Чистая огненная ярость в идеале должна быть разрушающей, но в истощённом теле слишком слабая, чтоб распаковаться везде. Тем не менее, тонкого ручейка упрямо лившегося по воспалённым нервам хватило, чтоб кулакам нагреться до красноты. С этого момента пробивать брешь в глухих грязных каменных стенах, по ощущениям стало проще, не так энергозатратно. Но больно. На стенах находились острые ранящие сталактиты, жабьи пологие наросты, в самой жиже постоянно попадался мелкий песок, и нигде, нигде не было даже намёка на выход. Дамочка не унимаясь, сбивая руки, продолжала колотить. Точкой приложения силы, она выбрала пространство над головой, так как замах в неё было делать удобней, чем вы любую другую. Что должно получиться в итоге, она понятия не имела, единственной целью стало - выбраться. Хватит ли сил, не известно. Она старательно отгоняла мысль о двух лягушках, застрявших в молоке, не позволяя себе представить на месте ни одной из них. Первую она презирала за сделанный выбор, в успех мероприятия второй пока не верилось.
Но наконец, на пороге отчаянья, в верхушке капсулы образовалась трещина и стала неумолимо расползаться. Всё больше и больше. Снаружи потянуло свежим воздухом и возникло ощущение мягкого матового света. Это заставило вложить в борьбу последние собранные силы, отчего кокон перевернулся, Чара опрокинулась вместе с ним, опять с головой погрузившись в содержимое. Упёрлась руками в ненавистную крышку, одновременно стараясь оттолкнуться от пола. Это ли заключительное усилие, или удар о что-то твёрдое, заставил отломиться толстый кусок купола и лениво отъехать в сторону. На белоснежном слепящем глаза полу растеклась характерной консистенции коричнево-зелёная лужа. Вслед за ней в белое пространство выползла дамочка. На теле была лишь набедренная неизвестного цвета повязка и изжёванный и изрядно пострадавший травяной лифчик. Обессиленная, она растянулась на полу, тем не менее, расцарапав об острые края кокона ноги, постаравшись откатиться от жуткой лужи, но получилось не очень. Так и лежала, закрыв глаза, наслаждаясь свежим воздухом, не особо задаваясь вопросом, где она. До тех пор, пока кто-то не подошёл и слегка не пнул её носком ботинка. Чара нехотя приоткрыла глаза... Зря она это сделала. Отвыкшее от света зрение не смогло сфокусироваться, что тут же отозвалось головокружением, а в купе с фекальными массами, которыми нахлебалась, сформировалось в рвотный рефлекс. Неспешно, будто знавший заранее, что должно произойти и вовремя отошедший в сторону незваный гость, освободил пространство «на проблеваться». Закончив, Чара отёрла рот грязными волосами, и всё ещё щурясь от яркого света, постаралась рассмотреть незнакомца. Это был тот же человек-привидение, что приходил к ней в комнату. Но выглядел сейчас иначе. Высокий, одет на средневековый манер, длинные белые волосы, глаза с кошачьими зрачками. Ну конечно, Геральт. И как она сразу не догадалась? Облик сменил, но характерная вибрация личности осталась той же.
Чара опять откинулась на пол, закрыла глаза. Бред... откуда она это знает?
- Что, здесь тоже валяться собираешься? – сказал пришелец.
Ну вот. Точно он. А голос – баритон, отметила про себя Чара. Вслух же простонала... прошипела... просипела... А, чёрт с ним... Сама не поняла, что за звук издала вместо голоса. Тем не менее, выдавила:
- Нет, щас встаю, - и перевернулась на четвереньки.
Зрелище из себя она представляла жалкое, но эмоций по этому поводу не испытывала никаких. Внутри мёртвая пустота. Её хватило только чтобы сесть в вертикальную позу, поджав одну ногу под себя, опереться на колено другой и постараться не покачиваться.