Потрескивание свечей многоголосым хором разлетелось по сводам пещеры. Их пламя, ведомое неизвестной сущностью, сливалось в хаотичный танец, тени разрастались с каждым движением Ларса. Что бы он не делал — оборачивался или шагал вперед, по стенам черной водой разливались лица и образы причудливых форм и проявлений. Сгорбившиеся под тяжестью выступающих камней или от тусклого света, они извивались, тревожно паря над светом изогнутыми тенями.
Как будто замечая оцепенение Ларса, они поворачивались, хохоча — кто в анфас, кто в профиль, чтобы он узнавал их. Сущее безумство видеть тени и страшиться их гнева, в любой момент готового вылиться на него. Мужчина бесшумно шагал, разглядывая образы, пытаясь разгадать их посыл. Кто они? Зачем здесь и что хотят донести до него? Опасность не ощущалась. Только странные тени, отчего-то насмехающиеся над ним, скалящиеся и плачущие, злые и резкие, словно опутанные чем-то, в попытках вырваться, они кружили над ним и рядом сумасводящим потоком, и мужчина остановился.
Тени тоже замерли. Как любопытные дети, они повернулись к нему с немым вопросом: "Почему?", но у Ларса не было ответа. Он всматривался и всматривался в темноту на стенах пещеры, на всем своем продолжении покрытую как будто кляксами, и свечи застыли. Теперь они горели ровно, ничто не нарушало их покой, и их свет, словно в храме (неся службу в Мирсуле, Ларс бывал однажды в богатом храме по доброй воле лорда Уркулоса, ведь вход туда был дозволен лишь придворным). И сейчас свет свечей под сводами вдруг оказался таким же ровным и умиротворенным, несущим лишь покой, что Ларс вздрогнул, вспоминая сравнение.
Тени ждали. Каждая вокруг устремила свой безликий взгляд на мужчину, и он, как от стыда, пытался спрятать глаза, но молчаливых вопросов вокруг него было слишком много. Укором они словно сверлили его изнутри, прожигали плоть, и Ларс, не в силах терпеть обвинения, поднял глаза.
Ничего не изменилось. Сущности остались на своих местах, темными лицами поворачиваясь к страннику. "Уходи!" — будто кричали они. — "Чужак! Предатель! Ты предал нас... предал!" Ларс неспешно продвигался вглубь коридора, и на каждом шаге отчетливо слышал шелест сотен голосов, накладывавшихся друг на друга, сливавшихся в одно бесконечное безумие. Однако мужчина старался не слышать этого отчаянного шепота, куда больше его внимание привлекали образы на стенах — такие разные, но все, как один, обращающиеся к нему. И у всех у них была к нему лишь одна претензия: "Предатель!"
И вскоре он узнал их. Бесчисленные лица людей, погибших, озлобленных, винящих его в своих неудачах, сейчас обрисовались новыми красками. Вместо черных теней на стенах они стали цветными, каждый со своей внешностью и характером, каждый со своей судьбой. Исход которой стал одним для всех лишь по одной причине — из-за него.
Предатель! Последнее шипящее обвинение разлетелось по сводам пещеры, и Ларс прибавил шаг. Сущности не двигались, упрямо смотря на мужчину с застывшим укором. Звуков больше не было, плясок света тоже. Теперь по обеим сторонам тоннеля стояли люди. Мрачно и сухо они бросали обреченные взгляды на воина: он подвел их. Подвел их всех. У них есть полное право ненавидеть его, бросаться с криком и оружием, требовать объяснений, но... они всего лишь тени.
А он живой. И виноват только поэтому. Долгие годы вина терзала Ларса за тот день. Все было просчитано до мелочей, отточено с навыками боя и тактики, все должно было сложиться тогда, но все случилось иначе.
Глупое восстание, не приведшее ни к чему, кроме смертей невинных, — главная ошибка воина, предводителя бунта. На его руках кровь простых людей, жаждущие лучшей жизни, которую он взялся им пообещать. Одна ошибка, один роковой просчет привели к неизбежному. Так неужели плата — здесь?
