|
Свечи, мигая, гасли, выбрасывая в воздух едва заметны дымок и распространяя по церквушке терпкие сладковатые ароматы, которые не могли заглушить свежий запах хвои и дерева, которым, казалось, пропиталось здание от фундамента до крыши.
Священник, преклонив колени, замер перед алтарем, однако, когда ведьма вошла в церковь, переступила ее порог, Сэм обернулся, сверкнув голубой прохладой глаз.
- Прекрасно выглядишь, дорогая... - поднялся он с колен, направляясь к ней, не выпуская алого цвета четок из рук, перебирая их длинными заскорузлыми пальцами, - Смотрю, ты готова и полна решимости? Тогда пойдем...
Он протянул ей руку, взял под локоть и вывел из церкви, которая, казалось, тут же наполнилась тьмой, стоило Сторожу перешагнуть через ее порог наружу, в прохладу кладбищенского утра.
Кладбище словно перемещалось в угоду им, перестраивалось как хотело, потому к главным воротам парочка подошла за какие-то три минуты, они будто выросли прямо перед ними. Большие, кованые, с чугунной литой решеткой, в которой сплелись причудливые узоры, они сами распахнулись перед сторожем, медленно, словно бы нехотя выпуская их с кладбища на городские улицы. В лицо Лане пахнуло теплом летнего утра, хотя за ее спиной все еще была ранняя весна и снег еще не сошел с серых надгробий, тепло, пение просыпающихся птиц, негромкий гомон разбуженных улиц, цокот копыт и звон трамваев, и солнечные лучи, запутавшиеся в сочной листве деревьев. Сэм на фоне этого праздника жизни на какой-то момент показался призраком, мертвецом и, словно, почувствовав это, он не спеша отряхнул и натянул на голову широкополую шляпу, пряча половину лица и поблекшие льдисто-голубые глаза, показавшиеся ведьме пустыми искусственными стекляшками.
- Пойдем... найдем лучшее место для перемещения... - произнес он глухо, растянув губы в ободряющей улыбке.
Городское кладбище => Улицы Столицы.
|