Снега было много – по щиколотку. Деревья, скалы предгорий, крыши хижин, складов и главного здания поместья укрылись белыми шапками, чистыми и праздничными, как жреческие тоги. Покрывалу на земле повезло меньше – его смешали с черной грязью ноги, испятнали красным лезвия. Тут и там лежали тела, одетые в лохмотья и волчий мех. Те же, что качались рядком, выверено по размеру, на длинной, вычурно выгнутой коньковой балке были снаряжены куда богаче. От бронзового нагрудника на самом массивном, терканайского шелка на более изящном, до хлопка и пеленального льна на меньших.
Как обычно, кинаи оборонялись яростно, но неумело и слабо. Уцелевшие после внезапной атаки кланового ополчения забились внутрь усадьбы. Немногих стрелков, неведомо где раздобывших оружие, после короткой перестрелки сняли через окна. Без потерь – волколюди ни целиться толком не умели, не прятаться. Чудо, что вообще понимали, куда надо пулю забивать.
- Вот же твари, - укулец с брезгливостью поворошил носком сапога труп, - Интересно, что заставляет людей превращаться в таких безжалостных животных? Кёль, ты у нас специалист по волкам. Просвети.
Капитан, бравируя, стоял во дворе в полный рост, подобрав белоснежный плащ. Кёль нервничал, старательно отгораживаясь от дома щитом.
- Не знаю, вождь.
Чисто философский на первый взгляд вопрос содержал в себе множество злободневных подтекстов. Один из которых явственно звучал как “Какого Кау эта зареченская сволочь навязалась на мою голову?”.
- Да что ты вообще знаешь… И убери эту доску, когда я с тобой разговариваю, - белоплащный древком вниз воткнул в снег копье с кристаллом у наконечника. Камень естественно был лишь имитацией, да и сам капитан – не Сиятельным. Но, по крайней мере, одухотворенное лицо у него получалось отменно.
- Братья, отомстим и очистим это место! Во славу Ом-Ютеля, повторяйте за мной!
“Тьмать” – подумал Кёль, внимая проникновенному гимническому речитативу. Угораздило же его настоять на участии в походе, лишь чтобы попасть под командование этого ретивого. Свою долю клановой, то есть Домовой, конечно, службы он с лихвой отработал в прошлую кампанию. Последнюю осьмидневку чертовски ломило спину, у лопаток. Да и свадьба скоро – шикарный повод отговориться ритуальной чистотой от кровопролития. Но нет, клятая нгатайская жажда славы и дедушкино “Кёль, ты же понимаешь, как важно поддерживать репутацию рода” заставили его тащиться в пограничье, и ладно бы против горцев, так нет, смешно сказать, на священную войну волкам. Он бы еще вендетту в трех поколениях объявил собаке, цапнувшей его за задницу после пинка.
Бывший Кенна украдкой зыркнул по сторонам. Большинство соратников остались в шлемах, но даже сквозь прорези можно было считать выражение лиц – смесь неверия и нервов. Ага, наверняка думают о том же - если бы воевали с кем-то серьезнее плантационных, их бы уже и порешили прямо во время моления. Но было и несколько чистых, светлых взоров и сверкающих на солнце бритых макушек. Святовоины, дери их мракотец… и ведь подрал!
До конца посвятительного гимна похоже, надоело дожидаться даже тем ленивым демонам, что ответственны за волколюдские мозги. То ли очнувшиеся от ран, то ли осмелевшие кинаи забрались на чердак. Пуля пролетела в сажени над головами осаждающих, навредив лишь штукатурке высокого амбара напротив. Стрела позорно клюнула грязь в каких-то пяти шагах от здания. А вот дротик… дротик по невероятному стечению обстоятельство пробил навылет нагрудник так и не допевшего капитана.
“Ну наконец-то”, подумал Кёль, прикрываясь щитом и отступая к воротам. И тут же устыдился. Капитан, как-никак. Да и его боги теперь – укульские боги.
Позади рявкнул огнестрел – на этот раз добрый звук, от арсенального ствола. Удачливый метатель свалился с крыши. Десятник из стражи Верхнего Города уже принял на себя командование. Хороший парень, толковый. Кёль гонял с ним горцев в прошлом году. И удирали от них тоже сообща.
