-- Они самые. Тоже наши построили. Умельцы, чтоб их хтон за зад ухватил. Понимаете, мертвецы имеют свойство пованивать. Это раз. А еще их любят едать животные. И… не только. Особенно, когда голодный год выдается. В общем, после нескольких чумных лет дож запретил хоронить людей в руинах. А для экономии места под некрополис решили построить печи, да такие, чтобы остальные десятиградцы ахнули от зависти. Ну и построили. Конечно, стоило за чертой города таким заниматься, но кто ж тогда знал, а сейчас уже и денег на новые нет. Да и привыкли все.
Наемники непроизвольно поморщились. Воздух в Фиггле даже зимой отдавал тленом. Вместе со снегом на грязные улицы стелился тонким слоем прах. Так, слой за слоем, люди поглощали остатки империи.
Они брели меж развалин прошлого, стараясь не наступать на останки людей. Несколько раз группе попадались механизмы, о чьем предназначении оставалось только догадываться. Повозки из странного материала с разбитыми стеклами и покосившимися дверьми кабин привалились в закутках улиц; человекообразные манекены, которым тлеющие угли заменяли глаза, сидели на каменных ступенях, точно нищие, просящие милостыню; похожие на гигантских птиц, с изломанными под странным углом крыльями, статуи из прочной ткани повисли на проволоке, что пускала блуждающие молнии, уходящие в землю; высокие шпили, растущие из под камня и шепчущие слова, которые не могло разобрать человечье ухо.
Чем бы ни занимались люди империи, они достигли колоссального прогресса. Стали полубогами. Глядя на застывшие памятники эпохи, Сальва испытывал сложные чувства гордости и грусти. Да, люди обрели могущество, но оно же и стало их погибелью. Слишком сильные, слишком гордые, слишком дерзкие, они пробудили нечто из земных недр. Сущность ли, стихию? Кто знает? Сальва читал множество историй, с разным началом, но одним концом. Согласно ним, империя гибла, мучительно и ужасно. Империя людей, что просуществовала три тысячи лет, в которой появились первые плетцы, усмирившие дикую магию. Империя, чьи жители уничтожили почти весь род драконов, чья власть распространялась на три материка, а столица была столь огромной, что занимала большую часть Тумиса, ныне поглощенного желтым туманом, чьи эманации губительны для всего живого. Люди как боги, и боги, что потеряли власть над людьми. Имперцы желали забыть тех, кто привел их в Фиал. Или же не могли смириться с тем, что Шестеро все еще были покровителями человечества, оберегая их от самих себя. Кризис постиг империю в Эпоху Равенства. Так называли годы борьбы с идолопоклонничеством. Жрецов Шестерых преследовали согласно эдиктам императора. Умерщвляли на площадях, прибивали тела к деревьям, оставляли на смерть от жажды скованными в пустынях, топили в морях.
«Где ваши боги?», спрашивали люди нового времени. «Почему не спасут детей своих? Знаете, почему в ответ на мольбы, вы слышите молчание? Богов нет. Мы – есть».
Эпоха Равенства несла жестокое просвещение всем. Верующих порицали, их лишали благ, гнали из городов. Памятники Шестерым разрушали, их храмы разбирали по камням, растаскивая на надгробные плиты, а места, где они стояли, посыпались солью. Люди страстно хотели верить, что именно они – боги этого мира. Что им подвластны все чудеса, и нет такой земли, которая не была бы попрана человеческой ногой. Они бурили дыры, вгрызаясь в земные недра, они построили летающие корабли, что поднялись в небеса.
Они были слишком самоуверенны и беспечны. Гордыня считается смертным грехом. Так написано на арке при входе в храмовый район любого города. Эта арка всегда слишком низкая для человека и каждому, кто хочет через нее пройти, приходится склонять голову. Сальва знал почему. Так велели Шестеро. Люди должны помнить о том, что нельзя желать того, до чего невозможно дотянуться.