужой стеной чужого леса. И за спиной стоял лес, такой же чужой. Или другой? Или не мой? Из этого другого или не моего леса не выбегала на берег ни одна тропинка, и звери не ходили сюда на водопой. Я это знал.
Я запрокинул голову, опустив веки, и ничуть не удивился, когда раскрыв глаза, увидел чужое небо. Яркую россыпь Млечного Пути обрамляли неземные созвездия. Земные я знал. И южные и северные. И ещё созвездия десятков планет, населённых людьми, отпечатались в моей памяти с фотографической точностью. А эти были чужие. Такого ракурса я раньше не встречал.
Я опустил голову и стал всматриваться в странную воду, не отражающую неба. Так не бывает, пробормотал я, убеждая себя в незыблемости законов физики. До рези в глазах всматривался я в заколдованную воду, пытаясь рассмотреть хоть одну звёздочку, мне, почему-то, это казалось очень важным. Идеально-чёрная поверхность надвинулась, приобретя выпуклость, и, о радость, в нём начали проступать звёзды. Отчётливее! Ярче! Губами я почувствовал свежее чистое дыхание. Медленно опустилось, закрыв собою водную гладь, и так же неторопливо поднялось веко.
Я зажмурился, тряхнул головой, отгоняя наваждение – не может озеро моргать, и отступил на шаг. Открыв глаза я увидел ЕЁ! Она стояла в шаге от меня. Юная, чистая, изумительно сложённая! Слегка прозрачный хитон спадая с высокой груди, скрывая ноги. Голова склонена к правому плечу. Правильный овал лица, чуть широкие скулы, прямой нос. Длинная чёлка выгоревших на солнце волос прикрывала огромные чёрные глазищи. На пухлых губах улыбка.
Я сделал ещё один шаг назад, рефлекторно напружинившись и присев. Нервы напряглись до стеклянного звона. Там, в глубине меня, шевельнулась льдинка, уколов душу, и я, как загнанный зверь, приготовился драться с яротью берсеркера.
Она сдвинула к переносице свои льняные брови, а в уголках глаз искрился смех. Он накапливался в ней, как вода в чаше родника и, наконец, прорвался звоном серебряных колокольцев. Она протянула ко мне руки ладонями вверх, чуть растопырив длинные изящные пальцы.
«… Веннуи…» - слышалось мне в её смехе, «… Веннен…» - доносило эхо, «… Вэнимэлдэ…» - отвечало озеро.
И тут выдержка оставила меня, чего со мной не случалось никогда, даже в сельве Регула-9. Я банально завопил дурным голосом и… проснулся абсолютно мокрый и трясущийся. Кто-то гладил меня по голове, щекой я ощутил упругую грудь – Александра успокаивала меня, как маленького ребёнка.
- Вэнимэлдэ… - прошептал я одними губами, и меня затопила дремучая, неизбывная тоска.
- Что?
- Ничего, Саня, ничего. Я в душ.
- Иди.
- Иду.
А мне хотелось обратно, к ней. Взглянуть ещё раз. Хоть одним глазком, хотя понимал – сны повторяются чрезвычайно редко, а продолжений и вовсе не бывает.
Бегущая вода смывала напряжение и страх. От удовольствия я зажмурился и под веками проступил звёздный рисунок из сна.
Я знал, что буду делать завтра.
Информаторий принял от меня карту звёздного неба над озером, я же приготовился ждать как минимум часа полтора – попробуй прогони массив трёх галактик, однако машина выдала ответ буквально через несколько минут, словно эти данные уже запрашивали до меня, и вычисленный результат сохранился.
Ровные строки отчёта дохнули на меня могильным холодом, и пережитый страх плеснулся в душе тяжёлой волной. Все четыре планеты системы звезды Митрица были обитаемы, но очень давно. Сейчас они абсолютно стерильны. Сохранилось всё: города, леса, дороги, техника, прекрасные дворцы, и даже орбитальная станция, и при этом на планете не осталось ни одного микроба. Исследователи не обнаружили следов исхода, сопротивления, и вообще тел. Создавалось впечатление, что хозяева вдруг вышли куда-то и должны вот-вот вернуться.
Тоска вновь нахлынула на меня, и мне захотелось спать.
Гладкое, абсолютно чёрное озеро встретило меня немигающим глазом, гипнотизируя, словно шар. Шар наползал, разрастаясь до размеров Вселенной.
Его матовая поверхность качнулась, и я ощутил себя сидящим на мягком тёплом песке. Знакомо светилось россыпью чужих звёзд небо.