Бревно ударило в резные створки. Раз, другой, а на третий парадные двери, создававшиеся чтобы впечатлять, а не защищаться, с хрустом выбило назад, вместе с засовом и приставленными стульями.
Кёль вбежал в прихожую залу первым. Из тени в углу на него бросился мохнатый, тощий, неуклюжий и скособоченный. Ламанец врезал ему щитом наотмашь, сбив на пол.
Отлично! Личный пленник.
Остальные штурмующие уже рассыпались по дому, прикрывая друг друга зачищали комнаты. По праву мстителя забирали себе подвернувшееся добро и волков. Их было немного, жавшихся по углам и затравленно скулящих, из тех что уж совсем не могли, или не хотели драться. Некоторые шли в мести дальше прочих.
Чуть позже, во дворе, шел отчет и подсчет.
- Ольта Кёль. Общинник. Дом Туллия. Две меры серебра и пленник, - писарь, расстелив свиток на выволоченном из дома обеденном столе тщательно сверял списки имен. Вычеркнуто траурными чернилами было лишь одно, почти ко всеобщему удовольствию. Но кое-кто хмурил лица и поминально колол ладони кончиками мечей.
- Не забудь вписать, что я совершил подвиг первого взявшего дом! – крикнул ему Кёль, - Я хочу, чтобы Ольта Чанья-Аль это увидел!
Знакомые одобрительно заулюлюкали. Пока ламанец шел к клетке сквозь толпу, получил несколько дружеских тычков кулаком. Один, правда, пришелся прямо в уже откровенно ухваченную ломотой спину и Кёль едва сдержал ругань.
Из-за бруса на него уставились тоскливые желтые глаза. Кёль уже на правах хозяина осмотрел добычу. Слишком чахлый для работы в поле, или мастерской, да и дядюшка все же вколотил в него мысль, что наживаться на труде болезных – грешно. Можно попробовать надрессировать для обслуги.
- Что ты умеешь делать?
Волколюд забился еще глубже в клетку, зыркая исподлобья, избегая отвечать взглядом на взгляд. Кёль вздохнул и спросил на упрощенном нгатаике:
- Ты хоть говорить-то можешь?
Кинай внезапно подался вперед, просунув длинную морду между брусьев, и зашевелил черным носом, принюхиваясь. Посмотрел прямо в глаза. И рявкнул:
- Ты? Ты!
- Ну, я, - участливо отозвался Кёль.
- Ты сам! Ты - сам! Х-ха! Ха! Харрр! Харр! Сам такой!
- Тьмать, - выругавшись, отшатнулся Кёль, разом растерявший хозяйственность. Опять его удача – поймал волка и тот совсем блаженный. Ну его к козлам Юга, на рынок. Тем более что и Мюллис призналась, что очень боится зверолюдей… как раз в тот день, когда расшила ему рубаху!
- Хороший день! - окликнул его десятник.
- И впрямь – хороший, - отозвался Кёль. Помещика с семьей сняли с балки и рядом с укрытыми белыми ритуальными плащами телами застыл жрец их отряда, сосредоточенно бормотавший под нос. Ополченцы менее высокого ранга уже стаскивали убитых волков в угол двора.
- Пригласишь на пир?
- Отчего же нет, с радостью!
Внизу на равнине, за белыми кронами деревьев вначале тонкими усиками, затем черными клубами повалил дым. Судя по расположению – аккурат над зверолюдским кварталом Ксадье-Чаха. Пока ополченцы зачищали предместья, княжьи люди отбили город.
- На что они вообще надеялись? – спросил пейзаж Кёль, поддавшись моменту.
- А на что надеешься ты, Ханнок? Все изображаешь из себя человека? – голосом Ашварана отозвался десятник.
- А?
Десятник лишь улыбнулся, прямо как брат. В руках у него появилась длинная, прочная рогатка, которой ловят буйных зверолюдей. Вокруг тихо возникли другие, укульцы с речью Кенна, сжимая кольцо. Кёль запаниковал, схватился за меч, но когти лишь скрипнули по пустым ножнам. Попытался бежать, но споткнулся, копыта опять повело в сторону, прямо как в первые дни. Упал. Не давая встать, шею сзади пришпилило к земле ярмо шеста, пасть тут же оказалась забита снегом.
