[Gatty]

Сообщение от Незарегистрированный

Уважаемая Вера!

Нам с подругой давно не дает покоя вопрос почему вы так ненавидите своего героя, Дикона? Вы как будто специально ставите его в такие ситуации, когда он оказывается в невыигрышном свете. Мне кажется, Автор не имеет права так поступать с героем который ему не нравиться, только потому, что выбрал его мальчиком для битья...

Мда… А вопрос почему Гончаров так ненавидит своего героя Обломова, Мопассан - своего героя Жоржа Дюруа, а Чехов - своего героя Ионыча, вам покоя дает? Это не попытка затесаться в классики, это всем известные примеры, которые сразу приходят в голову.
Ну в самом деле, почему Обломов не поднялся с дивана, не стал Пржевальским, не уехал в Азию и не открыл лошадь? А Ионыч?! Ну как он мог стать таким жлобом вместо того, чтоб пойти в народ и жениться на слепой крестьянской девушке?! Про Жоржа я и вовсе молчу! Мог стать благородным грабителем и трагически погибнуть, а стал неблагородным политиком и получил орден Почетного Легиона! Тьфу! И как только у авторов руки поднялись? Да кто им позволил?! Автор не имеет никаких правов так безобразничать. Надо немедленно внести в Думу соответствующий закон. Детям до четырнадцати не выходить на улицу, а авторам - в обязательном порядке любить своих героев, не ставить их в "ситуации", а ставить только в выигрышный свет...

Ну а если чуть более серьезно, то это не вопрос, а пир духа. О чем хочешь, о том и отвечай. Хоть об отношении авторов к герою, хоть об отношениях читателей и авторов, хоть о юном Окделле, как таковом.

Про отношения автора с героями я уже отвечала в начале данного интервью, так что самопроцитируюсь.

Сообщение от Gatty

Об отношении автора с героями и героя с сюжетом говорят разное.
Есть мнение, что герои суть инструменты, служащие для выполнения авторской сверхзадачи. Автор собирается поведать городу и миру нечто великое и делает это при помощи героев, представляющих собой то ли некое подобие шахматных фигур, которые передвигаются по доске, то ли иллюстрацию к тому, что такое хорошо и что такое плохо. Герои, как и положено неодушевленным предметам, стоят там, где их поставили, несут на себе соответствующие наклейки и полностью подчинены авторскому замыслу. Автор же взирает на них (и на читателей) сверху вниз. Иногда он гордится своими героями и по-своему любит их, как любят сделанную собственными руками вещь, иногда равнодушен и просто использует по назначению.

Есть мнение, что герои приходят к автору явочным порядком и делают с автором и сюжетом, что хотят, а он за ними записывает, как Левий Матвей за Иешуа. От самого автора ничего не зависит, он просто фиксирует то, что «считывает». Не знает, чем закончится книга, не знает, сколько книг будет, не знает даже, кто главный. Зато герои самоценны, дееспособны и самостоятельны, следовательно, их можно уважать, любить, ненавидеть, презирать, оплакивать. Все как в жизни.

Есть мнение, что герои – куски авторского «я». Улучшенного, ухудшенного, задавленного, всякого. Соответственно они и действуют в строгим соответствии с этим «я», открывая продвинутым читателям всю подноготную авторского естества. Автор же, если он не извращенец (впрочем, здоровых авторов, как известно, нет, есть не оттрактованные и не оттипизированные) героев по определению любит. Сюжет же есть проекция авторских, ну дальше сами понимаете…

