[AnneLinn]

За время пребывания на больничном прочитала "...Она же "Грейс" Маргарет Этвуд.


Первой книгой Этвуд, прочитанной мной, была "Мадам Оракул". Говоря откровенно, я не намеревалась после нее продолжать знакомство с творчеством этой писательницы, но как-то случайно наткнулась на роман "...Она же "Грейс". Решила прочитать только ради сравнения с "Падшей женщиной" Эммы Донохью. Да-да, оное напрашивается с первых строк аннотации, ведь обе книги написаны женщинами феминистических взглядов, обе основаны на историях реально существовавших преступниц, обе претендуют если не на анализ социальных проблем, то уж точно на воссоздание быта и нравов определенного исторического периода и обе так или иначе подводят к мысли, что неравенство во всех его видах - корень всех зол. Что ж, с последним я от всей души соглашаюсь.

Но... именно после подобных книг против воли начинаешь задумываться, а такие ли невинные овечки-страдалицы все эти Грейс, Мэри, Эффи и такие ли избалованные, ни в чем горя не знающие стервы те, кого называют хозяйками. И у Донохью, и у Этвуд жертва сама становится палачом, присвоившим себе право судить, кто чего достоин или не достоин и выносить приговор. Но проблема в том, что наши новоявленные вершительницы справедливости сделали ответчиками не тех, кто действительно повинен в их страданиях, а таких же не очень счастливых женщин, как и сами. Нэнси Монтгомери стояла лишь на полступеньки выше, чем Грейс. Ее положение крайне ненадежно, шатко, она всецело зависит от милости хозяина. В любой момент Нэнси могла наскучить мистеру Кинниру и оказаться, что называется, на морозе. И даже после смерти ей указали на ее место, похоронив, как комнатную собачку, в ногах у Киннира. Это ли счастливица? Увы, когда единственным критерием счастья выступают модная шляпка и шелковое платье, то тут уж не до рассуждений, что раб в золотом ошейнике - такой же раб.

В финале вышедшая на свободу спустя без малого тридцать лет заключения героиня замечает, что мода изменилась и теперь различий между платьем служанки и нарядом хозяйки не так уж много. И тут у меня помимо воли промелькнула мысль: "Получается, родись Грейс Маркс и Нэнси Монтгомери на энное количество лет позже, то и преступления никакого не было бы? Или Грейс все равно бы нашла, чему завидовать?" Второе, после некоторых размышлений, кажется более вероятным.

Конечно, здесь надо бы порассуждать о главном вопросе: виновна ли Грейс Маркс? А если нет, то кто или что - Джеймс Макдермотт, которого Грейс рисует мрачным отморозком и не скупится на краски, раздвоение личности и психическое расстройство или вообще призрак Мэри Уитни? Воспоминания Грейс до собственно преступления читаются легко, проникнуться сочувствием к судьбе девушки-сироты не составляет труда. Но меня от впадения в сентиментальность удерживали две мысли: "не забывай, кто перед тобой" и "ее детские годы не были чем-то из ряда вон выходящим, у многих был расклад и похуже". Позже возникли более конкретные подозрения в правдивости героини, а именно: ее рассказы о детстве и ранних годах перенасыщены самыми разнообразными подробностями и деталями, смакуется каждая мелочь, от цвета юбочки до запаха цветов. Слишком обстоятельные ответы на простые вопросы - уже повод усомниться в искренности. А вот чем ближе к часу Х, тем меньше подробностей, больше торопливости и смазанности, весьма кстати случившихся приступов амнезии... Но даже если принять на веру все слова Грейс, невинного ангела из нее все равно не выйдет. Даже если и инициатором, и исполнителем был единолично Макдермотт, то ей все равно есть, что предъявить. Оставление в опасности и недоносительство - это как минимум. Она скорее не хотела, чем не могла попытаться не допустить убийства. А что до нейрогипнотического сеанса, то здесь, как мне кажется, Грейс совершенно сознательно явила свое истинное лицо, поглумилась над легковерной и жадной до зрелищ публикой, а потом еще больше всех запутала, умело прикрывшись раздвоением личности.

Мужчины в этом произведении, конечно же, такие, какие только могут быть созданы писательницей-феминисткой: слабые, похотливые, трусоватые, могущие только заварить кашу, а почетную обязанность расхлебывания взваливать на женщин. Ах да, еще им важно ощущать себя щедрыми благодетелями, имея под боком - как они думают - подчиненное, обязанное и "против собственной воли благодарное" существо. Из этих соображений они ("Не все, а только некоторые, не самые лучшие представители", - вносит поправку успокаивающий голос моей собственной адекватности) и покупают дешевых проституток, и женятся на "оправданных" преступницах. Но, к чести автора, она не уподобляется той же Донохью, заставляя своих героев-мужчин поступать в стиле мятущихся барышень. Нет, Этвуд в этом вопросе более дотошна и последовательна, у нее ничего не бывает "а вот вдруг". Она терпеливо показывает на примере доктора Саймона Джордана, как маска прекраснодушного идеалиста миллиметр за миллиметром сползает, обнажая не самую приглядную сущность. Все состоит из мелочей: из мимолетного воспоминания о забавах юности, из случайной оговорки, из промелькнувшей в глубинах подсознания эротической фантазии. Но вряд ли бы доктор Джордан раскрылся во всей красе, не попадись ему на пути...
Миссис Хамфри. Этот типаж словно перекочевал в книгу Этвуд со страниц романов Федормихалыча Достоевского: внешне жалкая, робкая и забитая женщина попадает в те самые пресловутые обстоятельства "когда уже нечего терять" и на поверку оказывается роковой искусительницей с бушующим внутри вулканом страстей. Она вызывает и легкое отвращение, и острую жалость. В то время как героини Достоевского вызывали (по крайней мере, лично у меня) только первое и совсем даже не легкое.

Финал, конечно, разочаровывает. Автору зачем-то понадобилось "дорисовать" героине долгожданное и якобы выстраданное мещанское якобы счастье, поэтому в решающий момент откуда-то из кустов вылез чудесный избавитель, "ее сосед по парте школьной, что до сих пор ее любил". ИзяЧно, нечего сказать. Но тут уж Этвуд в своем праве. Однако при всем своем лобовом мелодраматизме и искусственности выглядит подобный псевдо-хэппи-энд не так скомканно, как в случае с развязкой (или отсутствием таковой) в "Мадам Оракул". И на том спасибо, как говорится. Прогресс Маргарет Этвуд как автора виден и в плане композиционного построения, и в плане художественно-описательном, посему и книга заслуживает от меня дополнительный балл.

Итог: нет, Этвуд не из тех авторов, про которых говорят: "Прочитал одну книгу, и все понятно". Она из тех, про кого говорят: "Прочитал две книги, и все понятно".