Но именно сейчас он снова дышал и тем был счастлив.
Стены и башни Кохорика ожили, ураганным огнем и стрелами. На глазах у сарагарца пушечное ядро с боковой грани бастиона выкосило в толпе ордецев узкую, но длинную просеку, снеся голову первому в этом жутком ряду и оторвав ногу последнему. А потом он увидел, как за городской берег рва ухватилась руки в бронзовых латных перчатках. Пальцы рвали траву, шарили по земле, дрожали, но обладатель сумел подтянуть себя. Показалась голова без шлема, страшная, красная, обваренная. Сагат походя пробил ее клевцом. И вот это, пожалуй, даже можно было назвать милосердием.
Пришельцы с севера выцарапали из воды крайних ошпаренных и начали отступать. Отход их не превратился в паническое бегство лишь потому, что волшебный экран кое-как держался, прикрывая если не всех, то хоть командиров.
---
Уже сильно позже, когда перекрыли слив и тоннель в стене остыл, участники вылазки поднялись по нему наверх, обратно в большой купол. Уставшие, разящие кровью и пороховым дымом. Ханноку было не по себе всю дорогу, да и на бани он теперь смотрел совсем другими глазами. Никак не мог выкинуть из головы, что все эти мозаики, статуи, фрески и лежанки скрывают под собой такую безжалостную, первобытную мощь.
"Нгат, суровый предок, неужели и впрямь твои дети обречены даже красоту и уют обращать на службу алому убийству?".
- Слава вам, герои, четыре ее сорта! – встретил их лично владыка Кохорика, - Вы почтили старших богов! Кау, ужас врагам. Ахри, железная воля. Нгаре – искусное притворство и Иштанна, расчетливое милосердие. Вы собрали все благословения!
- Все-таки это была авантюра, - сказал Сагат.
- Уважь меня, брат, - раскинул руки Соун.
- Прости. Брат, твое коварство достойно Сойдана, ты был хорош в своей роли. Я почти поверил, что ты и впрямь решил оставить меня за стеной.
- Другое дело! – улыбнулся князь, - А я был уверен, что ты вернешься с богатой добычей. Настолько, что мой мастер церемоний уже начал готовить большое жертвоприношение. Воины! Завтра на рассвете, мы будем чтить предков древним обычаем. Каждая голова будет возмещена, как подобает. А пока, сдайте золотых птиц нашим тюремщикам, они позаботятся, что бы те дожили до церемонии, и не шалили.
"Тьмать" – подумал Ханнок. Начал проталкиваться вперед. Но почти сразу его остановила рука Аэдана на плече.
- Молчи, - шепнул Кан-Каддах, - Не делай глупостей, потом поговорим.
Призмеился Хашт, оценивающе уставился на северян. Ханнок вымученно ему улыбнулся и сгрузил пленника на красноречиво прикаченную тележку. Серого химера и впрямь не покидала мысль, что владетельные братья за ним наблюдают и только и ждут, чтобы он оступился. Последует за этим очередное зубоскальство над растяпистыми карантинниками или настоящая месть за надуманное оскорбление – выяснять и впрямь не хотелось.
Но вот когда их чуть оставили в покое, когда они стаскивали с себя посеченные и обожжённые доспехи, Ханнок прошипел Аэдану:
- Я не буду в этом участвовать!
- Так. Сарагар, я понимаю, что тебе жалко терять пленного, но сам подумай – что ты с ним будешь делать здесь, в Ядоземье? Так хоть князю польстишь.
- К тьматери выгоду! Я не о ней!
- Никак укульская щепетильность?
- К тьматери Укуль! Не все на Севере на них повязано. Это закон Саэвара, мы уже три сотни лет не поим богов людской кровью!
- Три сотни лет. Да. Напомни мне, откуда я тебя самого вытащил в Цуне?
- Они воспользовались лазейкой и объявили меня животным. И это вообще была не жертва, там просто добивают непроданных рабов.
- Вот. Мы тут тоже не людей на алтарях режем. Как видишь, мы вполне себе саэвариты.
- Аэдан, - не дал себя заговорить Ханнок, - Вот именно поэтому и не хочу участвовать. Я это на своей шкуре испытал, каково это, когда дышло закона вертят куда хотят, вот, видишь – памятка во все плечо!
- Успокойся. Я сомневаюсь, что Соун на самом деле решил устраивать ритуал по всем правилам, так, куражится. А если и решил - конклав жрецов вкатит ему претензию на четыре кодекса. Они тоже пытаются быть, кха, современными.
- И все же.
- Боги, Сарагар, - процедил Кан-Каддах, - вот уперлось тебе именно сейчас? Мне еще балбеса моего из княжьих гостей забирать…
- Можешь, хотя бы, раздобыть мне свод законов? - зашел с другого фланга зверолюд. Его внезапно осенила одна идея.
- Постараюсь, обещай только не лезть к князю с просьбами без моего ведома.
- Обещаю, - сказал Ханнок.
В конце концов, игра на формулировках – обоюдоострое оружие.