[Фрол Данилов]

Скрытый текст - Время делать мышей:

Игорь Иванович стоял перед зеркалом и недовольно себя разглядывал. Чуть правее, возле входной двери, Изадора Христофоровна собственной, крайне пышной, грудью перекрывала всякую возможность покинуть квартиру. Время приближалось к двадцати ноль-ноль.
– Гарик, я знаю, шо для тебя наилучшее!
– Ну мама-а... – Игорь Иванович наклонился чуть вперед, и потрогал только что набухший гнойный прыщ на лбу.
– Светлана Петровна немолода, некрасива, небогата. Более того, Гаря, у нее четверо детей! Нет, ну я понимаю, если бы один, ну два, ну три, в конце концов! Но четыре, Гаря! Че-ты-ре. Ты сумасшедший, Гаря!
– Но мама! – Игорь Иванович попытался подковырнуть прыщ ногтем, но только немного содрал кожу.
– И к тому же, сына, ты слышал анекдот про мышей?
– Нет! – Игорь Иванович в негодовании надавил на прыщ двумя указательными пальцами, но тот, мало того, что не лопнул, но еще больше надулся и покраснел.
– Ну тот же... ну я тебе рассказывала, когда мы с тобой чай пили.

Игорь Иванович почувствовал, как закипает все больше. Прыщ никак не хотел давиться.

– Мы каждый вечер пьем чай, мама! Ровно с восьми и до двенадцати вечера мы каждый день, вот уже сорок восемь лет, пьем чай!
– Ну да. Ну и вот, Гаренька. Это тот самый анекдот, где отец предостерегал непутевого сына, шо они до мышей таки докувыркаются. Ну, поднапряги памятушку, милый. Ну, вспомнил?
– Она не мышь! – вскрикнул Игорь, когда прыщ, наконец-то, лопнул и брызнул на чисто вымытое зеркало тонкой струйкой гноя.
– Она нет! Но ваши детки, мои несчастные внучата, вашими, между прочим, стараниями, превратятся в мышей. Ну ты подумай, сыночка, в ней всего девяносто сантиметров.

Гарик приложил к кровоточащей ранке на лбу ватный диск, смоченный маминым любимым одеколоном, поправил колпак на голове, вздохнул, развернулся и по слогам произнес:
– Ме-т-р. Мама, во мне самом ровно метр. Какие мыши, мама?! Какие мыши, я тебя спрашиваю? Какие дети?
– Знамо дело какие. Маленькие и красные. Ох, я как представлю, как они кричат, у меня уже заранее голова начинает раскалываться и чешется все, – и, будто в подтверждение собственных слов, Изадора Христофоровна почесала окладистую бороду.

Игорь Иванович снова взглянул в зеркало, и в ужасе обнаружил, что прыщ под ваткой даже и не думал уменьшаться и бледнеть. Он надувался прямо на глазах и все больше краснел, приобретая уже бордовый окрас.

– Ну все, мама! С меня хватит! Мы со Светланой Петровной любим друг друга независимо от роста и количества детей! – Игорь Иванович стянул с головы колпак, и бросил его в мусорное ведро.
Затем он рванул на груди зеленую жилетку, и пуговицы рассыпались по полу.
– Гаря, ну не пыли, не пыли, милый. Мне вредно волноваться.
Игорь наступил ногой на жилетку, пнул ботинки, и они разлетелись в разные стороны.
– Мне сорок восемь лет, я мужчина, мама, а у меня все еще как у юнца вскакивают прыщи на лице. Нужно срочно что-то менять, я не могу так больше. Я больше никогда не надену все это! Вот этот колпак дебильный, вот эту жилетку для придурков, вот эти гномьи башмаки, мама! На дворе двадцать первый век, а я, как сто лет назад, ношу ботинки с загнутыми вверх носками.
– Ну не ругайся, сына. Да к тому же, почему сто лет? Помнится, лет десять назад они были вполне популярны среди людей! – Изадора Христофоровна схватилась за сердце и аккуратно принялась оседать на пуфик, стараясь не промахнуться мимо.

Игорь Иванович одним рывком подскочил к маме и поднял ее на руки, чтобы отнести в гостиную. Он посадил Изадору Христофоровну в кресло, а сам принялся лихорадочно рыться в шкафу. Нашел старую футболку, которая была слишком стара, но все же гораздо лучше, чем новая рубашка в крупный горох. Из комода достал разбитые туфли покойного отца. Там же нашлись и брюки. Уже стоя на пороге, Игорь Иванович, испытывая некоторые муки совести, все же решил заглянуть в гостиную, чтобы попрощаться.

– Все, мама. Чай теперь у нас по утрам. Я ушел делать мышей. В конце концов, за сорок восемь лет вечерних чаепитий, я это заслужил!
– Ну наконец-то вырос, – выдохнула Изадора Христофоровна, когда дверь за сыном захлопнулась, – теперь и помирать можно.

