3
Ночь взорвалась ярким белым светом. Костя спал чутко, поэтому вскочил на ноги гораздо быстрее Михалыча. Смотритель приподнялся на своем диване и посмотрел на парнишку, прильнувшего к полупрозрачным занавескам. Снаружи был слышен шум нескольких работающих двигателей.
— Кто там? – спросил Михалыч. Со сна его голос казался совсем стариковским.
— Светят в глаза, - тихо ответил Костя. – Но думаю, это они.
— Кто? – встряхнулся Михалыч, взял со стула рабочие штаны и принялся натягивать их на ноги. – Ты шутишь? Как? Уверен, что они?
— Ох, не знаю, Михалыч, - Костя оторвался от окна и серьезно посмотрел на мужчину. – Думаю, что они.
— Так, - сказал смотритель, поднимаясь с края кровати. Он подошел к вешалке, стянул с нее черно-синюю рабочую куртку. – Без паники только, ладно? Кладбище такое место… - он попытался улыбнуться, но натянутость скрыть не удалось. – Всякие могут приехать.
Костя уже зашнуровывал кеды.
— Но если что… - продолжал Михалыч. Глаза его блеснули. – Рюкзак твой под книгами. Деньги в маленьком кармашке. Я попробую разобраться, а ты слушай.
— Михалыч, нет, - твердо сказал Костя. – Я сам к ним выйду.
— Заткнись, - бросил смотритель и парень остолбенел. Таких слов в свой адрес он никогда не слышал. – Может быть, это и не они. Братки какие-нибудь, может быть, труп хотят спрятать или еще чего криминального. Так что сиди тихо и слушай.
— Что слушать? – тихо спросил Костя, но мужчина уже вышел наружу.
Свет на стенах притупился, потому что Михалыч заслонил собой огни фар.
— Фонари погасите, - услышал он его голос. Спокойный и твердый. – Здесь и так светло.
И комната вдруг снова стала темной. Костя во все глаза принялся разглядывать двор сторожки сквозь узкую щель между занавесками. Снаружи стояли три черных иномарки. По бокам от дверей стояли мужчины в плащах и шляпах.
— Твою мать, - тихо сквозь зубы прошипел Костя. – Твою мать!
— Ты сторож? – спросил коротышка, выступивший вперед.
— А кто спрашивает? – в голосе Михалыча сквозило презрение. Он тоже догадался, кто эти люди, Костя в этом не сомневался.
— Знаешь его? – спросил коротышка и протянул вперед светлый прямоугольник, видимо фотографию.
— Я, кажется, спросил, кто спрашивает, - повторил Михалыч. – Вы в курсе, что можно и дроби в задницу словить таким поведением?
Коротышка убрал фотографию во внутренний карман плаща.
— Мы из полиции… - начал он.
— Удостоверение показывай, господин полицейский, - перебил его смотритель.
Коротышка мерзко ухмыльнулся. Достал что-то из другого кармана, протянул Михалычу.
— Капитан Головачев, - промурлыкал он. – Мы тут ищем беглого преступника…
— На кладбище за городом? – снова перебил его смотритель, возвращая корочки человеку в шляпе. – Колония в другой стороне, сыщики.
— К нам поступила информация, что у вас здесь нелегально работает молодой человек, - ухмылочка не слезала с лица коротышки. Он точно знал, что Костя либо был здесь, либо находится сейчас в балке, а смотритель просто заговаривает ему зубы. - Описание совпадает с внешностью беглеца. Поэтому срок теперь висит и над вами. Чтобы не вляпаться в дерьмо еще глубже, я предлагаю вам рассказать все прямо сейчас. Что вы знаете о местонахождении…
— Если вы из полиции, то я Киркоров, - все также спокойно произнес Михалыч. – Лучше топайте отсюда, пока я за ружьем не сходил.
— Зачем вам умирать? – спросил коротышка, и внутри у Кости все снова всколыхнулось, совсем как тогда в переулке. – Вы вряд ли знаете его достаточно хорошо, чтобы вот так просто отдать за него жизнь.
Он не видел лица Михалыча и несколько долгих секунд гадал, что же сейчас на нем отражается?
— Ты меня запугивать пытаешься, щенок? – прошипел смотритель. – Думаешь я таких как ты никогда в жизни не встречал? Да такие сморчки мне туфли в мое время вылизывали…
— Что ж! – громко перебил его коротышка своим надменным пафосным голосом. – Твое время прошло, старик…
С этими словами он достал из кармана револьвер с длинным стволом, поблескивающим маслом в свете фонаря, и направил его в лицо смотрителя. Глаза мужчин в шляпах, столпившихся за спиной коротышки, заблестели в предвкушении. Время снова замедлило свой ход.
Раздался громкий хлопок, заставивший спящих ворон вознестись над верхушками черных деревьев. А потом все взгляды устремились на мужчину, распластавшегося на земле. Чуть выше нижней губы голова заканчивалась неровными кровавыми краями. Розоватое месиво, вывалившееся из черепа разметалось по песку. Холодеющие пальцы все еще были сжаты на рукояти револьвера, который в эту ночь так и не выстрелил.
— Михалыч, в сторону! – взревел Костя, который секунду назад пинком открыл дверь балка, и снес коротышке голову точным выстрелом из выставленного вперед указательного пальца. – В сторону!
