Движение замедлилось. Воины теперь полностью зависели от настроения принцессы идти дальше. Не в силах сдержать криков боли, Мария прикрывала рот ладошкой. Но тяжелые всхлипы так и заполняли грудь, вырываясь наружу. Девушка шагала, словно марионетка, руководимая кем-то: собственные стремления достигнуть Пещеру она растеряла со смертью сестры.
Анна больше не оборачивалась, когда принцессу настигали рыдания. Ларс поначалу становился рядом с девушкой и чутко слушал ее льющуюся боль, но с учащением остановок осторожно поторапливал, на что Мария реагировала крайне остро.
— Я не пойду! Я не хочу! Не хочу! — Она размазывала слезы и терла красные глаза, утешаясь, но это мало помогало ситуации.
— Мы должны двигаться, Мария, — Ларс брал ее за руки и сочувствующим взглядом пытался подбодрить ее упавший дух. — Мы сократили наше преимущество, и очень скоро нас могут нагнать враги. Мы не можем рисковать...
— Она могла, она могла!
— Это страшная потеря, Мария... и оттого сейчас мы должны быть готовы к любому сопротивлению.
— Нет, нет! Я не могу... без нее мне не нужен этот путь.
— Да ну? — На этот раз Анна не вытерпела и включилась в разговор. Зло процедила. — Не пора ли радоваться, что теперь законной наследница трона являешься ты? И не говори, будто ни разу не думала об этом!
Вмиг утерев слезы, Мария подняла ошалелые глаза на Анну. Во взгляде Ларса читался упрек. Не говоря больше ни слова, воительница сжала кулаки и медленными шагами стала продвигаться выше. Несмотря на жесткость, ее метод сработал. Принцесса утерла слезы и последовала за воительницей. Ларс изумленно пропустил ее вперед и встал замыкающим. Продвижение мало-помалу вернулось к отряду.
Но идти было непросто. Потеряв порядком времени днем, решили продолжить путь ночью. В темноте, среди голых скал, каждый шаг требовал осмотрительности, но время тянулось.
Анна зажгла факел, и оттого тени путников вытянулись в рваные очертания горных великанов, горбившихся под тяжестью камней, накрывавших их спины. Мария больше не пугалась. Ночные горы накрывали ее, пряча от пристального мерцания звезд.
Сложно представить, что могло произойти более страшного, чем то, что уже случилось. Девушка, будто повзрослела на глазах. Капризы сменились внутренней стойкостью, отставанием она больше не требовала внимания. Она шла в центре поредевшего отряда, чутко созерцая путь перед собой. То, что происходило вокруг, больше не волновало девушку — ни радостных, ни печальных эмоций безразличные скалы у нее не вызывали.
Ларс, уже по привычке замыкающий строй, готовый в любой момент подхватить валящуюся с ног девушку, дивился отсутствием усталости в столь трудном подъеме как физически, так и морально. Он старался уловить посторонние звуки, не присущие горной местности, отмечая неимение малейших признаков врага до сих пор, но до самого рассвета ничего подозрительного так и не коснулось его ушей.
Солнце стало подниматься гораздо раньше, чем казалось за огромными очертаниями скал, и небо озарилось радужным свечением еще с середины ночи. Ни одна туча не омрачила чистое осеннее небо равнодушной серостью, и морозное утро поспешило наведаться с бледно-розовым небом, обнимающим горы.
Путники не сбавили темпа. Остановка на легкий перекус надолго не задержала, но бессонная ночь, отступая, нагоняла сон. Анна, опешившая из-за затянувшегося молчания путников, вскоре остановилась снова. Пропуская принцессу из вида, она устремила взгляд сразу на Ларса. Как ни крути, но теперь советоваться относительно продолжения следования приходилось с ним.
И тот, завидев заминку, поспешил нагнать ее. Мария тоже подошла, но, не говоря ни слова, расположилась чуть поодаль от тропинки. Она уселась на камни и закрыла глаза. Ларс бросил быстрый взгляд на принцессу и, удостоверившись, что все в порядке, повернулся к Анне:
— Она беспокоит меня.
— Неважно, Ларс. Мы не должны винить себя. Все, что мы можем — провести ее до конца.