Нигвен, спасибо большое.
Сама надеюсь, потому что с дисциплиной беда. С NaNoWriMo я уже слетала, было дело. Там хоть и срок в один месяц, но объёмы большие - не вынесла душа поэта :)
- - - - - - - - - - - - - -
Скрытый текст - Глава III, часть 1 (3334 знака): Лалех спешит вдоль узкой галереи с тяжёлым подносом в руках. Старается выровнять шаг, но вместе с тем боится опоздать. Глубокая чашка подрагивает — вот-вот плеснёт через край, стоит невзначай споткнуться. Прохладный мрамор касается ступней, по левую руку журчат фонтаны — здесь не бывает уличной жары Кироса, словно обитель Тигра принадлежит иному миру.
Сворачивая за угол, она встречает мальчишку с тяжёлым сосудом, полным вина. Молча кивает и проходит мимо. Она до сих пор боится с кем-либо заговаривать — даже с касфиру. Лалех размыкает губы, лишь когда к ней обращаются напрямую или задают вопрос. Да и тогда не сразу: нужно время, чтобы привыкнуть к новому имени. Лалех больше не существует — есть Наала.
Радость Фараба не длится долго. Сагрон едва заметным жестом подзывает палача, и Лалех кажется, что душа преждевременно вылетает из тела, готовая присоединиться к Великому Полотну: всё происходящее она наблюдает словно со стороны. И даже не чувствует боли, когда её длинные волосы наматывают на руку. Что-то неправильно. Не так, как должно быть, и Фараб вырывается вперёд с протестом.
Слишком поздно. Крошечные колокольчики, звеня, падают на пол — чёрные кудри свиваются змеями на сером мраморе. Лалех вскидывает голову, и Сагрон кивает в ответ на незаданный вслух вопрос. Она не жива, но ещё не мертва. Мост между мирами, открытый Чёрному Хесса.
Каждый из жителей Кадеша с рождения носит на теле талисманы: браслеты, серьги и подвески — что угодно, что могло бы звоном отогнать верных слуг Паучихи. Таково поверье. Таков негласный закон.
Лалех теперь — всё равно что нагая, впервые пришедшая в этот мир, лишённая защиты. А значит, за мнимой смертью придёт возрождение.
— Как называть нам нового птенца, стоящего на обломках скорлупы? Негоже неоперившейся птахе летать среди сородичей безымянной, — Сагрон впервые обращается к ней напрямую.
— Наала, — шепчет она едва слышно имя матери.
То, что было после, осталось в памяти смазанным пятном. Её нить обзавелась очередным узлом, как семь долгих лет назад, когда мастер Авирам купил касфиру на торгах. Разве что теперь обошлось без слёз: им так и не удалось попрощаться.
Лалех не понимает, зачем она Сагрону. В качестве ещё одной слуги? У него их с избытком. В качестве, прости Пряха, новой ученицы? Это великая честь и право, которое нужно заслужить, — обучаться не у простого шехеру, а у члена Джанти. Но всё, что делает Лалех до сих пор, это убирает посуду и бегает по мелким поручениям. Совсем как сейчас.
Пол в купальне гладкий и скользкий. Ей приходится приложить все усилия, чтобы поднос не перевесил. Талима встречает её радостным плеском — она совсем одна в наполненном до краёв бассейне, но дочь Сагрона это ничуть не смущает. Не стесняется она и наготы, когда садится на край и берёт чашку в изящные ладони.
— Давай, Лала, иди сюда! — хлопает по мокрому бортику, и Лалех, не смея перечить, опускает ноги в воду.
Талима знает её историю: быть может, потому и называет её странной смесью двух имён. Но вряд ли с целью поддразнить касфиру. Она — единственная, кто разговаривает с Лалех в последние дни. Всего на пару лет старше и тоже шехеру — вся в отца. Разве что дочери подвластна сила земли вместо воздуха.
Да и сама Талима — плодородная почва. С кожей тёмной, темнее, чем у Лалех — наверняка пошла в мать, третью и последнюю жену Сагрона. С точёной фигурой и большими миндалевидными глазами. Непосредственная, с весёлым нравом и открытым сердцем — всё равно что сад, цветущий по весне.
Словно угадывая её мысли, Талима тянется к невысокой пальме в кадке. И молодой побег стремится ей навстречу. Ещё немного, и на ладони расцветает белый бутон.
— Держи, — Талима слегка цокает языком, будто недовольная стрижкой касфиру, и оставляет цветок за ухом Лалех. — Считай это небольшим подарком. За то, что чай не успел остыть.
— Благодарю, госпожа.
Лалех невольно улыбается в ответ. Будь её воля, она бы вовсе не отходила от Талимы. Она страшится того момента, когда Киросский Тигр вспомнит о её существовании.
Всего: 27 025 знаков
|