И тут сердце испуганным зайчонком запрыгало в груди. Рядом на коленях стояла ОНА, озорно разглядывая меня, странного человека. Когда она улыбалась, на её щеках проступали ямочки. Пшеничные волосы тяжёлым каскадом стекали с плеч на колени. И глаза… они стали серыми.
Я был счастлив! Я мог любоваться этим творением природы вечно. Я больше не боялся. Я больше не хотел убегать назад, в мир проблем и опасностей. Меня распирало как воздушный шарик.
- Кто ты? – прошептал я.
- Ты знаешь. – ответила она спрятавшись за чёлкой.
- Вэнимэлдэ? – звон серебряных колокольцев взвихрился вокруг меня. Я протянул руку, ожидая ощутить пальцами тёплый атлас её кожи.
- Да, - лукаво прищурилась она. – Вэнимэлдэ Фириэ.
- Что это означает?
- Вэнимэлдэ?
- Да!
- Прекрасная!
Я потянулся к ней, но опора ушла из-под ног; больно ударившись коленями, я очнулся на полу возле кресла.
Дул сильный ветер. Ровно. Без порывов. Он гудел кронами деревьев недалёкого леса, шуршал красными песчинками обрыва и белыми пляжа, шаловливо перебирал её волосы и ерошил мои. Я держал её руку – точёную, нежную в своей широкой грубоватой ладони и боялся дышать.
Она щебетала что-то на своём певучем языке, в котором почти не было гласных. Наречие это мне было неизвестно, хотя, или мне лишь казалось, в словах проскакивали валлийские корни. Постепенно я начал понимать смысл её речей, не разбирая отдельных слов. Я вдыхал её запах: неба, ветра, родниковой воды и чуть-чуть корицы. Я впитывал её всю – до последнего вздоха и жеста, до искорок в глазах, стараясь запомнить навсегда, боясь, что прекрасный сон исчезнет, как морок, и более не вернётся.
Просыпался я в ужасном настроении, и отвратительно гадливым чувством в душе. Я не мог смотреть в глаза Сашке, каким-то наитием понимая, что это не совсем сон. Она же приписывала моё поведение нервному напряжению, преследовавшему экипаж «Призрака» на пути в Магеллановы Облака и обратно. Она, оправдывая меня, ждала улучшения.
Я же предавая её, стремился забыться сладостным сном. И сон давал мне озеро, а озеро – забвение.
Иногда на берег выходили прекрасные белые животные – Маллинорэ. напоминавшие единорогов из сказок Земли. Они пили из озера, но не воду – время, потому, что в озере плескалось само спрессованное время, и звери имели над ним власть.
И в один из прекрасных сов я понял, что не смогу уйти от неё, иначе сердце моё остановится. Но как остаться здесь навсегда?
Вэнимэлдэ остановилась, повернувшись ко мне. Я взял её за плечи и заглянул под чёлку, в глаза. Она плавно повела плечом, и, хитон, издав шорох, как вздох, упал на песок. Я ощутил своим телом её. Мои руки скользнули вниз, её обвились вокруг моей шеи. Беззаботность и веселье на её прекрасном лице сменила настороженная озабоченность.
- Ты хочешь остаться со мной? – прочитала она мои мысли.
- Да.
- Ты не сможешь вернуться. Никогда!
- Я знаю
- Скажи. – она прикрыла глаза.
- Слова пустой звук. – от возбуждения моё тело онемело.
- Да, здесь главное чувства. У этого озера ты не сможешь произнести ни одного слова без чувства… здесь никто не может солгать…
Светлая радость наполнила меня, казалось, вот-вот за спиной вырастут крылья. На мгновение на задворках памяти всплыл образ Сашки, но тут же исчез. Трудно произнести эти слова в первый раз, потому, что в свои сорок я ни разу их не произносил:
- Я люблю тебя, Вэнимэлдэ! – выдохнул я, а она, чуть отстранившись, произнесла:
- Я, Вэннен – Дева Озера, из народа Веннуи, дарю тебе, о Воин Времени, свою любовь, себя… - Вэнимэлдэ прижалась ко мне, наши губы встретились, и мы провалились в пропасть страсти, наслаждаясь друг другом.
Дикая боль резанула по груди. В глазах встала красная пелена.
Я очнулся на песке. Небо не было чужим, и лес казался старым добрым приятелем. Рядом сидела прекрасная Дева Озера в сарафане пшеничных волос.
- А что значит Фириэ?
- Смерть.
И я обрёл покой.
1992 – 2000 гг.
Санкт-Петербург – Баренцево море.