Ларс ускорил шаг. В руках он сильнее сжимал свой меч, готовясь встретить незримого врага. Но чем дальше он двигался, тем четче понимал, что главный враг в этих стенах для него — он сам. Он сам себя ненавидел сейчас. Былые чувства, воспоминаний, спящие под грудой текущих забот, здесь ожили с прежде невиданной силой. Перед глазами так и стояли образы умерших, они лежали, совсем беззащитные, на холодной земле, залитой кровью, и дождь хлестал по глазам, и кровь лилась, как вода, и он... среди этого хаоса лишь наблюдатель.
Ржание лошадей издалека так явственно всплыло сейчас, и Ларс побежал. Как тогда, как пять лет назад, он один, измотанный боем, в неизвестность. Его нагоняли люди Вилорма, бродившие неподалеку, и он скрывался. Возвращаться назад в замок было крайне опасно: проскользнув единожды, совсем не значит, что проскользнешь дважды. И он бросился в лес. Топот копыт оглушал, воины нагоняли его, и он решился на риск. Ларс скрылся в зарослях, в тех местах, куда не ступал до этого...
— Ну, здравствуй, мой друг, — спокойный голос, звенящий в пустоте пещеры, вдруг вернул мужчину в реальность. Вокруг потемнело, исчезли свечи, коридор закончился невысокой дверью, перед которой стояла тень...
Словно живая, в полный человеческий рост, объемная, как живое тело, она обернулась. Застывший в шаге от фигуры, Ларс в ужасе отпрянул. Бледное лицо, тусклые глаза и рот, искривленный в злорадной ухмылке, уставились на него, обдавая мертвецким холодом. Но самое страшное — мужчина знал, кто это, и оттого не мог выстроить свою линию поведения. Что нужно ему? Бой? Разговор? Ларс был согласен на любое условие, но пусть только исчезнет...
— Я не видение, Ларс, нет... я не живой и не мертвый. Помнишь нашу встречу? — Тень, словно, скинула мантию, открывая прозрачное тело в мерцающей броне. — Не твоя ли подружка постаралась?
Ларс не верил своим глазам. Перед ним стояло некое подобие Силанта, прежде его товарища, ставшего злейшим врагом. И сейчас на его груди, вдруг озарившейся красным, зияли две колотые раны — те самые следы от мечей Анны в их последнюю встречу.
— Поговорим? — Тень протянула руку.
Ларс бросил на него недоверчивый взгляд и еще раз осмотрелся: никого, кроме них двоих здесь не было. Тем более им обоим было что обсудить, но только как? Эта сущность — даже не враг, сгусток энергии, хранящий в себе его прошлое, так больно терзающее мужчину по ночам. И более мужчина не думал.
Они пожали друг другу руку, и ладонью Ларс ощутил настоящую живую плоть, крепко сжимавшую его ладонь в своей. Порыв ветра, и вот они двое уже за стеной замка Черного орла, живые и невредимые, в плащах с геральдикой замка, в последний раз жмут руку друг другу.
— Рад тебя видеть невредимым, Силант, — и Ларс первым начал разговор. — Как все прошло?
— Люди вышли через тайный ход. Все в порядке. Ты можешь вести их.
— Вести? Ты не отправил никого с ними?
— Ларс, не сложилось... все мятежные воины сейчас в бою, Вилорм был готов...
— Я знаю, знаю, — Ларс схватился за голову, переводя взгляд на лес. Именно там, за стеной деревьев, его люди ждут новой жизни. — Слишком много потерь, Силант...
— Все еще в наших руках! В конце концов, их можно выманить в подземелье.
— Не сработает, — Ларс отошел на шаг. — Я уже был там, — Силант напрягся. — Все призраки, как один, налетели на меня. Они ждут... нам их не завербовать.
— И... как ты прошел их?
На это мужчина запустил руку в складки плаща и извлек оттуда маленький перстень, переливающийся красным.
