- Признайся, дружище, ты именно поэтому таскаешь за собой эту ведьму? Ну, чтобы попрать и низвергнуть? Я не специалист по двуногим, но даже на мой взгляд, она годится только для ритуалов… – проурчали рядом. Привлеченный обсуждением, пантеристый лучник оторвался от расстреливания мишени.
По-хорошему, надо было отшутиться. Или и просто сказать: "да". До Сарагара очень, очень далеко. Но Ханнок невесть с чего рявкнул:
- Нет.
- Ну серьезно, чего тогда ждешь-то? Мне интересно, какие они, золотые, в любви… Мои предки сами к ним чересчур неровно дышали, вот я и подумал…
- Заткнись!
- В чем дело? - удивился шестолап.
Химер чувствовал себя странно. Большая часть его самого, не важно что этим под "самим" понимать – душу, души, или же просто разум, ясно осознавала, что тут не с чего свирепеть, даже если кот на самом деле издевается. Но, даже больше, Ханнок был почти уверен в том, что раз Караг вообще заговорил о семье, то беседу затеял не со зла. И что стоило бы ее поддержать – Ядоземье заставляет ценить знания. И дружеские связи.
Все эти здравые и зрелые мысли никак не мешали зарождающейся ярости окрашивать мир алым. Ханнок помотал головой, отгоняя наваждение, потом, осознав что не получается, развернулся и пошел прочь, чересчур громко топоча копытами. Спину жгли недоуменные, обиженные взгляды.
- Чего это с ним? – по-боевому обостренно услышал он осторожный шепот. Химер скрипнул клыками, зажал уши ладонями и свернул на соседнюю "улицу".
---
Позже, чуть успокоившись, он вернулся к своей палатке. Ньеч, усталый, но довольный сказал:
- Сейчас ей намного лучше. Методики мастера Матоленима дают удивительный результат! Куда лучший, чем когда я попытался применить их к себе. Мне интересно, с чем связаны такая разница? Хроники говорят, что дома Дасаче и Укуль никогда не были особенно близки, ни в политике, ни в Спирали. Их магия сильно различалась… ладно, не буду утомлять тебя, друг.
Ханнок благодарно, молча кивнул. Откинул полог и зашел, тут же найдя взглядом столь беспокоящую всех пленницу. Сразу стало спокойнее, опять же не в его собственных осознанных мыслях, но на каком-то сверхъестественном уровне.
Сол-Элеис Миэн, чужелунная полонянка, посмотрела на него безразличным, нарочито отстраненным взглядом. Словно помимо демона в палатке толпился сонм духов предков, которых надо было впечатлить. Так в зерцалах и наставлениях смотрели мученики и святые. Тени под глазами и осунувшееся лицо, достойные житийных аскетов, лишь усиливали эффект. Женщина сидела на своей лежанке, привязанная к вкопанному стволу того странного дерева, которое чужане называли "бамбук".
- Тебе чего-нибудь надо? – спросил Ханнок, хотя знал, что она либо не смогла еще выучить нгатаик, либо очень умело это скрывает. Как и следовало ожидать, в ответ он не услышал ни слова.
Зверолюд вытащил из торбы сменянную у Фрепа бутылку и протянул ей. И тогда, наконец, получил хоть какую-то реакцию. Правда, не ту, которую ожидал. Горделивый взор сменился на до смерти перепуганный. Изгнанница Ордена попыталась отползти прочь.
- Не надо! – пролепетала она на укулли, - Пожалуйста… господин!
Ханнок, несколько озадаченный такой реакцией, поставил бутылку на землю, рядом с собой. Задумчиво почесал черный нос. Потом вспомнил, как сам переживал из-за того, что Сонни видела его голым или чинила его штаны. Возможно, нравы за контуром еще более строгие. И переживать деве Миэн надо не из-за симпатичного майтанная, а из-за мутанта, ошибки природы, бездушного и жуткого.
Интересно, читала ли она "Ужасы Ядолунья"?
Ханнок вздохнул, и убрал выпивку обратно. Следуя куртуазной культуре Ламан-Сарагара он мог бы выразить, что ей не надо бояться красиво – положив между ней и собой обнаженный меч. Вот только он не сомневался, что в таком случае поутру очнётся мятежным призраком. Даже бутылку стоило спрятать, чтобы не наглотаться стекла.
Он вышел на улицу и опять ушел к костру, никак не в силах обрести душевный покой. Огонь уже почти угас. Рядом лежал Фреп-Врап и увлеченно грыз трофейный арбуз. Ханнок понаблюдал за этим, покачал головой и посоветовал:
- Знаешь, а если снять кожуру, то будет вкуснее.