Скрытый текст - Полный монг!:

Монг бился о стену. Из-под треснувшего панциря сочилась желтоватая слизь.
– Бесполезно! – рыкнул полковник Ройз. – Выпускайте, пока и этот не угробился.
Стоявший рядом спецназовец подошёл к монгу и с видимым усилием оторвал того от полюбившейся стены. Вися на руках человека, монг продолжал рефлекторно дёргать разбитой головой и щёлкать когтями.
– Давайте немного подождём… – робко заикнулся Гарик. За сценарий переговоров он не отвечал, но промолчать не смог.
– Вы ксенопсихолог? – Ройз всем корпусом навис над Гариком.
– Нет, биолог, – пискнул тот.
– Так идите и занимайтесь своей биологией, – отрезал Ройз и отвернулся, потеряв к учёному интерес.
Гарик пошёл. Смотреть как выпускают монга. Четвёртая попытка переговоров провалилась. Земляне были озадачены.
Раса монгов казалась разумной. У них были многоэтажные города, вырастающие из природных пещер, орудия труда, транспорт и даже явные предметы искусства, похожие на мозаики из драгоценных камней.
Тем не менее, особи, отловленные для переговоров, категорически отказывались проявлять любые признаки интеллекта. По способностям они едва дотягивали до земных собак, а пока с ними пытались наладить контакт, вовсе сходили с ума. Первый подопытный крутился вокруг оси и старался откусить себе лапы, пока не сдох. Второй бросался на стены, круша всё вокруг секирообразными когтями. Третий впал в прострацию и трое суток просидел, глядя в одну точку. Но его хотя бы успели выпустить.
Гарик жалобно глядел на монга, которого спецназовец с брезгливым выражением тащил на вытянутых руках. По дороге на челнок, монг успел обмочиться и обделаться, но продолжал злобно когтить воздух перед собой. И вообще вёл себя как самое настоящее животное с большой буквы «Ж».
Гарик расстроено вздохнул. На эту особь он возлагал огромные надежды. Внешне она никак не отличалась от собратьев, но по непонятной причине весила почти вполовину больше. Это была аномалия, и Гарик жаждал её исследовать. Ройз творческих порывов биолога не разделял. Куда больше его волновал возможный межпланетный конфликт из-за погибающих у него на борту инопланетян. Первых двух погибших монгов похоронили в обстановке строжайшей секретности. Ходили слухи, что полковник хотел и от похоронной команды избавиться, но, к счастью для последних, там оказался его тесть, поэтому обошлось подпиской о неразглашении.
Гарик остановился у границы посадочной зоны и понурился, как вдруг кто-то хлопнул его по плечу.
– То, что ты просил, – шепнул закутанный в чёрное человек и протянул Гарику вирт-флешку. – Оплату переводи на счёт моей жены. А то, зараза, съест и на другом конце Вселенной!
– Спасибо! – обрадовался Гарик, но человека в чёрном и след простыл. Гарик развернул вирт-окно над флешкой. Накануне, полковник отказал ему в проведении исследования, и Гарик, отчаявшись, пообещал знакомому медтехнику свою месячную зарплату, если тот потихоньку отсканирует их гостя.
Вирт-окно засияло всеми цветами радуги. А Гарик замер, в шоке хватая воздух ртом.
– Стойте! – вдруг заорал он. – Подождите!
Потом выронил из рук флешку и бросился к челноку, куда уже успели занести монга.

***

– Как вы узнали? Мне казалось, я очень удачно скопировал поведение пустой особи, – Гзом щупальцем обхватил тонкую ножку фужера с шампанским и постучал по стеклу когтем. Стекло отозвалось хрустальным звоном. Полковник Ройз натянуто улыбнулся и покосился на Гарика.
– На первых сканированиях мозг у ваших собратьев был размером с грецкий орех, – слегка опьяневший от успеха Гарик продемонстрировал развалившемуся в кресле монгу виртуальную модель ореха. – А на вашем мозг вдвое превышал человеческий. Я по весу понял – что-то не так. Но автономный мозг, способный перебираться из одного тела в другое! И любой монг может стать носителем?
– Да, это очень удобно, – кивнул монг. – В процессе эволюции мы научились отделять разум от животного тела, сохраняя с последним необходимую связь для контроля. Нам удалось побороть власть биологических инстинктов и целиком сосредоточиться на развитии. Благодаря этому за последние сто лет наша раса достигла невиданных успехов в науке. Не отягощённый низменными побуждениями ум остаётся ясным и деятельным всю жизнь.
– Это так удивительно, благородный Гзом, – уважительно кивнул Гарик. Визуальный авто-переводчик продемонстрировал его жест как лёгкое кручение правым нижним щупальцем. – Какие неожиданные пути предлагает эволюция! Вот у нашей расы мозг неразрывно связан с телом.
Гзом сочувственно взметнул в воздух три верхних щупальца. Переводчик на экране всплеснул руками.
– Это подтверждает догадки наших учёных! Они опасались контактировать с существами, до конца не вышедшими из животного состояния.
Потом монг наклонился вперёд и похлопал Гарика по голове.
– Ну ничего, ничего. И у вас тоже разум когда-нибудь победит!