— Стащил у магов, — Ларс протянул кольцо Силанту. — Возьми. В нем магическая сила. Хоть мы и воины, но кольцо слушается кого угодно.
Завороженный, Силант принял подарок Ларса, но времени на большее у них уже не оставалось. В размеренный вой ветра вдруг вмешались другие звуки. Звон мечей и крики сражающихся накрыли недолгое безмолвие, нужно было расходиться.
— Я не могу оставить вас, — Ларс оглядывался, но кроме звуков битвы, не уловил ничего. — Это моя затея, понимаешь? И ответственность вся на мне. Я готов биться рядом с вами, Силант. Вы — мои товарищи, Сефер, Пульхий... все вы!
— Я понимаю, друг мой, — тот снова протянул руку мужчине. — Но именно поэтому ты должен вести народ. Ради них ты затеял этот бунт! Веди их, и вы обретете новую жизнь, как мечтали!
— Как ты говоришь! — Ларс воскликнул. — Я не прощу себе вашу смерть, Силант! Мы вместе должны это сделать!
Звуки боя приближались, среди незнакомых голосов Ларс уловил крики своих товарищей. Завидев его порыв броситься на подмогу, Силант его остановил:
— Не суйся, Ларс. Я позабочусь о них. А ты позаботься о людях.
Еще мгновение воин метался между двух огней, но доводы товарища его убедили, он пожал ему руку и, резко обернувшись, чтобы не видеть утопающий в крови его сподвижников замок, бросился прочь.
По пути он оседлал лошадь и направился в сторону леса. Внезапно с высоты хмурого неба посыпались крупные капли, и дождь поглотил Ларса. Он уезжал с тяжелым сердцем, в надежде, что сможет помочь беззащитным ценой жизней своих товарищей, но его ошибка стала роковой.
...На окраине леса никто не встретил мужчину. Не слышны были голоса детей, ни перешептывания взрослых. Шорох дождя по изнеможенной от засухи листве дал надежду лишь на то, что люди скрылись где-то поодаль, но кровавая дорожка чуть в стороне убедила мужчину в обратном. Все люди, что ушли из замка — порядка трех десятков человек — кровавыми тенями таяли на сыреющей земле под тяжелыми каплями неба.
Не в силах сдержать дрожь в теле от увиденного, Ларс упал на колени. Все, к чему он стремился последний год, сегодня рухнуло в один только миг. В голове метались мысли, что он упустил? Где просчет? Но ничего не приходило. И очевидным было, что сегодня он потерял все — и людей, и идею, и будущее. Этот день стал полным поражением воина, бившегося за светлое будущее, и темное прошлое ржанием вражеских лошадей нагоняло его, чтобы вернуть в замок на честный суд.
И тогда Ларс побежал. Лес укрыл его среди деревьев, дождь заглушил шаги, наступившая вскоре ночь забрала его в объятия покоя, а следующим днем он умер.
— Это неправда, это неправда! — вдруг очнувшись, Ларс видел лишь тьму вокруг себя. Свечи вдалеке казались теперь тусклыми точками, тени исчезли. — Я здесь... я здесь.
Ларс переводил дыхание, словно от бега, хотя находился в полулежащем состоянии возле холодной стены пещеры. Только что он пережил самые страшные моменты жизни. Но что это было? Кто посылает эти видения? Или это обычный сон? Вторые сутки без ночлега вполне могли стать причиной галлюцинаций.
Но все было как взаправду. От беспокойных мыслей загудела голова, Ларс с трудом поднялся. Перед ним находилась дверь, путь вперед, определенно, лежал через нее, нужно было двигаться. Сглотнув слюну в пересохшем горле, Ларс неуверенно повернул ручку.
С оглушительным скрипом дверь отворилась. До сих пор улавливая перед глазами обрывки прошлого, в надежде избавиться от них до конца, Ларс перешагнул порог. За дверью располагался зал. Меньший размером, нежели первый, но не уступающий в богатстве деталями.