- Хватит бегать от себя, Ханки, - сказал Аш, защелкивая ошейник.
---
Химер дернулся, зашелестев растопыренными крыльями по подстилке. Рука зашарила в поисках ножен с мечом. Естественно, не нашла.
- Ты вообще способен нормально просыпаться? – буркнула Сонни, склонившаяся с иглой над куском холщовой ткани. Ханнок присмотрелся и в некотором смятении опознал в нем свои штаны.
- Эй!
- Кау, отец наш, до чего же вы, сарагарцы, нервные! Успокойся, в Майтанне это еще ничего не означает. Меня Аэдан попросил тебя в человеческий вид привести, из волкодраного.
“Аэдан – культурно заразен” – подумал Ханнок, заматываясь в одеяло, вылезая из-под навеса из еловых веток и щурясь на пробивающиеся по просеке лучи молодого солнца. Здесь дорога шла вдоль предгорий Огненного Хребта, резко обрывавшегося на север. И по курсу уже был виден разрыв в череде пиков, словно один из них выдрали из фаланги и забросили чуть вперед, в сторону нгатайской равнины. И дух горы явно остался этим недоволен – скинул снеговую шапку, растоптал лахарами леса на склонах, заплевал раскаленными камнями соседей.
- Злой Привратник, - голос Аэдана из-за спины заставил Ханнока вздрогнуть, - За ним начинается перевал.
- Кинайские Врата, - зверолюд поежился. Остатки сна до сих пор окрашивали реальность.
- Там живут волколюди? – Шаи явно уже ободрился после побудки и был готов к бою. Аэдан искоса посмотрел на него и, похоже, решил нанести упреждающий удар лекцией.
- Там стоит Кин-Тараг. Один из древнейших городов Нгата, существовал еще до вторжения Сиятельных. Также, первое княжество в котором проявилось озверение в волков. Кинай дословно и значит “человек из области Кин” по имени младшего из трех племен, отселившихся на Юг, в земли уту...
- Ага, вот она, связь! Удивительно, что я сразу не заметил. А это правда, что они кастрировали всех, кто покидал княжество? Торговцев и дипломатов? – Шаи, с триумфальным видом полководца, не давшего себя сбить с толку ложной атакой, продолжал совершенствоваться на Пути Туриста.
Южанин долго смотрел на облака. Затем, сказал:
- Да. Так, собираемся…
- А подробнее?
- Их гильдия евнухов занималась внешней торговлей, почти всей между Севером и Югом. Не забудь затоптать костер.
- Ааэдаан, если мне надо будет общаться с местными, я хочу…
Наемник молча сунул ему сумку и ушел седлать коня.
- Не надо будет, вождь, - Сонни скусила нитку и отдала чиненое химеру, - Терканаи перебили их подчистую после того как Юг отложился от Большого Каннеша.
- Перебили? – до ответа рыжей аэданова спина снизошла, - Если бы. Мы хотели. Может и не перебить, но хорошенько врезать скопцам, которые после развала царства опять взялись за старое и наглухо перекрыли перевалы. Был заключен союз южных князей, горских кланов. Даже утуджеи прислали отряды. А нас атаковали первыми, представьте себе. Полгода предгорья от Кохорика до Шанга осаждали стаи волков. Огромных, свирепых, часто – искаженных. А потом – как отрезало. Когда союзники вошли в Кин-Тараг, город был пуст. Дома разгромлены, часто сожжены. Останков почти нет, что есть – обгрызаны. На главной площади лежала незавершенная стела, от прошлого календарного праздника, а на ней, под обычным посвящением, строка за строкой – “Простите нас”, “Простите нас”, “Простите нас”… все худшей работы, все менее связно.
Адан развернулся и водрузил на все еще удерживаемую Шаи сумку второе седло.
- Вот такой вот местный колорит, вождь. Теперь здесь правит Терканнеш. Живей, я хочу добраться до города к обеду и узнать новости.
Притихший каньонник и впрямь засуетился. Ханнок с удовольствием полюбовался на живительное влияние исторических фактов, и размотал свернутые штаны. Над свежей, аккуратной заплаткой алыми стежками была вышита наглая, но симпатичная кошачья морда и подпись “Я - Мяука”. Драколень хмыкнул и нашел взглядом Сонни. Та подмигнула в ответ.