- Мне жаль, что тебе сломали лук, - сказал Ханнок.
Варау зло перекосил морду, но быстро вернул самообладание.
- Правильно что жаль. Замена никуда не годится. То есть, княжий лук - неплохой, но это простецкое оружие. Из такого сложно бить прицельно - стрела будет вихляться. Я тепер не снайпер а простой лучник. Надеюсь, что хоть - хороший…
"Я ведь не об этом" - промолчал сарагарец.
Караг умолк, потом в сердцах махнул рукой.
- Но если признаться, в чем-то так, наверное, даже правильней, - сказал он, словно услышав осторожную химерью мысль, - Я его давно уже не заслуживаю. Мне надо было оставить композит дома, подрастающей замене. Прав Аэдан, плохой из меня Проводник. Да и варау, похоже - тоже…
- Не дури, ты его заслужил. Много раз за этот поход, да и раньше. И Кан-Каддах ценит тебя куда выше, чем готов показать. Знаю я таких вождей. Будь уверен, он даст отцу хорошую рекомендацию.
- Эм… спасибо, - варау и впрямь сказал это так, словно не ожидал утешения. Даже уши приподнял. Тер-демон ободряюще ему кивнул и ушел в свою комнату.
Кто бы его самого уверил, что все будет хорошо.
Миэн сидела, все так же таращась в видимую одной ей даль. В руках она все держала поднос с чудесами нетопыриной кухни. Ханнок забеспокоился было, но потом заметил, что где-то половина пищи, все же, потребилась. Зверолюд надеялся лишь, что самой отгоревшей, а не снежным чудищем, например. Фреп-Врап сидел в бадье с горячей водой, блаженно прижмурившись. Как ему вообще удалось в ней поместиться - загадка для более бодрого и уравновешенного разума, чем был у сарагарца сейчас. Ханнок подумывал было выгнать его и омыться самому, но решил, что все равно нужна новая вода - дольше потом с себя будет белую шерсть снимать, чем ждать еще. Он как раз подошел к охранннику, когда по лестнице быстро-быстро простучали сапожки. Женские. Офицерша алой войны, в доспехе, со стрижкой гребнем, недобро на него сощурилась и сказала:
- Сойдан Кан-Каддах требует видеть Шаи Ток Каана, тсааная. И Ханнока Шора из Сарагара - тоже.
Она не сказала - срочно. Это подразумевалось с неотвратимостью восходов и закатов.
---
Пока он, тьматерясь про себя, шел через ночной, но кипящий жизнью акрополь, то успел сто раз проклясть решение вначале жрать, мыться потом. Выдержки не затевать панику, впрочем, хватило. Он уже понял, что Старик - не тот человек, которого разумно заставлять ждать. Аэдан вон вообще даже челюсть не перевязал.
Но по мере того как как они подходили ближе, даже о ерунде становилось думать все сложней. Отец всех демонов, тысячелетний человек, носитель многих имен… О чем с ним можно говорить ему, свежему обормотню? Нет, не так, о чем с ним может говорить Сойдан Кан-Каддах?
И еще - каково это, встретится с собственным далеким предом? Уже скоро станет понятно.
Ханнок поднялся по лестнице к тяжелым, резным дверям длинного дома. Стражники, суровые, и озерные маски таким не нужны, их открыли. Один присоединился, в качестве эскорта. Несмотря на опасно шатающиеся после войны, перед легендами нервы, Ханнок заметил, что нобилю еще хуже. Парень затравленно оглядывался, пытался оправить ворот непривычной, чужанской рубахи. Он зачем-то взял с собой мозаичный щит, тот самый, еще в Цуне впервые увиденный. Ханнок пожурил себя, что совсем про пустынника позабыл, занятый все больше собой и, смешно теперь уже и вспоминать, "наложницей". В самом деле, что с ним самим такое? Он за этот год повидал куда больше владычных людей, чем большинство Кенна за всю жизнь.
Еще одни двери, уже явно новые. Черное импортное дерево. Резьба в агрессивном, варварском стиле. Они открылись, даже не скрипнув. Зала, созданная для одного вождя, захваченная, наскоро обустроенная под вкусы другого, предстала перед их с Шаи глазами.