Те же медные люстры на потолке, приглушенный свет по краям зала, в центре зала дорогой ковер с изображением медведя, картины на стенах. Если бы не предыдущий путь по виляющим тоннелям Пещеры, вполне можно было решить, что это место находится в замке. Хотя неизвестно, откуда здесь взялись эти вещи, и кто строил зал.
Прежде любивший строить теории, Ларс теперь не обратил внимания на убранство. Голова кружилась с каждым шагом сильнее, в ушах стоял звон. Реальность это или продолжение видения, сейчас было не разобрать. Мужчина только переставлял ноги, бесцельно двигаясь в центр зала.
Каждый шаг, как будто, вытягивал силы из крепкого тела, но нужно было идти вперед. Ларс доплелся до ковра и рухнул на колени, хватаясь за голову. Тысячи звуков и голосов перешептывались внутри него, будто в попытках решить за него исход. Но мужчина не собирался сдаваться.
Превозмогая головокружение и тяжесть, уже расползающуюся по всему телу, он выпрямился и постарался встать. Но стоило ему поднять голову вверх, как в шаге от себя он увидел неподвижную фигуру в длинном плаще. Она стояла спиной к нему и не оборачивалась на звуки. И, заглушая звон в голове, Ларс решился сказать:
— Опять... ты? — Сильнее оттолкнувшись руками от пола, он поднялся на ноги, но слабость до сих пор владела мужчиной. Он покачнулся, оступаясь, но на ногах устоял, в ожидании ответа.
Не оборачиваясь, фигуры рассмеялась. Это был надменный громкий смех, накрывающий собой каждый уголок зала. Но знакомые нотки просочились сквозь эту волну смеха, и Ларс поморщился — еще не зная собеседника, он определил, что этот человек для него неприятен. Да и что могло быть приятного после всего, что он успел повидать в этой пещере.
— О, да, Ларс! О, да. — Фигура медленно, шелестя подолами плаща, повернулась к мужчине. Первой реакцией Ларса стал ухват меча на поясе, и он уже было потянул лезвие из ножен, но вдруг остановился. Все так просто оказаться не могло. — Ну, что же ты замер? Подойдем, обнимемся?
Двое мужчин стояли в шаге напротив и не сводили глаз друг с друга. Была ли эта встреча столь желанной? И для кого? Что она значила вообще сейчас? И меняла ли общую картину действий? Анна должна быть где-то рядом, так почему она опаздывает? Ее цель суждено достигнуть другому? Ведь..
— Ты никогда не был моей целью, Вилорм, — Ларс говорил жестко. Буйство в голове не унималось, но в том, что он видел, мужчина был уверен.
— Ой ли? — Вилорм театрально поставил руки на бока и хитро глянул на воина. — А кто устроил мне переворот? До сих пор порядок наводить приходится.
— Я не с тобой боролся, ты же знаешь.
— Да. С моей властью!
— Я ушел, ты видишь? Твоей власти ничего не угрожает, ведь так?
— Если так, тогда почему ты здесь? — Вилорм не скрывал улыбки. Он наслаждался моментом. — Давай обсудим это, почему нет? Я всегда открыт к диалогу!
Ларс отошел на два шага назад. Кто перед ним — человек или видение? Взаправду это или снится? Как вести себя и после, главное, выбраться?
— Я презираю тебя, Вилорм, но мне не о чем говорить с тобой и делить тоже нечего. Мне нужно выйти отсюда, — Ларс заметил маленькую дверь в дальнем углу зала.
— Так я поэтому здесь, ты еще не понял? Чтобы ты не торопился...
Ларс окинул сухим взглядом мужчину, но ни одной зацепки не представилось его глазам. Тот же Вилорм, что и всегда, как в последнюю их встречу пять лет назад. Но что происходит? Как он здесь очутился, если все взаправду?
Головная боль не отпускала. Сосредоточиться на одном только Вилорме не получалось, если это — испытание, то вероятно, самое тяжелое из возможных. Хотя, если бы враг накинулся на него с оружием наголо, шанс победы в его состоянии был бы близок к нулю. Но Вилорм не нападал, а, значит, ему было нужно что-то другое.
