The Beast: Как пишут писатели?
В РОЛИ ВЕДЬМЫ – ГРУНЯ ВАСИЛЬЕВА
«Мне кажется, меня оставили на этой земле, чтобы я приносила радость другим. Я должна это делать. Это моя задача.»
Д.Донцова, 2002.
Недавно один молодой писатель из провинции рассказал мне, что Дарья Донцова сама не сочиняет, за нее работают «негры». Он даже слышал о лингвистической экспертизе, которая якобы нашла в книгах Донцовой следы двух-трех разных авторов.
К чести молодого писателя из провинции, говорил он эти глупости довольно робко. И все-таки: парень сам пишет, издается – тем не менее, он готов поверить, что такую кучу текста, как у Донцовой, навалить самостоятельно невозможно.
Иногда ту же чушь можно услышать от немолодых столичных писателей.
Писателями руководит, я думаю, брезгливая зависть, а еще элементарное нежелание сложить два и два. Писателей мне не жаль.
Мне жаль читателей, которые легко принимают на веру всякое дерьмо.
Я не отрицаю существования института «литературного рабства». Я даже как-то выпивал с одним из Фридрихов Незнанских. В ЖЖ немало практикующих «негров» и людей, имевших такой опыт. А в русском «крутом детективе» и «бабском детективе» полно имен, за которыми скрываются целые бригады текстовиков. Автору даже могут выставить условие - взять псевдоним, права на который останутся за издателем. Чтобы удачный сериал не загнулся, если автору он вдруг надоест.
Это затрагивает самые разные успешные бренды. Известен казус с проектом «Макс Фрай». Когда Светлана Мартынчик решила «закрыть» сэра Макса, ей сказали: если ты устала, это не повод губить проект, давай, за тебя будет работать группа студентов-филологов, а ты – ставить подпись и получать деньги. По словам госпожи Мартынчик, она была так ошарашена предложением, что отказалась в грубой форме: чуть не выкинула издателя из машины на полном ходу.
Не все такие щепетильные, правда? Правда. Но это не отрицает главного: арифметику еще никто не отменял.
Просто не все представляют, на что способен рядовой «коммерческий автор». И особенно – на что способен «коммерческий автор», когда ему вожжа попадет под хвост.
Сегодня, когда говорят о писателях, активно использующих труд «негров», главный жупел – Дарья Донцова. Попробуем разобраться. Донцова пишет много и бестолково? Подозрительно много? Ненормально много? А «ненормально», простите – это как?
Посчитаем буковки и циферки. Книжки у Донцовой маленькие, не больше десяти авторских листов (реально меньше, но для удобства счета возьмем по десять). Напоминаю: авторский лист это 40 000 знаков с пробелами. Как говорили раньше, «двадцать четыре страницы машинки через два интервала».
Условно: чтобы выпускать по книге в месяц (на самом деле меньше, но давайте всё-всё-всё завышать – гулять так гулять), Донцова должна писать 120 листов в год. Четыре и восемь десятых миллиона знаков - два с половиной таких кирпича, как мой «След зомби». Невозможно?
Теперь посмотрим, как люди пишут. Возьмем для примера хотя бы меня – автора откровенно «ленивого», то есть, не желающего работать без «вдохновения», острого интереса к фабуле и прочих нематериальных стимулов.
Когда я был молод и полон энтузиазма, я писал по четыре дня в неделю. «Рабочий день» занимал часов шесть, включая перекуры, перекусы и т.п. За это время я делал примерно 15 тысяч знаков. Итого – полтора листа. Оставшиеся три дня в неделю я стоял на ушах. Выход готового текста – 6 листов в месяц.
72 листа в год! Выкинем пару месяцев на летний отдых, сезонную депрессию и похороны родственников. Все равно получается 60. Половина от нормы «ненормально писучей» Донцовой!
