Их нашли с первыми лучами рассвета, спящих и утомленных ночными ласками. Фрейлины защищали покой госпожи до последнего, но даже они не могли ничего поделать с Дорэлом Матэвэлом. Наместник сломил их сопротивление будто сухую хворостину. Также легко князь сломал две жизни. (?)
-- В кандалы, - велел он, указывая на Сальву. Затем взглянул на племянницу, прячущуюся за спиной найденыша. – А ты Каталина, будь добра надень платье пока тебя не увидела вся деревня. Я был слишком добр с тобой. С сегодняшнего дня все изменится.
***
Двадцать лет он хранил Каррэнстал от набегов бандитов и охочих до кровопускания соседей. Двадцать лет стены из красного кирпича оставались неприступны, а стража благодаря тренировкам могла подстрелить воробья с расстояния ста футов от донжона. Рычаги и цепь лебедки, что поднимала герсу, всегда были смазаны салом и работали без малейшего скрипа. Ни один враг так и не преодолел четко отлаженный механизм защиты Карла Тоффенбаха. Кто бы мог подумать, что спустя столько лет, он сам пойдет на приступ? Только Шестеро знали ответ.
Карл был щедрым. Весь вечер он развлекал солдат замка, планомерно спаивая им пиво в местной корчме. Люди любили дармовщину, в этом им не откажешь. Солдаты пили пиво и ели свиные окорока, выкрикивая здравницы отставному капитану. Карл много шутил, не забывая подливать пенное в чаши. Новый командир стражи тоже был там. Ему, как и положено старшему по званию, полагалась двойная порция выпивки.
«Служи я до сих пор, выдал бы по первое число за беспечность. Но, к счастью, я всего лишь их старый приятель. Бить их будет кто-то другой».
Будучи заботливым человеком, он проводил друзей в казармы, не забыв налить чаши стоящим на страже часовым. Солдаты уважали Карла, он был им наставником. Суровым папашей, за которым пойдешь в бой и встанешь под стрелы. Со временем авторитет упадет. Кто он, этот старик, живущий на отшибе? Когда-то он был здесь главным. Так станут говорить люди через десять лет. Но сейчас солдаты все еще помнили Карла Тоффенбаха как командира и поневоле ровняли спины при его появлении в Каррэнстале.
Этим он и воспользовался. Сердечно попрощавшись с сослуживцами, Карл пересек внутренний двор, гадая про себя, не выглядит ли он со стороны как вор, что крадется ночью, стараясь избегать рваного света Любовницы. Слева от донжона высилась башня, оккупированная жрецом. Карл не смог бы сосчитать все разы, что он препирался с Вихтаром, требуя пустить стражу на крышу. Жрец Птахиуса оказался глух как к уговорам, так и угрозам.
-- Мой дом – моя крепость, -твердил этот низенький и одутловатый человечек.
Карл мог раздавить его одним ударом, но князь Косс запретил трогать Вихтара, а пришедший после Дорэл не счел нужным вникать в мелкие дрязги вассалов. При встрече капитан стражи и жрец обменивались колкостями в адрес друг друга, но этим дело и заканчивалось.
Он нащупал медальон сквозь толщу одежды. Карлу был безразличен Птахиус. Но Арий – другое дело. Воин вел его все эти годы. Поднимая меч, Тоффенбах слышал звон небесной секиры. Не мы выбираем союзников, за нас это сделают время и место - так гласила одна из десяти истин, записанных на лезвии божественного оружия. И сегодня звезды сошлись так, что жрец стал единственным, кто мог ему помочь.
Вихтар был моложе Тоффенбаха на пару лет, но жизнь, проведенная при свете свечей и лучин, затупила его глаза. Спина жреца сгорбилась словно он всю жизнь таскал за плечом кули с зерном. Он щурился, пытаясь рассмотреть сквозь толстые линзы очков, кто сейчас стоит в прихожей. Будто кому-то еще было дело до сварливого отшельника, добровольно заточившего себя в башню.