— Ну, так что ж тебя терзает, мой друг? Твое не выполненное дело, твой промах... да, я понимаю, — Вилорм прошелся по залу. — Но вспомни! Как ловко ты обвел меня вокруг пальца в этот раз, мм? — Он резко обернулся и уставился на мужчину. Его открытая улыбка на лице придавала безумию его виду. — Мы даже не успели поздороваться! Это упущение!
— В подвале твоего замка снова призраки, — Ларс терялся в мыслях, но, возможно, верное направление диалога выведет его отсюда. — Я видел лица погибших людей, ты пленил их...
— Ну-с, твоими стараниями, теперь там пусто! — Вилорм воскликнул. — Одна вода журчит по полу, крысы бегут.. фу, жуть! — Он наигранно поморщился. — Но ты, верно, не знаешь главного... никто из твоих помощников не погиб при восстании. Все они живы и здоровы, несут верную службу своего повелителю. Ты услышал? Вер-ну-ю! И никто не сбивает их с толку, — он фыркнул и снова отвернулся.
Гул в голове уменьшился. Слова Вилорма задели за живое: что, если он не врет? Как это проверить, да и важно ли это сейчас? Но Ларс спросил:
— Почему ты оставил их в живых?
Вилорм резко повернулся и выхватил меч:
— Сразимся, Ларс? Ну, давай же! Ты все эти годы вынашивал план убить меня, так момент настал! Нападай же, я твой!
— Ты ошибаешься, — Ларс отошел, никак не реагируя на выпад врага. — Только ответь.
— Только после боя!
Вилорм замахнулся, но Ларс не собирался атаковать в ответ. Он увернулся и перехватил руку врага в следующем замахе. Самый легкий прием, какой только мог быть в этой бессмысленной схватке, и Вилорм допускал его. И мысли в голове Ларса словно просветлялись с прикосновением к руке врага. Он скрутил его, и тот легко поддался его силе. Ларс произнес:
— Говори. Ты расскажешь мне все.
— Если ты думаешь, что, узнав, обретешь покой, то ошибаешься, — Вилорм прошипел и сплюнул под ноги. Ларс настоял:
— Говори.
— Твой план был идеален, — закрыв глаза, мужчина принялся шептать. — О, я признаю это. Силант оповестил меня накануне, и я был готов, — хватка Ларса усилилась, но тот продолжал. — Людей мы вывели заранее, еще накануне твоего наступления. Но Сефер и Пульхий бились за тебя до последнего, — он открыл глаза, злобно скалясь. — Когда ты ушел в лес, я пустил за тобой своих воинов, это был наш знак, что пора заворачивать бунт. Силант выполнил свою роль безукоризненно. Сефер и Пульхий были шокированы, когда мы оповестили их, что ты предал свое дело и бросил их на погибель. Но тут появился благородный я с помилованием. Все были счастливы. Мм? Как тебе? Отличная сказка с моралью. Я укрепил свою власть, обойдясь малой кровью.
— Они были совсем беззащитны, — Ларс прошипел. В его глазах теплился гнев.
— И он еще жалуется! — Вилорм дернулся, но мужчина удержал его. — Благодаря им ты выбрался, нет? Мои обалдуи не смогли найти тебя. Не поделишься, куда пропал?
— Умер, — Ларс с силой оттолкнул Вилорма и отошел к двери.
— Ты разъярен, понимаю... так не впустить ли нам пар друг на друге?
Он побежал на него с мечом наголо. Долю мгновения эмоции боролись внутри Ларса — только что он узнал все. Ненависть разливалась по телу с неистовой скоростью, но ровно так же пропадала тяжесть в голове, теперь он не мучился от жуткого гудения, он здраво воспринимал происходящее. И оттого вступать в бой с Вилормом, упивавшимся рассказами о своих былых победах и его поражениях, казалось крайне бессмысленным. Он — прошлое, все с тех переменилось на несколько раз, так зачем снова ввязываться в бой, который уже однажды был проигран? И теперь он не имеет никакого значения.
