Ханнок получил отдых, по которому так тосковал. Да вот что-то радости было мало. Ньеч вправил ему крыло, устроив из этого целое представление для рыжей ученицы. Притащили какую-то здоровенную книгу с рисунками, долго обсуждали “новообразованные суставы, которые пока что легко вывихнуть, но и залечить - тоже”. Похвалили его “регенерацию”, которая еще спасает его от последствий своей же дурости. Намекнули, что долго это не продлится. Отстали, наконец.
Зверолюд спал тяжело, но долго. Когда проснулся, снаружи вовсю жарил полдень. Странно, они сильно южнее Сарагара, но в этом году теплее было в горах. Огарка в комнате не оказалось, у окна сидела Сонни и читала.
- Я бы на твоем месте побереглась, - заметила она, когда сарагарец попытался осторожно расправить крыло. – Скажи, правда - мило?
Ханнок глянул на сунутый под нос фолиант и вздрогнул: на весь разворот распластался собрат по озверению. Рисованного химера изобразили вскрытым от паха до глотки, обнаженные внутренности каллиграфично подписали терминами на нгатаике и языке Сиятельных. Гравюра была и впрямь хороша, но вот зачем, Нгаре, южанам понадобилось рисовать на зверолюдской морде предсмертный оскал и вываленный из пасти язык, длинный и алый? У мученика даже были выгнуты прямо как у него самого!
- Не то слово, - пробормотал Ханнок и отвел взгляд.
- Тут столько нового! Столько интересного! – девушка прижмурилась от удовольствия и выпалила, разом:
- Слушай, когда тебя наконец прибьют, можно я заберу твою печень?
- Зачем она тебе? – Ханнок споткнулся на ровном месте и машинально прикрыл бок лапой.
- Хочу проверить одну теорию!
- А чужая не подойдет?
- Нет, Сарагар, так не интересно! Я тебе еще не отомстила до конца. О моя карьера, моя загубленная неблагодарным пациентом карьера! Когда ждать печень?
- В очередь! - огрызнулся демон, пытаясь натянуть штаны, и, как обычно, не попадая копытом в штанину, - Почему бы тебе не поиздеваться над Шаи, например?
- Неинтересно, - брезгливо передернула плечиками нгатайка, - У него похмелье, тошнота от магии и муки совести. Плохая из тебя нянька, серый. Аэдан даже попросил Учителя с ним посидеть, на всякий случай.
“А меня с тобой, козел!” – машинально послышалось Ханноку при взгляде на прищуренные голубые глаза. Что ж, сам виноват.
- А где… этот?
- Держит совет с безрогим дружком, как им лучше выступить на суде. Ах да, ты же не знаешь. Пока вы там с шестолапом пили, на Аэдана местный зверолюд напал. Вроде бы с высокоблагородием крепко его разозлили, и он решился отыграться на Кан-Каддахе. Зря он это. Что вы ему сказали-то?
- Шаи пожелал ему самок и детенышей.
- Ох ты ж, - на мгновение Сонни потеряла выдержку, и Ханноку показалось что за всем этим ядом кроется страх. Страх перед будущим, перед новыми землями. Перед местными, пытающимися угробить тебя за пусть и грязную, но нечаянную ругань. Но лекарша быстро вернула самообладание.
- Удивительно, как Аэдан его досюда довез. Живым, а не по частям. Кстати, вождь просил тебя зайти к нему, как закончит договариваться.
“Вождь, вождь…” – подумал Ханнок, про себя думая, что нгатай, прикрываясь статусом наемника и впрямь умудрился затащить их всех в Ядоземье, и теперь от него все зависели. Возможно, это уже слишком.
Когда подходил к столовой, явно переделанной из старой пиршественной залы, прокручивал в уме как будет себя вести. Хотелось гордо и независимо – рассудок намекал, что не время и без оснований. Вежливо – начинало ныть крыло. А насчет весело он уже и забыл, каково это.
У стола стоял Хама, в доспехах и при мече. Аэдан сидел в кресле осажденным князем, устало прикрыв глаза ладонью и массируя большим пальцем висок.
- Ну, я сообщу тебе, как только начнется. Скорее всего быстро – в их интересах вышвырнуть тебя скорее из города, - сказал таможенник.
- Спасибо.
Аэданов приятель крутанул в руках шлем, надел и ушел, смерив напоследок сарагарца долгим, неприязненным взглядом. Тот ответил таким же, но сдобренным еще и завистью – Хама, даром что такое же парнокопытное, ходил легко и быстро.
- Садись, - Аэдан указал ладонью на стул.