Я честно пыталась примерить в себе все три варианта, и вышло у меня, честно скажу, худо. Потому что герои у меня (выросшие из откровенного гона «Темная звезда» и «Моралия» - исключение, сделанное по принципу «что вижу, о том пою») идут туда, я знаю, куда, и делают то, я знаю, что. При этом они сохраняют определенную свободу в рамках заданного маршрута и никоим образом не являются куклами на веревочках. Это личности, и я отношусь к ним, как к личностям, а не к своим отражениям. Наверное, это следствие моей профессии вообще и того, чем я больше всего люблю заниматься, в частности. А люблю я «портретные» интервью и аналитику с упором в исторические аналогии.
Продумывая статью, допустим, о политизированной Фемиде ( http://kamsha.ru/journal/analitycs/hague.html ), ты решаешь, с чего начнешь, чем кончишь, чем проиллюстрируешь, какие выводы сделаешь. Да, мои симпатии на стороны Рэли, а не прокурора Кока, но я не могу написать, что Кок сволочь и идиот. Более того, поскольку в процессе Рэли он на первый взгляд выглядит именно таковым, я обязана объяснить, что это не так.
Делая интервью, ты делаешь интервью именно этого человека, а не высказываешь свои собственные мысли. Даже если ты с интервьюируемым не согласна, ты должна донести ЕГО мнение и показать ЕГО, а не себя. Да, ты можешь выбирать вопросы. Да, из полученных ответов, ты, с учетом требуемого объема, ты выбираешь то, что тебе кажется более важным и интересным, но ты не можешь ПОДМЕНЯТЬ того, кто говорит. Я не могу вложить в уста Городницкого (http://kamsha.ru/journal/portrets/go...dnitsky75.html) слова князя Оболенского (http://kamsha.ru/journal/portrets/emp/obol.html), а в уста Домогарова (http://kamsha.ru/journal/portrets/domogarov/sdb.html) слова Шекли (http://kamsha.ru/journal/portrets/int/shekli.html). И уж тем более я не могу пороть отсебятину, «это неприлично, негигиенично и несимпатично» (С) С.Кляр.
При этом я отнюдь не считаю, что мой подход единственно возможный, надо так и только так. Просто я иначе не умею. У меня нет сверхзадачи, я не миссионер и не проповедник, а журналист, который рассказывает о людях в разных ситуациях и пытается немного анализировать.
Не могу я и отпустить дело на самотек, предоставив героям полную свободу. Не тот тип характера. Я сажусь за книгу, когда в голове уже есть скелет истории. Да, герои частенько приходят раньше, чем складывается сюжет, но они ждут, а потом пробуются на роль – годятся или нет. Описать драку в трактире, после которой случайно встретившиеся персонажи идут КУДА-ТО я не могу. Мне надо знать, куда именно, зачем, и чем дело кончится.
Не могу я и написать книгу «из себя» и «про себя», для меня это… Кошмар это, случившийся с Джеком Воробьем, когда бедняга размножился и пытался общими усилиями себя, себя и еще много раз себя сняться с мели. У кого-то такой трюк может выйти (если этот кто-то харизматичен, как Джонни Депп, в противном случае выйдет нечто жалкое и мало кому интересное), но не у меня.
Пожалуй, мои отношения с героями лучше всего укладываются в схему заполнения вакансий. Я знаю, кто мне нужен, вытаскиваю из головы образ той или иной степени смутности, верчу так и сяк, задаю провокационные вопросы и беру. Или не беру, если вижу, что герой « не тот», как это вышло с первым благородным наследником, пробовавшимся на роль в КнК, о чем я рассказывала неоднократно.
Роль утверждена, начинается работа и вот тут-то герой обретает право на отсебятину. В рамках своих полномочий, разумеется. Виконт Валме должен был ввязаться в дуэль на стороне Алвы, отправиться на войну, а потом вытащить Алву из тюряги с особым цинизмом разрубив гордиев узел. Способность схватить за шиворот мироздание, замашки эстета и латентного чудовища предполагались изначально, но завел собачку, повел войну с пузом, запел с элиного голоса и стал бояться воды виконт по собственной инициативе.
Вальдес был адмиралом-вертопрахом, симбиантом астэр и при этом человеком, готовым сдохнуть под вражескими пушками, исполняя свой долг, но разыграл добродетельного дядюшку и нацепил изумруд Кэналлиец сам.
К героям я отношусь, как к фигурантом своих статей и интервью. То есть, как к людям, о которых я должна иметь полную информацию и составить определенное мнение, иначе я просто не имею права о них рассказывать. Судя по тому, какие диаметрально противоположные выводы делают читатели и как одного и того же персонажа и любят. И ненавидят, и осуждают, и оправдывают, мне удается это делать объективно. То есть дать информацию, показать ситуацию с разных сторон и отойти, предоставив читателям решать, кто есть кто и кто в конченом итоге прав.