Все изменилось — и цель, и люди, и мысли. И то прошлое, что связывало их, возможно, и послужило отправной точкой к началу нового пути. И сейчас Ларс не сомневался. Не боясь ранения, в твердой решительности действий, он коснулся двери. И в этот момент движение вокруг и время, словно замедлилось. Вилорм застыл в прыжке, нагоняя Ларса, огонь свечей замер, и со следующим шагом мужчины зал накрыла вспышка белого света, и за спиной не осталось ни следа прошедшего диалога. Впереди горела золотом дверь, и Ларс не сомневался в своих следующих действиях. Толчком он открыл ее, и через мгновение ослепляющий свет сменился тьмой нового помещения.
Узкая каморка, наверно, не вместила бы в себя и троих человек — настолько комнатушка была тесная. Освещение ее заключалось лишь в одинокой свече, тлеющей на ровном выступе прямо перед вошедшим Ларсом. Ему даже не потребовалось делать шаг или осматриваться, чтобы увидеть все, что наполняло комнату. Стены, выложенные крупным кирпичом, тускло оттенялись огнем угасающей свечи.
Ларс не искал здесь ничего необычного, просто наблюдая за пламенем. Произошедшее в предыдущем зале, как будто уже и не вспоминалось. Вилорм пропал сам, почему и что произошло — неизвестно, но сейчас мужчине не хотелось вдаваться в подробности. Перед ним оказался новый выбор, и он должен был принять верное решение.
И именно потому, что здесь ничего не было, Ларс смутился. Помещение размером два на три шага, перед ним ступенька, как будто стол, на ней свеча, а рядом... лежал странный металлический предмет, размеров и формой напоминавший человеческую голову. Ни выхода, ни проема, ни двери, ни лаза — ничего, что могло бы вывести отсюда. Только счета и неизвестный предмет.
Конечно, все признаки указывали, что перед ним шлем, проржавевший от времени, залежавшийся, местами протершийся, но зачем-то покоящийся здесь.
— Ну, нет... только не это, — Ларс склонился над шлемом и одними только глазами, не дотрагиваясь, разглядывал его. — Я не собирался обновлять снаряжение.
Со вздохом, едва уместившись в тесноте комнаты, мужчина опустился на колени возле выступа. В полутьме шлем казался зловещим, темным куском металла, брошенным здесь почему-то на вечное захоронение. Но при детальном рассмотрении Ларс сумел выделить на его поверхности какие-то знаки, смутно вычерченные, но, определенно, что-то значащие для его носителя. Резные края, неровности и изгибы на защитных пластинах делали его отличным от большинства ему подобных. В надежности его защитных свойств даже не было сомнений, но кому мог он принадлежать? Сколько пролежал здесь?
Ларс не прочь порассуждать о теориях, но сейчас шлем манил надеть его. Его богатство и изысканность работы не оставили его равнодушным, всегда с осторожностью относившегося к незнакомым предметам, особенно скрытых в сводах вековой пещеры, оказавшейся склепом. Но сейчас выбирать не приходилось. В комнате находился лишь один предмет, и оставалось лишь использовать его по прямому назначению.
Вновь поднявшись, мужчина коснулся шлема обеими руками. Холод стали просачивался сквозь перчатки, но с прикосновением он словно ожил. Заблестел металл ярче, чем в отблеске свечей, и Ларс невольно восхитился искусной работой мастера. Шлем был идеален: легкий, тонкий, изящный, как будто не для воина созданный, для короля. Но он нашел его, и теперь оставалось только одно: принять награду.
Мужчина не мешкал. Легким движением рук он надел шлем на голову. Не возникло при этом ни единого ощущения чуждости или неестественности нового предмета в снаряжении воина, словно всегда Ларс носил его, и сегодня вновь обрел после долгой разлуки. И, правда, шлем, словно узнал хозяина, повторяя форму его головы. Но самое главное произошло чуть позже.
