Потом он сказал Конноту:
- Здесь будет вход. Они засели у окон. Третий этаж слева. Четвертый и шестой справа. Типовая гражданская планировка. Разговор? Война?
- Кан-Каддах?
- Если что, извинюсь перед отцом, - пожал плечами Аэдан.
- Значит, война. А там разберемся, - решил бледный зверолюд.
Матоленим никак не выразил что его услышал, ни словами, ни даже кивком. Просто у Ханнока защипало на языке. А потом стена пошла трещинами и кусок ее попросту вышибло внутрь. Образовалась дыра, как раз чтобы проскочить демону с раскрытыми крыльями.
Первым в здание вбежал Коннот, видимо еще ретивый в желании впечатлить нового вождя. Следом – остальные. Когда пришла очередь Ханнока, то он уже перепрыгивая через обломки осознал, что Ксав-Уилаге остался сидеть снаружи, бессильно привалившись спиной к стене и закрыв глаза.
- Я на сегодня уже отколдовался, - словно почувствовав оборотническую растерянность, сказал огарок. Так и не разлепив веки. Хрипло. Но вроде бы спокойно, - Посижу здесь. Потом, догоню… Пошел отсюда!
Оказавшись внутри, Ханнок осознал, что куда более привычные к огарочьей волшбе и загадочной "типовой планировке" южане уже убежали вперед. Ждать остался только верный вассал – Фреп. У него не спросишь. Но лестница и впрямь, рядом. Прогромыхав по ступеням в сторону воплей и звуков ударов пролет, другой, третий, Ханнок выскочил на площадку четвертого этажа. И едва не получил копьем в бок.
- Растяпишь, карантинник, - неодобрительно сказал один из озерных воинов Сагата, упираясь ногой в зарубленного повстанца и выдергивая засевший топор. То есть, это Ханноку показалось что неодобрительно и повстанца. У дружинника был уже привычный для озерного племени шлем-маска, личину которого конкретно этот воин выбрал резать под смеющееся, молодое лицо. Видимые в прорезях злые глаза в обрамлении морщин сильно контрастировали с декором. Что до лежащего тела, то оно было не по культистски волосатым и разрисованным. Неужто и впрямь нарвались на Кан-Каддахов? Потом Ханнок приметил все же повязку на рукаве, грязную, но вроде бы в Сиятельных цветах. Этажом выше кого-то подстрелил Аэдан. Не насмерть.
- Да очнись, дурень! – рявкнул озерник.
Ханнок очнулся, но, еще пришибленный близко пролетевшей погибелью сумел лишь выдавить:
- Спасибо.
- Я - Дзоб из Дзора. С тебя на привале дар за спасение жизни, - смилостивился варвар, - Вышиби мне это.
Дзоб указал топором на дверь, наскоро сбитую из бруса, но, судя по зарубкам от топора и общему настрою чужанина, на редкость прочную.
- А…
- Ты нетопырь. Или нет? – озлился Дзоб, - У тебя рогов нет? Череп мало крепкий? Мало? Сила хилая? Старик криво сработал?
- Послушай…
Скрип. Бамс!
Пока спорили, Фреп-Врап попросту подошел и сорвал дверь с петель.
- Вот. Хороший зверолюд. А не ты, - удовлетворенно прогудел из-под шлема Дзоб.
Ханнок озлился и первым забежал внутрь. Короткий коридор, уставленный вещами, вполне современными – похоже, тут кто-то жил. Еще один проем, на это раз завешанный циновкой. Сарагарец отбросил ее и увидел окно. И сидевшую под подоконником девушку. Светловолосая. Скуластое личико. Широко раскрытые глаза, по-южному синие-синие. Расшитая курточка. Цветок за ухом, непонятно как раздобытый в это время года… И снаряженное к выстрелу ружье с трубчатым штыком.
- Чего застрял, ты? – отпихнул его, проталкиваясь вперед Дзоб, - Ах ты ж…
Громыхнуло. Крупнокалиберная пуля влетела в улыбчивую маску и разбила ее вдребезги. Ханнока окатило липким и горячим. Дружинник упал ему под копыта.
- А-а-а!
Девушка закричала и ударила из сидячего положения штыком. Граненое лезвие пробило кожаную кирасу. Ханнока ожгло болью и воинская привычка взяла свое. Орденская бронза вгрызлась в южную кость с хрустом, от которого мир сарагарца изменился навсегда.
Она закричала и упала. Быстро затихла. Он стоял и смотрел, выпустив рукоять меча. Он убил женщину. Убил позже, чем надо было и от этого умер его союзник, человек, который только что спас ему жизнь. Но убил. Женщину…