Собственно, так и было: в 1997 году я сделал три довольно больших романа, и не только ранней своей «щенячьей прозы», а уже посложнее – включая «Лучший экипаж Солнечной», большую часть «Молодые и сильные выживут» и затравку для «Выбраковки».
Это при том, что Ольга, тогдашняя моя супруга, постоянно таскала в дом гостей, или таскала меня по гостям, и водку мы дули ведрами, и летом я не работал. Вдобавок, я учился писать рассказы, а это крайне утомительно. Наконец, я как раз тогда озаботился вопросами «качества текста», что тоже ударило по выходу продукции. В первую очередь, я начал избавляться от графоманского многословия. Текста чисто физически стало меньше.
И все равно – три романа в год как с куста. В пересчете на крохотные книжки Донцовой – четыре с половиной, а то и пять.
Но Донцова-то писала и пишет не по четыре дня в неделю, и не по 15 тысяч. Насколько я понимаю, она каждое утро (минус выходные, дадим человеку отдохнуть) рубит тысяч по 30. С бешеной скоростью от руки. Важно: она текст не вычитывает (сомневаюсь, что читает вообще), не правит, всю черную работу делает литредактор, который забивает ее рукопись в компьютер.
Между прочим, так же – от руки – работал когда-то Вась Вась Головачев. Только он вообще писал каждое утро. Он даже на конференциях фантастов умудрялся что-то строчить в промежутках между преферансами и охмурением поклонниц.
Алекс Орлов признался однажды, что довел себя до такого состояния, когда может без малейшего усилия в любой момент сесть и работать над очередной книгой. Что бы ни происходило вокруг. Вот это настоящий профи, как к Алексу ни относись.
Итак, у Донцовой получается 16 листов в месяц. 192 в год! Это с двумя выходными. Давайте пожалеем ее и предположим, что иногда она уезжает на курорт и там забывает обо всем. При таком режиме письма у Донцовой на абсолютную отключку от работы остается… Внимание… Четыре с половиной месяца!
Многовато. Это я гуляю по полгода каждый год, а Донцова-то писать любит. Предположим, она делает не по 30 тысяч знаков пять дней в неделю, а по 25. Считаем. Все равно много. Сократим до двадцати. Опять считаем. И получаем… Искомые 10 листов в месяц при все тех же двух выходных.
Но это арифметика, а жизнь есть жизнь. Так вот, по жизни Донцовой текста нужно меньше, и времени тоже меньше.
Я хочу подчеркнуть: объем текста, необходимый для написания романа за месяц, Донцова может давать без малейшего напряжения, левой задней ногой.
Это ее штатный режим.
Но как же экспертиза, спросите вы. Которая нашла в текстах Донцовой признаки коллективного творчества? Отвечаю. Назначить такую экспертизу мог только человек, Донцовой не читавший. Или, простите, дурак. Тексты Донцовой лишены стилистической индивидуальности, это каша, салат с озерными грибами. Менее индивидуальны разве что романы Юлии Шиловой, построенные на сплошных языковых клише. Наконец, свой кусок масла в донцовскую кашу добавляет литредактор. Потом все это зализывает корректура. Что вы собираетесь искать в текстах Донцовой, господа эксперты?
Способность автора к скорописи, строго говоря, ничего не значит. Есть писатели-«пульсары». Веничка Ерофеев много лет пил водку, потом за четыре недели написал культовую поэму «Москва-Петушки» и опять запил. Достоевский, когда наступал дедлайн, вообще мог сделать роман за 23 дня – надиктовывал – и классик.
Ваш покорный слуга за четыре недели сделал повесть «У Билли есть хреновина» - 6 листов чистого, полностью готового к печати текста. В прошлом месяце рассказ надо было сдать: две ночи по 30 тысяч - и готово, свободен. А Кир Булычев мог за ночь повесть наваять по ошибке (ему кто-то сказал, что текст нужен завтра).
Мой любимый рассказ Лукьяненко «Фугу в мундире» написан на спор за пару дней.