Не успел Ларс прийти в себя от восторга приобретения новой вещицы, как свеча потухла. Выступ, на котором она стояла, вдруг стал двигаться и уходить в стену, сливаясь с ней воедино. Но после со звуком старого механизма две частичка вновь образовавшейся стены стали расходиться, открывая проход в очередной зал.
Ларс, очаровавшись легкостью перемещений громоздких камней, еще мгновение не двигался с места. Но не дольше: пустота вновь открывшегося пространства манила его изведать новое, и мужчина прошел вперед.
Снова зал, снова свечи, снова гобелены на стенах — все, что бы он не видел на протяжении всего его пути, было на один манер, поэтому теперь представлял наименьший интерес из всех предыдущих. Но кое-что мужчина все же успел уловить. В самом центре, так же, как в самом первом зале, находилось небольшое углубление, но пока не подававшее ни единого признака свечения или движения.
— Вернулся назад? — Вдруг Ларс заговорил сам с собой, осматриваясь в поиске второй двери. — Анна?
Мысли о девушке вдруг заставили воина переживать. За весь путь он почти не думал о ней, но сейчас что-то вернуло его в реальность. Они пришли вместе, дорога развела их, но как выбираться? Выхода, как уже повелось, не наблюдалось, так, значит, еще не конец? Что еще осталось сделать, чтобы выбраться отсюда?
Ларс прошелся по кругу. Ни саркофагов, ни статуй, ни ковров здесь не наблюдалось. Только пустой зал, освещенный все теми же свечами. И выемка в полу.
— Что я должен сделать? — задумчиво Ларс перевел взгляд с земли на стену и обратно, перебирая мысли. Но ему ответил сам зал.
Он видел подобный танец свечей при входе в склеп, и сейчас огни заморгали. Дрожа и пересекая дорожки друг друга, они выстраивались в неровные ряды, вновь неся в себе послание для путников. Ларс даже попятился от неожиданности — настолько он заворожился этим свечением, что не мог определиться, что он должен делать дальше. Но ответ пришел сам. Мужчине оставалось лишь прочитать послание.
Поздравляю — пройден путь,
И получен приз.
Но узнаешь, в чем же суть
Ты в бою за жизнь.
Не успел воин дочитать последнее слово, как шлем, словно загорелся на его голове, обжигая кожу. Рефлекторно Ларс ухватился за него, чтобы снять, но ожег руки. Перчатки не прожглись, но сквозь них мужчина чувствовал жар, и в беспокойстве метался по залу. Голову обжигало, из глаз полились слезы, но смахнуть с себя шлем не получалось. Свечи продолжали гореть, зал не реагировал на боль воина ни звуком, ни переменившимся светом, лишь его хаотичные метания вдруг привели к выходу.
Поддавшись боли и смирившись с тем, что от шлема ему не избавиться, Ларс случайно поднял голову и прямо перед собой увидел дверь. Настоящую, в полный рост, металлическую дверь, манящую открыться по единому его повелению. Задавшись целью, мужчина даже и думать забыл про ожоги на лице, теперь он мог выйти! Там, за дверью, его ждал лес, горы, темное небо и свежий ночной воздух. Он уже ощущал его, протягивая дрожащую ладонь к рукояти, но резко боль прекратилась. Холод металла сменил жар от неизвестного света, свечи в зале потухли. Воин продвинулся к двери.
Переводя дыхание от вынужденных метаний, случайно Ларс уловил шаги за своей спиной. Неуверенно переступив с ноги на ноги, он закрыл глаза, выдохнул. Перед ним проплыли послания со стен залов — первого и последнего. В каждом из них говорилось о предстоящем бое, но до сих пор он еще встретил в этих стенах своего истинного врага. И, очевидно, уйдя от боя с Вилормом, он выбрал свой настоящий бой. Бой, которому уготовано произойти сейчас.
Занесенная над рукоятью двери ладонь сама опустилась на эфес меча. Ларс открыл глаза, и тогда мужчину кто-то окликнул.