[pankor]

Множество дел в трех крупных городах мира. Токио. Рио. Рим. Впрочем, давайте по порядку...

За свою жизнь я успел насолить многим. И двое из тех, чью дорогу я перешел, решили наконец-то устранить помеху на своем пути. Безумие - величина относительная, особенно если безумие - лишь маска, скрывающая истинное „я”. Главное, вовремя срывать ее, вдыхать свежий воздух и надевать снова.

Токио. Сухой поджарый и достаточно высокий по меркам Японии мужчина торопливо договаривался о чем-то с молодым человеком неприметной наружности. Вежливые поклоны - и они разошлись. Пакт заключен. Меня заказали. Через полтора часа меня ждет самолет в Рио. Там моя следующая цель. Но сначала... В оптическом прицеле появляется красный галстук японца, его шея, а затем и голова. Я задержал дыхание и плавно нажал на курок. Сухой щелчок - и пуля, пройдя по длинному стволу снайперской винтовки, покинула материнское лоно. Цветок крови... Долговязый священник покинул здание отеля.

Рио. Шикарный особняк на побережье. Местный наркобарон курит, много курит и истово исповедуется. Но не позволяет показывать свои слабости деловым партнерам. Посему светловолосый священник был вежливо выпровожен прямо перед прибытием гостя. Мужчина слез со своего байка и направился к входу. Наркобарон во время разговора бросал нетерпеливые взгляды на пачку сигарет, лежащую на столе. Но из вежливости к гостю не курил. Они пожимают друг другу руки, расходятся, и мужчина жадно закуривает. В его легкие попадает яд, он хрипит, раздирает горло руками, краснеет и падает навзничь. Потому что заказал меня.

Из Рима я ехал на потрепанной „Веспе”. Медленно, но со вкусом. Добравшись до маленького, богом забытого городка, я продолжил ехать на своей тарахтелке к церкви. Беретта с глушителем была убаюкана за поясом на спине. Подойдя к церкви, я услышал шум драки. Третий ход форы в этой шахматной партии. Четвертый ход.

Я, не таясь, зашел в храм. Избавив от мук старого священника одним милосердным выстрелом, я пошел дальше. Он, видимо, уже целует пыльные сандалии ключника Петра.

- довольно.

Мой голос прозвучал слишком отчетливо в пустынной клетке для верующих душ. Оба моих убийцы обернулись. Хлопок. Хлопок. Хлопок. Я апплодировал им.
- вы оба крайне хороши, но ваши заказчики уже мертвы. - я расхохотался. - как только вы покинули места сделок, они тут же полетели к свету, - снова гомерический хохот. - хотя... Отнюдь. Их уже вовсю жарят. - я молитвенно сложил руки и вознес очи к небу. - а для вас, мои агнцы, есть дело поинтереснее, нежели убивать священников.

Мой хохот вновь наполнил оскверненную церковь...