Но он и без намеков понял, что к чему. В ответ на мои ласки он подхватил меня, словно пушинку, и уверенным шагом направился за пределы лагеря. Я взялась за его шею, всем видом выражая беззаботность, но вместе с тем, внутри меня боролись два противоположных чувства: с одной стороны, мне было радостно, что Ларс принял мою игру без лишних разъяснений, но с другой — ведущим стал он, а я лишь принимала его тактику. И это терзало меня: до чего непривычно было доверять человеку, державшему меня на своих руках и удаляющему от дома.
При этом он шел в одном направлении, не сбиваясь, — вдоль нашего частокола, в паре десятков метров от него. Смутные сомнения закрались мне в голову: какую цель преследует Ларс? Он не опускал меня, принимал игру на "публику", и она продолжалась до сих пор. Со временем я стала замечать, что он сбавляет темп, и напрягла слух. По его осторожным и даже в некоторой степени ласковым движениям, которыми он ставил меня на землю, я поняла, что игра продолжается.
Теперь он сам подошел ближе, слегка коснулся ладони, наклонил голову и, дыханием шевеля мои волосы, прямо в ухо прошептал:
— Ты... тоже слышишь шаги?
Какое-то время я медлила, стараясь избегать резких движений, и очень плавно опустилась на корточки перед мужчиной, овила одной рукой его ногу.
— Великое искусство соблазнения амазонок пошло в ход, — Ларс не сдержал усмешки, но прикосновением я чувствовала его напряженность.
— Еще и не такое проходили, — я скрывалась возле его ног, свободной рукой водя по земле на случай необходимости опоры. Но вместо нее я нащупала тетиву, а, опустив взгляд, обнаружила лук и стрелы. — А ты, я смотрю, непростое местечко выбрал.
— И не в таких передрягах бывали.
Удивиться я не успела: в густых зарослях перед собой я различала очертания человека. Он стоял неподвижно, неприкрыто глазея на нас. Другого момента мне не требовалось: одним движением выхватив лук, наспех прицеливаясь, я выпустила стрелу. И глуп был тот, кто сомневался в точности моего выстрела. Я наблюдала, вселяясь мысленно в древко, как удаляется оперение вращающейся в полете стрелы, как ее наконечник пронизывает воздух и прекращает свой полет в один миг с жизнью не успевшего сориентироваться разведчика. Уже не различая действий, он схватился за сердце и повалился с ног.
— Первый готов, — я произнесла это еле слышно, но Ларс отозвался:
— И второй, — в тот же самый миг я обернулась и увидела вышедшего из укрытия врага, явно готовившего месть за товарища, но не сумевшего пробежать и половину расстояния. Нож Ларса метко вошел в его грудь, отчего тот распластался навзничь и пытался ловить ртом последний в своей жизни воздух. Но оттого лишь захлебывался кровью, а через пару секунд и те попытки прекратились, и он затих.
Мы ожили не сразу. Все произошло настолько быстро, что мы сами не поняли, как уложили двоих. Я поднялась. Наши действия казались до неприличного слаженными, при условии того, что не имели плана. Посмотрела на Ларса:
— А ты вырос за это время. Я и не думала, что с тобой может быть настолько легко иметь дело.
— Это неважно, – Ларс подошел к убитому. — Пойдем туда, откуда он пришел. Нужно проверить, есть ли кто еще. Если найдем, значит, и в той стороне кто-то есть.
Я кивнула. Мужчина разглядывал вещи мертвеца, но не нашел ничего примечательного. Он вынул из его тела кинжал и поднялся, вытирая с лезвия кровь. Подойдя ближе, я заметила знакомую рукоять и рефлекторно потянулась за спину, но не нащупала ничего! Повернулась к Ларсу:
— Эй! Моя вещица!
— Не спорю. Но, как видишь, я несколько не готовился к бою.
Действительно, мало того, что мужчина был без доспехов, он также оставил свой меч и плащ в лагере. Я согласилась:
— В таком случае, пусть в твоих руках он найдет себе побольше целей.
— Небывалая щедрость. Благодарю, — он спрятал нож за пояс. — А сейчас пошли.