Желтый туман, спрятанный толщей земной коры, вырвался наружу, прошел по трубам, высасывающим земные соки, растекся по сложным конструкциям, поглощая все живое. Покорившие небеса корабли взлетели слишком высоко и опалили крылья. А дальше… Все было только хуже.
-- Пришли, - произнес Бородач, протягивая руку. – Свою часть работы я выполнил. Хотелось бы верить, что вы тоже люди чести.
Дилан, молча, что ему совсем не свойственно, отдал вору мешочек с полусотней талантов серебром. Бородач принялся их кропотливо пересчитывать, что было как раз в его духе, ведь он был коренным жителем Фиггля, а здесь даже ребенок пытался стащить клюку у старика.
Сальватор достал масляные лампы из поклажи. Поджег их и расставил вдоль арочного портала, заканчивающегося глухой стеной. Печать имела радиальную форму и достигала пяти футов в диаметре. Сальва неплохо изучил старый имперский за полтора года скитаний, благо все люди так или иначе говорили на нем, только с разными диалектами, порой глотая окончания, коверкая ударения или же придавая старым словам новые значения. Змея из символов сворачивалась спиралью, занимая всю окружность. Из центра, ощерившись четырьмя клыками и угрожающе развернув капюшон, выступала голова кобры. Под ней лежал истлевший труп в выцветших лохмотьях. В пасти змея лежала рука.
-- Змеи в древности ассоциировались с мудростью, - пояснил Сальва, хотя никто его об этом не просил. – И не только. Лекари часто на вывесках ставят знак в виде змеи, обвившей чашу. Говорят, аспид отпугивает злых духов, несущих болезни.
-- А я слышал, - вставил довольный Бородач, получивший деньги, но не спешивший уходить. – Что медики считают себя хитрыми аки змеи и жулят клиентов по-черному. И выпить страсть как любят.
Сальватор прочитал древние символы вслух:
-- Дорогу осилит идущий. Поцелуй змеи несет знания.
-- Какое-то невнятное предостережение, - проворчал Тиберий.
-- А это не предостережение. Это подсказка для тех, кто желает войти. Карл?
Тоффенбах стянул через шею цепочку и передал напарнику. Сальватор вытянул кость из пасти и вернул владельцу. Скелет улыбнулся наемнику застывшим оскалом. Лента присел на корточки, поднес масляную лампу к клыкам. Там, в неприметной нише под небом, была скважина, похожая на тавро, каким коневоды Мерилии клеймили княжеских лошадей. Надеясь, что Вихтар предусмотрел все формы ключей, Сальватор прокрутил колесико вседверника. Идеальная отмычка легко изменила форму, подстроившись под нужную.
-- Может не стоит, - неуверенно сказал Дилан. – Этот мертвый парень как бы намекает на то, что это ловушка. Было бы неразумно совать в нее конечности, если, конечно, не хочешь от них избавиться.
-- Не спорь с главой гильдии, - елейно произнес Хейл. Херувим стоял дальше всех, готовясь в случае неприятностей первым унести ноги. – Давай, Лента, веди нас к славе!
Усилием воли Сальва унял внутреннюю дрожь, такую же сильную, которую всегда испытывал перед боем, когда приходит мысль, что от смерти тебя отделяет лишь удача да умение держать в руках полосу стали. Наемник уверенно вставил отмычку в скважину. Пасть змеи тут же захлопнулась, сжав руку в тиски.
Тоффенбах издал тяжкий вздох. Тиберий грязно выругался. Дилан вскрикнул как испуганный ребенок. Хейл радостно рассмеялся.
-- Я предупреждал, - протянул мастер вор.
-- К хтону предупреждения, - прорычал Тоффенбах, бросаясь к Сальве и пытаясь разнять каменные челюсти. – Что делать?
-- Не знаю. Судя по тому, что печать так и не снята, никто не знает.
-- Стой, - предупредил Сальва. – Не дави. Они сжимаются при любом нажатии.
-- Что делать? Кого звать? Жреца, плетца?
-- Лучше жиром намазать и потянуть.