- Повезло, - пробормотал Ханнок. Теперь у него болела еще и голова.
За дверью закричала пленница. Смесь ужаса и ярости. Хуже всего, что Ханнок ее понимал.
- Вы грязные чудовища! Предатели! Звериные подстилки! Владыки будут сто перерождений жарить вас в углях Киньича! Вас и ваших хозяев-мутантов… Что вы делаете?! Нет! Не смейте! Боги, прошу, не надо!
Крики смазались в мычание. Похоже, ей воткнули кляп в зубы.
Сонни зябко замоталась в шаль. Сарагарцу внезапно вспомнилось, что ей, как врачу, тоже довелось изучать староукульский.
- Похоже, я начинаю соглашаться с одноглазым, - пробормотала она, смотря мимо химера, - От всего этого хуже и нам и ей. Вначале было интересно – она такая… странная. А теперь… Сарагар, зачем ты это затеял?
- Уже и сам не знаю, - не стал врать Ханнок, - Но и бросать пока рано, так ведь? Ахри ценит упорство.
Сонни лишь покачала головой и ушла в большой дом. Ханнок посмотрел ей вслед и увидел, что на террасе стоят Фреп-Врап и Шаи. Такие разные. Такие, сейчас, похожие – нобиль смотрел на пристройку и улыбался. Почти радостно, чего химер, признаться, от этого лучезарного гуманиста не ожидал. И ему стало как-то совсем невесело.
Детенышей на крыше и след простыл.
---
Первым вернулся Ньеч, уже когда солнце началоклониться к закату. Гостеприимец же, как более выносливый и умелый в работе с магией, остался дежурить у постели мученицы. И Ханнок так про себя называл ее уже без иронии.
- Плохо дело, - сухим тоном сказал звероврач в ответ на немой вопрос, - Она, похоже, выживет.
- У тебя руки в крови, - сказал ему Ханнок.
- А… - отомолец безразлично посмотрел на ладони, сцапал со стола парадную, расшитую салфетку. Плеснул спиртом из висевшей на поясе склянки, оттер. Потом глотнул прямо из горла.
- Учитель! – подхватилась со стула девушка.
- Пришлось провести срочное иссечение тканей брюшной полости и грудины, - все также бесцветно пояснил врач, - Продолжилось и ускорилось массовое отторжение органов… непонятного назначения. Я не могу с уверенностью обещать, что операция прошла успешно, но состояние больной стабилизировалось, даже несмотря на кровопотерю и деградацию личного фона…
Ньеч провел рукой по глазам, словно смахивая наваждение.
- По правде говоря, друзья, я даже не уверен, что же, собственно, иссекал. Ханнок Шор из Сарагара, объявляю тебе благодарность!
- За куртуазность? - попытался пошутить Ханнок, - Видите, мастер, иногда и она способна спасать людей.
- В пекло куртуазность. В пекло эту людь, - отрезал Ньеч, скривившись даже сильнее обычного. Черные глаза сверкнули недобрым огнем. Ханнок только сейчас понял, что, похоже, ошибался. Сильно ошибался. Парой огарков при лечении руководило вовсе не внезапно проснувшееся милосердие. Если их и посетила Иштанна, то в своей гневной ипостаси, владычицей мести и войны.
- Видишь ли, мой рогатый друг, еще с ранних дней на меня порой накатывали приступы сентиментальности. Половину детства я провел среди нгатаев. Я часто думал, что сильно отличаюсь от прочих работников нашей зверильни. Иногда даже хандрил по этому поводу. Но вот сейчас… Сейчас я понимаю, что волновался зря. По сравнению с тем, что я увидел… Я самый обычный человек. Да и ты тоже – вариация в допустимых пределах нормы.
- Хм, - оскорбился Ханнок. И чуточку испугался.
- А самое пугающее, знаете, что, коллеги? - Ньеч похоже, опять увлекся, раз и драколеня записал в люди калама, - Этот образец, похоже, далеко не самый измененный. Нам с мастером Хал-Тэпом почти удалось путем радикального вмешательства направить ее на путь развития в нормального огарка… Тльолль, внезапная мать, я и не знал что когда-то скажу такие слова – нормального огарка…