Теперь отношения читателя и автора. Если кто обидится, так тому и быть, но дело в том, что ни автор читателю ничего не должен, ни, тем более, читатель автору. Автор ИМЕЕТ ПРАВО рассказать любую историю про любого героя. Читатель ИМЕЕТ ПРАВО оценить эту историю и этого героя. Читатель ИМЕЕТ ПРАВО плеваться, обижаться, возмущаться, шипеть (восторгаться и мурлыкать), но Герасим все равно бросит собачку под паровоз. Писатель ИМЕЕТ ПРАВО плеваться, обижаться, возмущаться (мурлыкать и восхищаться) читателями, которые не оценили (оценили) его нетленку (тленку), все равно судьбу книги решат читатели. Или один читатель, но такой, что одним росчерком синего карандаша напишет «это посильнее «Фауста» Гете» (С).

Так что будем исходить из этого билля о правах. Автор (в данном случае я), рассказывает историю героя (в данном случае Р.Окделла) так, как считает нужным. Да, это нарушение канонов фэнтези, согласно которым юный герой должен идти вперед и вверх к своему поединку с Самым-Главным-Супостатом. Ну и что? Оперы в свое время тоже писали на сюжет «Все умерли», потом Чайковскому по его собственном признанию надоели эфиопские принцессы и он написал про Татьяну, которая не умерла. И ничего…
У меня нет мании величия, и я знаю, кто я, а кто – Чайковский, но мне тоже не хочется раз за разом возвращаться к эфиопским принцессам. Я с большим уважением отношусь к сюжету взросления, становления, преодоления, но есть и другие варианты. В реале Ричарды Окделлы встречаются чаще Сандеров Тагэре, так почему бы не отдать им должное? Не показать такого героя? Я и показала. И, судя по реакции, поступила совершенно правильно.

А свет невыигрышный не от ситуаций, а от поведения в оных. Так как в каждой ситуации можно вести себя по-разному.

Был уверен, что Суза-Муза - Паоло. Мысль взять вину на себя была?
Понимал, что занял в рейтинге чужое место, потому что противник ему поддался. Мог отказаться? .
Понимал, что присягает убийце отца. Мог отказаться?
Понимал, что живет за счет врага. Сам Штанцлер объяснял, что это нехорошо. Мог сократить расходы?
Обещал Оскру Феншо передать его последние слова Катарине. Мог передать?
Мог попытаться заслонить означенного друга Феншо собой или встать рядом?
Мог встать рядом с Робером или хотя бы помочь ему подняться без приказа Алвы?
Прекрасно понимал (вначале), что не заслуживает ордена. Мог отказаться?
Очень жалел сестру. И уехал из Надора, хлопнув дверью, в разгар скандала, оставив эту самую сестру с астмой, мертвой лошадью и матерью. Честно и искренне собираясь ее забрать. Потом… Но потом письмо не выходило, то есть не выходило, если во главу угла ставить отношение с Катари, а не судьбу Айрис. А с Айрис… Вот приедет к концу лета эр Рокэ… Мог остаться с Айрис и принять удар на себя? Мог увезти ее, как брат и глава Дома? Мог хотя бы сразу поехать добиваться аудиенции?

Если смотреть глазами Дика то все выглядит вполне естественно, понятно, объяснимо и даже благородно. А если посмотреть на это глазами другого человека? Хотя бы однокашника, место которого в списке занял Ричард? Или Феншо, который надеялся на исполнение своей последней просьбы?
Это первые две книги. И тот самый герой, которого, по мнению некоторых читателей, после ОВДВ «подменили», сделали мальчиком для битья. Следовательно, тут он правильный? Так и надо? Но тогда и претензий на предмет вселения в дом эра и возмущения ворами-кэналлийцами, сведшими коней, быть не должно.

Еще раз повторяю. Я Дика не ненавижу и не показываю в каком-то свете, я его показываю таким, каков он, именно он (а не Люк Скайуокер или Ранд) есть. И в ситуации я его ставлю не «как будто специально», а специально. На то и автор, чтобы ставить героя в ситуации. Если герой в этих ситуациях не нравится, значит, я своего добилась.