Но это тоже ничего не доказывает.
Айзек Азимов написал больше 200 книг. Филипп К. Дик одно время рубил то ли по пять, то ли по шесть романов в год. Я за десять лет выпустил 13 книг, включая сборники рассказов и повестей. Но знаю одну семейную пару, которая за те же десять лет напечатала их 100 (в скобках прописью: сто)! К чести семейной пары надо сказать, что книги у них разноплановые, и «художка» занимает относительно небольшой объем. Но тем не менее!
Чтобы гнать текст килотоннами, нужны три важных составляющих: усидчивость, склонность не бросать работу на полпути и, наконец, искренняя любовь к своему делу.
И то, и другое, и третье у Донцовой есть. Она мечтает поставить мировой рекорд – написать 700 романов.
Так зачем ей «негры»?
И вообще, слава Донцовой, как «ненормально писучей» авторши, несколько раздута. В справочнике Чупринина «Русская литература сегодня» за 2003 год у нее отмечено 47 книг. Довольно много на тот период, но вовсе не «ненормально много». Особенно с учетом стартового «задела» – ведь Донцова принесла в ЭКСМО в авоське (!) сразу несколько романов.
В заключение - еще один важный момент. Хорошо, пишет Донцова с нормальной скоростью, ничего сверхъестественного. Но ведь генерировать такое количество сюжетов - это же голову сломать можно! Откуда она их берет?
Из той самой головы. Давайте не забывать, что Донцова выросла в Переделкино. В дневниках Корнея Чуковского за 1961 год отмечено: готовим детский спектакль «Ореховый прутик», «в роли ведьмы – Груня Васильева».
Отец будущей звезды «бабского детектива», А.Н.Васильев, прославился романом «В час дня, Ваше превосходительство!». Он был видным функционером Союза Писателей и общественным обвинителем на процессе Синявского и Даниэля. Простой советский коммунист.
Донцова росла в «литературоцентричной» среде. Все кругом делали тексты. Чуковский, в доме которой ее привечали, каждое утро что-то писал - всегда. То есть, сама возможность делать текст не была для юной Груни табуирована, скорее наоборот. То, что девочка оказалась очень начитанной – к бабке не ходи. Тем не менее, она поступила не в Литинститут, а на журфак, работала в газете и о писательской карьере вряд ли помышляла. В полуголодные 90-е давала частные уроки немецкого языка.
Дальше было общеизвестное и малоизвестное. Первое - жесточайшая онкологическая операция. Второе - интенсивная психотерапия, которая, собственно, поставила Донцову на ноги. Неспроста Донцову обзывали «рекламным продуктом психотерапевта Кучеренко». Считается, что его методика вытягивания онкобольных работает прекрасно. Но только на онкобольных.
Если верить самой авторше, мысль писать «добрые и светлые книги, помогающие людям жить» осенила ее чуть ли не в реанимации. И понеслось.
И вот тут давайте проведем черту. Знаменитая предшественница Донцовой – Маринина. Они пишут по сути очень разные книги, объединяют которые три внешних признака: женское имя на обложке, детективный сюжет и постыдно низкое качество текста.
Что интересно, «русская Агата Кристи» - моложе, Марининой сейчас только 50, а Донцовой 55.
Маринина всегда писала медленнее Донцовой, ее личный рекорд - два романа за 45 рабочих дней каждый. Больше всего у нее было издано в 1996 году – 9 книг. Но я сейчас рискну сказать очень грубую и нетактичную вещь. Неспроста в 2001 году в Сорбонне прошла конференция «Творчество Александры Марининой как отражение современной российской ментальности» (материалы изданы отдельной книгой).
Так вот, если Маринина – бессознательный враг русской словесности, того «живого слова», пишут которым сейчас немногие, а говорят и вовсе единицы, то Донцова…
Просто стихийное бедствие. Всего лишь.
Не держите ее за ведьму.