Слова закончились. Теперь в ход пошли руки и ночь осветилась. Он выстрелил несколько раз, свалив двух гадов, и, как он надеялся, ранив еще одного. Запахло порохом, воздух сотрясся от ругани и криков боли. Костя прыгнул за машину, и она тут же затрещала как ведро с болтами, приняв на себя град пуль. Автоматов у ублюдков не было, только короткоствольные пушки, но стреляли они явно не дротиками. Возможно таков был план, и возиться с ним им попросту надоело. Может быть, такой у них был приказ – попытаться взять его живым, а если не выйдет – устранить. Он поискал глазами Михалыча и не нашел. Понадеялся, что смотритель смог где-то спрятаться. Костя мог бы сжечь ублюдков напалмом, но был риск задеть своих. К тому же, машины могли взорваться – такое в кино частенько случалось.
— Он за тачкой! – кричал кто-то. – За тачкой! Звони братве!
— Сами справимся! – крикнул другой голос. – Валите е…
Договорить он не успел, потому что огненная, почти прозрачная, стрела насквозь прошила его грудь. Шляпа слетела с головы, ноги подонка подкосились из разинутой пасти выплеснулась кровь.
Ему пришлось снова укрыться за кузовом иномарки, и боковые стекла из нее с громким дребезгом повылетали в следующую же секунду. Костя закрыл лицо руками, защищая его от осколков, а потом метнул в стрелявших тяжелый огненный шар. Шар взорвался на песке, словно коктейль Молотова и ночь снова прорезали крики.
— Сученыш! – кричал кто-то. – Ты ответишь за все! Я от тебя куски буду отрезать, пока…
И эта речь тоже прервалась, потому что громыхнул еще один выстрел, гораздо громче тех, что слышались до этого. Костя поднял глаза и увидел Михалыча, стоявшего у двери в балок. Он прижимал приклад ружья к плечу и целился поверх Костиной головы. Громыхнул еще один выстрел, а потом смотритель на полусогнутых ногах припустил к машине за которой прятался парень.
Раздались новые хлопки. По его расчетам, он укокошил уже четверых. Михалыч прикончил пятого. Осталось…
— Вот ведь, с-с-суки, - прохрипел смотритель, опустившись рядом с Костей. На правом боку белой майки под курткой расцветало ярко-красное пятно. – Суки!
Он, не обращая внимания на рану, преломил ствол ружья и вынул оттуда дымящиеся гильзы. Потом полез в карман куртки и достал оттуда патрон.
— Михалыч, - чуть не плача проговорил Костя, глядя на кровь. – Михалыч…
— Не болтай, - раздраженно бросил смотритель, захлопнул ствол ружья и взвел курки. – Ты не виноват. Готовься, будем стрелять.
Костя неуверенно кивнул, потом чуть выглянул из-за багажника иномарки. Он успел увидеть шляпы, за другим автомобилем, и блеснувшие стволы. В следующий миг вновь грохнули выстрелы. В таких перестрелках участвовать ему еще не приходилось, ровно как и убивать людей в таком количестве, но адреналин в крови делал свое дело и руки слушались его беспрекословно.
Когда Михалыч подал знак, они приподнялись и обрушились огнем на неприятеля. Теперь Костя не сдерживался и в воздухе запахло жареным мясом. Крики агонии в пылу сражения звучали словно какая-то безумная музыка. Ему хотелось, чтобы она смолкла, но он не останавливался.
Тип за второй машиной сделал два робких выстрела, прежде, чем дробь из двустволки сбила его с ног. Крики за первым автомобилем, наконец-то стихли.
— Все? – спросил Михалыч и посмотрел на Костю и парень едва не завопил от ужаса. Вместо правого глаза на лице смотрителя зияла черная дыра с багровыми краями. – Все?
Костя протянул руку, но дотянуться не успел – мужчина, который на какое-то время заменил ему отца, рухнул в песок, все еще сжимая в руках свое ружье. И больше не шевелился.
Слезы все-таки хлынули из его глаз, и он какое-то время раздумывал, не подождать ли ему ту братву, о которой говорили эти типы. Сердце бешено колотилось, все прочие мысли куда-то ушли. Мозг еще не осознал, что произошло с ним и Михалычем за последние минуты, но жажда крови уже царапала нутро. Ему хотелось превратить в пригоршни пепла любого, кто приедет на помощь ублюдкам в гангстерских шляпах. Ему хотелось убивать, ему хотелось жечь дотла.
Но услышал далекое, почти призрачное эхо сирен. Полицейские на них тоже работают, но, возможно, не все. Одно дело отнять жизни людей из касты этой глупой секты, и совсем другое у людей, которые, может быть, ни в чем не виноваты. Как тот парень, или та женщина, или Михалыч…
— Михалыч, - Костя опустился на колени перед телом смотрителя. – Прости.
Какое-то время посидел, слушая наступившую на кладбище тишину, нарушаемую лишь очень далеким, но приближающимся звуком сирен. Потом вскочил на ноги и бросился в изрешеченный пулями балок. Чувство вины еще успеет съесть его изнутри, решил он, а пока нужно бежать и затаиться. Теперь он твердо знал, что отомстит. Не сегодня, не завтра, но эти сволочи за все заплатят. И даже небу станет жарко, когда Костя до них доберется.
Парень прошел мимо потрепанных машин, костров и тел, лежащих на песке, а потом двинул на север через лес. Снова оказавшись на дороге.