[Рэй Соло]

nehay, из-за дикого дефицита времени опять вынужден кормить завтраками... ну а пока пара новых отрывков...

Скрытый текст - 2.45:

Малой 23:13 13 июля 2011 года

Четвертый мгновенно преобразился, настроившись на деловой лад. Теперь он уже не был добрым Учителем, объяснявшим Ученику жизненные премудрости отношений между полами. Теперь он был повстанцем. Смертельно опасным для оккупировавших его Родину повстанцем.
- Пойдем.
Четвертый устремился куда-то по направлению к подвалу, и я поспешил последовать за ним. Мы спустились вниз по старой, но почему-то не очень скрипучей лестнице, с висящего возле которой пожарного щита Четвертый зачем-то кроме фонаря снял еще и топор, и, немного попетляв по ходам и переходам обширного подвала, оказались в том помещении куда мы снесли привезенные нами ящики. Здесь я и узнал, зачем Четвертому понадобился топор.
Поддев крышку одного из ящиков лезвием топора, Четвертый засунул туда руку и протянул что-то мне, а потом поднял над головой фонарь, позволяя рассмотреть переданное. Со сложенного вдвое листа картона на меня смотрело лицо брата. Ниже шла подпись: «Михаил Андреевич Рокотов». Фотография и надпись были помещены на фоне русского триколора. На ощупь я чувствовал, что между листами картона что-то лежит, и открыл открытку. Заиграла песня.
А на небе нас встретят святые отцы
И проводят туда, где героям покой
Там собрались все вместе лихие бойцы
Кто во все времена шел за Родину в бой
На одной стороне ничего не было, а на другой шла биографическая справка: Рокотов Михаил Андреевич, родился 21 июля 1987 года в г. Бийске… закончил школу… поступил в Высшее Военное Командное Училище в… погиб при исполнении воинского долга 9 мая 2010 года в г. Новосибирске, похоронен в г. Улан-Удэ республики Бурятия… Справка была достаточно большая, подробная, видимо, тот, кто писал ее, многое знал о брате, а, скорее всего, знал даже его лично.
Вспоминают высотки под Вязьмой, Орлом
Под Кабулом засады и в Грозном посты
А когда над землей грянут грозы с дождем
Где-то рядом они, с нами рядом они!
После небольшой паузы мелодия заиграла заново и в этот момент, видимо, догадавшись, что я закончил пробегать глазами текст, заговорил Четвертый.
- Мы разбросам по городу полмиллиона таких открыток двадцать первого июля, в его день рождения. Думаю, эта акция возымеет нужный эффект.
- Думаешь, это вызовет приступ патриотизма у местного населения?
- Нет, да он нам пока и не сильно нужен.
- Тогда чего ты собираешься достичь этим, Четвертый?
- Просемафорить о том, что мы здесь.
- Кому?
- Пауку в углу!!! Разумеется, китайцам, кому же еще?
- Зачем?
- Они народ самовлюбленный, Колян, почти как американцы только на свой, китайский манер. Когда до Пекина дойдет новость о том, что здесь происходит нечто нехорошее, они пришлют сюда чиновника, что бы разобраться с этим. А чем выше чиновник, тем больше секретной информации он знает.
- Ты хочешь захватить его и как следует допросить?
- Нет. То, что мне нужно он, скорее всего, не знает.
- И что?
- Нам надо будет его убить.
- Зачем???
- Что бы сюда приехал тот, кто знает.
- И его, конечно, допросить!
- Не просто допросить, Колян. А с пристрастием. Очень с пристрастием… Он у нас тысячу раз проклянет тот день, когда его угораздило на свет родиться. Уж я ему это обеспечу.
- А что мы хотим узнать?
- А вот это тебе еще пора знать, но скажу лишь одно. Полученная нами информация ляжет еще одним кирпичиком в дело возрождения суверенной России.

Скрытый текст - 2.46:

Малой 23: 47 13 июля 2011 года

Девушка лежала под простыней на нашей (странно, я почему-то начал называть кровать, на которой мы обычно спали, нашей) и казалась спящей. Я снял куртку, повел плечами, расправляя мускулы (Мишка всегда смеялся над моей манерой тянуться не только с утра, но и вечером, перед сном) и вдруг мой взгляд упал на стол. Там лежало несколько альбомных листов и карандаш. Я подошел, поднял одну из бумаг. Строки, написанные аккуратненькими мелкими буковками, правленые и зачеркнутые… Уложенные в двустишия, четверостишия, и более крупные отрывки стихов… Это она писала, я узнал ее почерк, но почему-то не стал читать ее стихов… Вместо этого я взял чистый лист, остро заточенный карандаш какую-то папочку под лист… Стул из тех, что не скрипнет, если я на него сяду… Я поставил его напротив середины кровати, уселся на него сам, пристроил импровизированный мольберт на коленях и примерился к чистому листу карандашом…
Все-таки не зря пропали три года в художественной школе в старших классах! Руки мгновенно вспомнили навыки и грифель заскользил по бумаге. Голова, лежащая на подушке, разметавшиеся по наволочке волосы, одна рука вытянута поверх простыни вдоль тела, вторая покоится на животе. Я рисовал и одновременно подштриховывал рисунок: тут потемнее, тут посветлее, обозначить фон… простыня, почти не скрывающая контуры ладно сложенного тела, легко угадывающиеся холмики грудей, чуть согнутая в колене нога… В этот момент я чувствовал себя почти Ди Каприо… Только вот в «Титанике» Кейт Уинслент была обнаженной… Впрочем, не думаю, что картина, доставшаяся мне, менее соблазнительна… Рисунок был закончен. Чуть подумав я вывел в нижнем уголке замысловатый вензель «НР», Николай Рокотов, значит.
Вернув бумагу и карандаш на стол, я задумался. Будить Ирину очень не хотелось, поэтому я потихньку сел на вторую кровать, намереваясь расшнуровывать ботинки, и та предательски громко скрипнула! Девушка практически мгновенно проснулась, приподнявшись на локте и сонно заморгала глазами, еще более очаровательная спросонья, чем обычно.
- Коль, ты чего?
- В смысле, чего я?- не понял я.
- Почему ложишься спать отдельно? Я сделала что-то не так?
- Я просто не хотел будить тебя, солнышко. Ты так сладко спала…
Ира обиженно надула губки и приподняла рукой край простыни:
- Иди ко мне, глупенький.
Я быстро разделся и послушно присоединился к девушке под одеялом. Та не замедлила прижаться ко мне всем телом, привычно положив голову на грудь. Я обнял ее и, как мог, нежно провел раскрытой ладонью по волосам. Ирина подняла голову и немного не понимающе уставилась на меня, мол, ты чего?
- Я просто сегодня в первый раз увидел, как ты просыпаешься,- пояснил я,- вся такая сонная, беззащитная, глазками хлоп-хлоп…
Чуть-чуть улыбнувшись, девушка снова устроилась у меня на груди, еще крепче обняв меня обеими руками.
- Коля…
- А?
- Спокойной ночи…
Кажется, она хотела сказать что-то другое.
- Спокойной ночи, Ириш…